Ящер [= Холодная кровь] [СИ]

Так, только тихо. Нет меня дома, не-е-ет.

— Господин старший хал, — послышался из-за двери подрагивающий голос, явно не женский, хотя и не грубый мужской. — Я от господина старшего вейхала. Он приказывает вам срочно явиться.

Снова вскочив на ноги, я облегчённо двинулся к двери. Открыл. На пороге стоял молодой ящер, что было понятно по цвету чешуи. Слегка коричневая, или точнее — зелёно-коричневая. Таких я замечал тут и раньше, но их было немного. Наверное, на погранзаставе в основном всё же служат контрабасы и молодняка среди них почти нет.

— Господин Хаулх приказывает ему срочно явиться к нему, — повторил парень и отдал честь.

— Хорошо, — кивнул я, радуюсь тому, что это не Хайя. — Буду через две минуты.

Закрыв дверь, я вернулся к своему ложе и принялся на автомате заправлять его. Конечно, вызов к командиру заставы для меня не так страшен, как встреча с местной "красавицей", но тем не менее нужно подумать. Хотя бы наскоро. Зачем интересно вызывает? Я вроде никаких косяков после последней встречи не напорол.

Через минуту кровать выглядела идеально и я, покинув своё скромную офицерскую нору, зашагал по дорожке к казарме. Зачем меня могли вызывать я так и не придумал, не было ни одной версии, и поэтому лёгкий страх присутствовал. Но как ни странно, перед дверью кабинета старшего вейхала он улетучился. А чего бояться? Расстрелять не расстреляют, а послать куда-то дальше той задницы, в которой я сейчас нахожусь, весьма проблематично. Разве что в тыл врага. Но тыл врага — это почти то же самое, что задница, так что…

Я махнул рукой, и отстучав три чётких удара, открыл дверь.

Хаулх стоял за столом и рассматривал, что то лежавшее на нём. Не поднимая глаз, он указал мне на один из стульев у стены и мне ничего не оставалось, как молча проследовать к нему. Но присесть я не решился.

— Хош, — примерно через минуту обратился ко мне командир заставы и удостоил взгляда. Я переступил с ноги на ногу и приготовился к самому худшему. Точно в тыл врага решил отправить, на разведку. Я ж местный герой, мать его!

Но моё предположение оказалось верным лишь наполовину. Да, меня отправляли в тыл, но никак не к врагу, а даже наоборот.

— Ты не обижайся, Хош, это всего лишь небольшой отпуск. Я связался со штабом округа и предоставил им рапорт. На замену тебе никого не пришлют, да и ты у нас же незаменимый, — старший вейхал добродушно хмыкнул. — Отдохни хорошенько и возвращайся. Командование решило отправить тебя в спецгоспиталь, он находится недалеко от твоего родного городка, так что… Жену будешь видеть часто, детей. Тебе это сейчас необходимо, Хош. Война войной, но надо себе и разгрузку давать.

— А я могу подумать? — как-то автоматически слетело у меня с губ. Нет, конечно, помирать в грядущей бойне мне не хотелось, но ведь ожидающее на гражданке могло оказаться в тысячу раз хуже! Жена, дети… Как я вообще могу влиться во всё это?! У меня и обычной-то семьи, с земной девушкой и детьми не было, а тут в ящериную сразу?

Хотя, не так даже. Есть у меня опыт проживания с девушками, и я отчётливо понимаю, как это тяжело. Особенно, когда влюблённость проходит и оба начинают смотреть на происходящее трезвыми глазами. А тут вдобавок не только разница в мышлении, но и в менталитете, как таковом. Они же все ящерицы!

Уж лучше война. Здесь я хотя бы уже как-то привыкать начал.

— Нет, Хош, — разрушил Хаулх за моей спиной все мосты и указал на дверь. — Решение уже принято, через двое суток прилетит "Птер". Можешь идти.

— Но…

— Это приказ, Хош.

В голосе старшего вейхала зазвенела сталь, я было рыпнулся сказать что-то ещё, но по его взгляду понял — бесполезно. Отдание чести, чёткий поворот, чеканный шаг. Покинув кабинет, я вдруг почувствовал, как невидимая ноша легла на плечи и устало поплёлся к своему домику. Впереди у меня замаячила тотальная неизвестность, и она, как ни странно, пугала даже больше смерти.

Желания возвращаться в город не было. Никакого. Но не сумев идти по следам бронмашин, Дара всё же решила вернуться. Первым делом ей нужно найти проводника, а вторым, купить ещё патронов, которых никогда не бывает много.

Город встретил её той же картиной. Дымящиеся руины, множество трупов, лужи крови на земле и пятна на стенах. Ей очень часто приходилось отводить глаза в сторону при виде таковых, один раз её скрутил приступ рвоты, когда она увидела повисшее на, торчащих из развалин арматурах, тело. Головы у него не было, она лежала внизу и лежала так, что распахнутые от ужаса глаза взирали прямо на кровавый срез шеи. Но не от этого её начало рвать, а от полосы засохшей крови, которая тянулась от среза прямо на губы оторванной головы.

Когда желудок полностью опорожнился, Дара продышалась и на подрагивающих ногах поспешила дальше, стараясь теперь вообще никуда не смотреть. Только вниз. А если и там труп, тогда… Тогда просто зажмуриваться и переступать.

Ближе к центру на улицах были люди. Выжившие. Они суетились возле тел, пытались отыскать родственников, слева Дара услышала громкие рыдания, переходящие в истеричные крики. И это было ещё невыносимей, чем кровь повсюду.

Она прошла по широкой улице, какая-то женщина со стеклянными глазами спросила у неё про своего сына, Дара пожала плечами и, извинившись, ускорила шаг. Свернула на перекрёстке влево, припоминая, где недавно покупала патроны. Здания здесь были разрушены через одно, а иногда попадалась и пара-тройка стоявших рядом неповреждённых высоток. Правда, высотками называть их было явным преувеличением, четыре этажа максимум. Выше домов в Кровлике не было.

Ей повезло, дом с оружейным магазином был в полной сохранности и даже сам магазин открыт. Как его пропустили хладнокровы — было загадкой, но можем им просто не хватило времени или численности, чтобы осмотреть каждый уголок?

В этот раз продавец не задал ей ни одного вопроса. Деньги, товар, деньги. Молча, как в мире глухонемых. Удивляться, почему он работает в том же режиме, как и до произошедшего Дара не стала. Наверное, так и надо. Сейчас этот магазин, наряду с аптеками представлял для горожан особую ценность. Перевязать раны и вооружиться, в ожидании следующей зачистки.

Выйдя на улицу, Дара засунула два приобретённых рожка в карманы и огляделась. Может вернуться внутрь и спросить? Не будет ли это подозрительным?

Она хмыкнула. Какое уж тут подозрение? Ну убили у девушки родителей или любимого, или ребёнка, вот и сошла с ума и решила отомстить в одиночку.

Но возвращаться не пришлось. Она краем глаза заметила паренька метрах в двадцати справа и, повернув голову, стала пристально разглядывать его. Паренёк практически не шевелился, он просто стоял, глядя вперёд себя и что-то бормотал. Вслух или беззвучно — отсюда было не понять.

Поправив автомат, Дара медленно зашагала к нему, остановилась метрах в трёх и продолжила молча смотреть. Паренёк сначала не замечал её, но потом поднял глаза и вдруг бросился к ней. Она растерялась, но быстро сообразила, и уже через секунду мальчишка рыдал в её объятьях.

— И..пку, ма. у,ех уб-били, — повторял он и его плечи ритмично дёргались.

— Успокойся, — Дара погладила парнишку по голове. — Успокойся. За каждого погибшего здесь мы убьём по десять этих зеленомордых. Успокойся.

Но прежде, чем парень сделал это, прошло не менее трёх минут. Дара поняла, что он справился с рыданиями по его застывшим и словно окаменевшим плечам. А потом он поднял голову, и она увидела его заплаканные, наполненные злобой глаза.

Конечно, она пользовалась ситуацией, и от этого ей было противно, но она не собиралась подставлять мальчугана. Пусть просто покажет, где находится погранзастава хладов и возвращается. Да и он может просто не знать, — оправдывая себя, думала она. — Вот сейчас спрошу, он скажет — я не знаю — и всё. Найду другого, взрослее. В магазин вернусь. Да, вернусь лучше в магазин.

Но парень знал и с радостью, хотя какая может быть радость у потерявшего своих родителей, согласился показать ей.