Огромное небо и маленькая Земля

Сяо Вэнь вспомнил об этом скандале: когда он был еще мальчишкой, его отец и дядья говорили об изгнании Сонготу и его соратников со двора.

— Лин Сюань… — начал было Сяо Вэнь, но старик, перебив его, продолжал:

— Разумеется, и сам наследник сейчас сидит здесь. Иньжэнь [17] — мы проходили мимо него во дворе, по дороге в комнату для допросов. От него осталась лишь тень, и, возможно, он лишился рассудка. Возник слух, будто бы старший принц Иньши заплатил ламам, чтобы те наслали на него злые чары. Это разоблачение привело к помилованию Иньжэня и его освобождению, он снова стал преемником и наследником Канси. Но после выхода из тюрьмы принц вернулся к прежнему образу жизни, и в конце концов император исключил его из линии престолонаследования, лишил всех постов и поместил сюда навеки. Но все же бывший принц кажется мне безобидным, и, по-моему, у него существуют длительные отношения с одним из заключенных; поскольку наклонности сына послужили для императора поводом к тому, чтобы изгнать его, я думаю, что это весьма вероятно.

Сяо Вэнь поднял руку, снова пытаясь вернуть контроль над ситуацией, но старик не обратил на него внимания.

— Некоторые говорят, будто мужчины ложатся с мужчинами потому, что такими они были созданы, другие — что этот порок мы приобретаем, что он не присущ людям от рождения. Был ли престолонаследник заранее обречен предпочитать в постели общество мужчин обществу женщин? Неужели движение звезд в небесных просторах предопределило его судьбу вплоть до заключения здесь, за высокими, холодными стенами? Или его выбор, который он делал на протяжении всей жизни по своей воле, каким-то образом повлиял на движение небесных светил? Мы знаем, что судьба человека тесно связана с небом, но вопрос причинности остается открытым. Что оказывает влияние, а что подчиняется?

— Лин Сюань, прошу вас… — с усталым вздохом произнес Сяо. Он понял, что уже настолько зол, что хочет все бросить и в своем докладе обойтись имеющимися сведениями.

— В древности, в период Сражающихся Царств, [18] философ Ши Шэнь [19] попытался объяснить изменения в движении Луны влиянием человеческих поступков. Он утверждал, что, когда трон занимает мудрый принц, Луна движется по небу правильно, а когда принц неумен и находится под властью министров, Луна сбивается с пути. Но если мы допустим, что древние знали о таких вещах больше нас, то что же тогда остается потомкам? Древние, какими бы мудрецами они ни были, не смогли бы сотворить такое чудо, как Запретный Город. Тогда, может быть, правильнее считать, что спустя многие поколения мы создаем и теории, которые были им недоступны? Мне нравится думать, что мир растет, как ребенок, постепенно взрослея, приобретая с годами опыт и знания. Но многие люди сочтут, что такие мысли оскорбляют достоинство древних, которые жили раньше нас; вершины, достигнутые ими, нам якобы не дано покорить. Наверное, на меня повлияли мексиканские жрецы. Там верят в то, что этот мир — лишь последний в череде миров, из которых каждый последующий является более сложным и прекрасным.

Сяо Вэнь, не смея прерывать Лина, наклонился вперед. Неужели в конце концов его терпение будет вознаграждено?

Однако старик, откинувшись на спинку скамьи, испустил прерывистый вздох.

— Но, думаю, этот разговор лучше продолжить завтра. Голос изменяет мне, мысли путаются. Да, лучше нам поговорить завтра.

Он поднялся и направился к окованной железом двери. Пока агент Чжу открывал дверь, Сяо молнией метнулся вслед за узником, пытаясь остановить его.

— Значит, завтра, — сказал Лин молодому человеку, удаляясь по коридору в сторону двора.

Агент Чжу лишь пожал плечами, пока Сяо, не в силах выговорить ни слова, задыхался от гнева.

Вернувшись в военное министерство, Сяо Вэнь оглядел собранные им стопы бумаг. Перед ним лежали заметки, написанные его рукой много месяцев назад, — именно они впервые навели его на след Лин Сюаня.

Сяо тщательно изучил в императорском архиве все записи, касавшиеся Мексики, но контакты с Мексикой в основном имели место во времена Светлой Династии, и многие документы того времени оказались утеряны после воцарения Чистой Династии. Хуже того, от большей части бумаг сохранились лишь отрывки. Сяо много дней провел, роясь в архивах и жадно разыскивая любые упоминания о Мексике, когда наконец наткнулся на инвентарную опись книг, оставшуюся со времен императора Чжу Юцзяня, последнего правителя Светлой Династии. Среди дюжины бюрократических документов, которые десятилетиями были никому не нужны, глаз Сяо зацепился за одно название. Сердце его учащенно забилось: это был заголовок отчета Лин Сюаня о плавании Флота Сокровищ в Мексику.

Последующие несколько недель Сяо провел за безуспешными поисками самого отчета, рыща по архивам и описям. Совершенно случайно он обнаружил письмо главы Вышитой Гвардии в Посредническое Управление, предназначенное для регента Обоя, в котором перечислялись все подозреваемые, заключенные в Восточном Здании. Сообщение датировалось одним из первых лет царствования Канси — тогда император был еще ребенком и империей управляли регенты. Сяо уже хотел положить бумагу на место — и если бы он так и поступил, поиски его на этом закончились бы. Но случаю было угодно, чтобы он заметил последнее имя в веренице сотен других — Лин Сюань.

Сяо принялся искать дальше, но не обнаружил ни записи о смерти, ни приговора, вынесенного Лин Сюаню. Однако он выяснил, что при императоре Шуньчжи этот Лин занимал небольшую руководящую должность.

Сяо много недель упрашивал заместителя военного министра обратиться в Вышитую Гвардию и установить, содержится ли еще у них Лин Сюань, а получив подтверждение, еще несколько недель умолял о разрешении пересечь площадь и побеседовать с заключенным.

В те дни Сяо Вэнь считал, что ему необыкновенно повезло, — ведь он обнаружил, что автор пропавшего отчета, так необходимого для его доклада о Мексике, еще жив. Теперь, познакомившись и побеседовав со стариком, он начал менять свое мнение.

Сяо Вэнь стоял перед Лин Сюанем, восседавшим посередине тюремного двора.

— Почему вы постоянно сидите на этом месте, Лин Сюань?

— Напротив, я все время двигаюсь, хотя даже не шевелю ногами. — Старик взглянул на Сяо, прикрыв глаза от солнца, и улыбнулся. — Ведь движется Земля, и я вместе с ней. Как сказал Ло Ся Хун во времена Западной Династии Хань: [20] «Земля постоянно находится в движении, но люди не замечают этого. Они подобны пассажирам в закрытой лодке — хотя она плывет вперед, людям кажется, что они стоят на месте».

— Вы много рассуждаете об астрономии, но записи говорят, что вы служили в Посредническом Управлении. Однако изучение неба разрешено лишь императорским астрономам.

— Когда меня привели в Восточное Здание, — объяснил Лин, глядя куда-то вдаль, — я некоторое время был погребен в могиле под названием Дом Подавления и Усмирения. Дни были долгими и полными боли, но ночи принадлежали только мне. Я многие часы сидел в своей узкой, сырой камере, не видя ни клочка ясного неба. Однако в стене была проделана крошечная дырка для вентиляции, и я узнал, что она соединяет мою камеру с соседней. В этой норе сидел бывший министр, глава Астрономического Управления. Его имя было Цюй, что означает «высокая гора». Он чем-то оскорбил регента Обоя вскоре после смерти императора Шуньчжи.

Лин испустил тяжкий вздох и, прежде чем продолжить, отвел глаза.

— Мы помогали друг другу пережить эти недели и месяцы. Я рассказывал астроному о своих путешествиях через океан, а он поведал мне все, что знал о звездном небе.

Лин поднялся, скрипя суставами, и взглянул в лицо Сяо.

— Однажды ночью я не услышал ответа из соседней камеры, и другой голос отозвался, когда я окликнул астронома. Я так и не узнал, что случилось с моим другом, но я помню каждое слово, сказанное им.