Огромное небо и маленькая Земля

Крис Роберсон

Огромное небо и маленькая Земля

Произведения Криса Роберсона публиковались в «Postscripts», «Asimov's Science Fiction», «Argosy», «Electric Velocipede», «Black October», «Fantastic Metropolis», «Revolution SF», «Twilight Tales», «The Many Faces of Van Heising» и в других изданиях. В 2005 году вышел его первый роман «Здесь, там и везде» («Неге, There & Everywhere»), за ним вскоре последовали «Парагея. Космический роман» («Paragaea: A Planetary Roтапсе») и «Путешествие ночного светила» («Voyage of Night Shining White»). Роберсон является не только писателем, но и издателем в «Monkey Brain Books», а недавно выступил в роли составителя антологии «Adventure, Volume I». Крис Роберсон проживает вместе с семьей в городе Остин, штат Техас.

В серьезном, наводящем на размышления рассказе «Огромное небо и маленькая Земля» автор переносит нас в детально описанный, чуждый нам мир, и мы ешр раз убеждаемся в мудрости старых строчек: «Уму и сердцу не страшна решетка на окне…» [1]

ГОД ВОДЯНОГО ДРАКОНА, ДВАДЦАТЬ ВОСЬМОЙ ГОД ПРАВЛЕНИЯ ИМПЕРАТОРА КАНСИ [2]

Сяо Вэнь стоял с южной стороны Врат Небесного Спокойствия Запретного Города, [3] глядя на Восточное Здание. Это было невзрачное на вид сооружение, казавшееся ничтожным по сравнению с учреждениями, располагавшимися на противоположной стороне улицы, — зданием Шести Министерств, Дворцом Государственных Церемоний и Астрономическим Управлением, где императорские ученые исследовали небо, тщательно отыскивая знамения, могущие предвещать добро или зло для монарха. Лишь Посредническое Управление выглядело менее внушительно, чем Восточное Здание, — оно пришло в упадок после того, как император учредил дворцовую систему петиций, согласно которой каждый его министр и сановник обязан был докладывать о важных событиях напрямую правителю, и только ему.

У больших, лишенных украшений ворот Восточного Здания стояли навытяжку двое часовых с саблями в ножнах и алебардами. Сяо предъявил документы, удостоверявшие его личность полномочного представителя военного министерства. Один из стражников внимательно изучил бумаги, затем развернулся и сделал Сяо знак следовать за собой, оставив второго воина охранять вход.

Пока Сяо шел за стражником в главный зал Восточного Здания, взгляд его упал на табличку, на которой простыми иероглифами была выгравирована надпись: «Верные слуги двора».

— Прошу вас, подождите здесь, — с коротким поклоном обратился к нему воин, — пока ваш покорный слуга не приведет старшего. — Затем, все еще с бумагами Сяо, стражник исчез под одной из арок, шедших вдоль стен зала.

Сяо молча ждал, разглядывая сновавших мимо агентов, занятых делами императора. Большинство были в простой серой одежде, и ни один прохожий на улице не взглянул бы на этих людей второй раз. Лишь некоторые были облачены в узорчатые плащи, которые дали императорской тайной полиции ее имя — Вышитая Гвардия.

Прошло несколько долгих минут, и стражник появился снова; за ним следовал какой-то пожилой человек. В своей простой хлопчатобумажной одежде он вполне мог сойти за торговца рыбой или тканями; ниточки усов опускались вниз над уголками толстых губ, глаза были полузакрыты, как будто он только что очнулся от долгого сна. Женственные очертания фигуры, лицо и руки выдавали в нем евнуха, одного из тех, кто отдал свою мужественность в обмен на честь служить императору.

— Возвращайся на пост, — приказал незнакомец воину, и тот ответил коротким кивком. — Вы Сяо Вэнь? — без предисловий обратился к посетителю старик.

Сяо подтвердил это, склонившись ниже, чем того требовало предполагаемое положение незнакомца. Внешность здесь была обманчива.

— Я Фэй Жэнь, глава Восточного Здания. — Старик помахал принесенными Сяо бумагами, на которых выделялись официальные печати военного министерства. — Я так понимаю, вы хотите побеседовать с одним из наших гостей?

— Да, почтеннейший, — отвечал Сяо, снова поклонившись, на этот раз еще ниже. — По желанию его превосходительства военного министра я обязан это сделать. Он считает, что ваш… гость… обладает некими сведениями, которые могут быть полезны императору, да царствует он десять тысяч лет.

— Этот человек временно размещен у нас уже довольно долго, — заметил господин Фэй. — Он поступил сюда еще до того, как император достиг совершеннолетия. Не все это время он провел во Внешнем Здании — несколько лет он сидел в Доме Подавления и Усмирения.

Сяо пробрала дрожь. До него доходили произносимые шепотом слухи о том, что происходило в укромных уголках Дома Подавления и Усмирения, — там Вышитая Гвардия вытягивала признания из самых упрямых подозреваемых.

Господин Фэй продолжал:

— Думаю, не ошибусь, если скажу, что любые сведения, которые мог сообщить этот человек, уже давно записаны. И если бы мы смогли извлечь из него признания в совершении преступлений, он давно уже закончил бы жизнь под топором палача. Вам остался выжатый лимон, из которого уже много лет назад извлекли все соки. Это скорее иссохшая мумия, чем человек.

— Не сомневаюсь, вы гораздо более компетентны в таких вопросах, чем я, почтеннейший, — произнес Сяо с подобающим смирением, — но у меня есть приказ, и мой начальник, военный министр, будет недоволен, если я его не выполню.

Господин Фэй пожал плечами:

— Очень хорошо. Это ваше время, можете тратить его напрасно, если вам угодно. Пойдемте, я прикажу кому-нибудь из агентов проводить вас во Внешнее Здание.

Фэй махнул рукой какому-то человеку в простой одежде — тот оказался ближе по возрасту к двадцатилетнему Сяо.

— Агент Чжу Сюэсэнь проводит вас, Сяо Вэнь. А теперь прошу меня извинить, неотложные дела требуют моего внимания.

Сяо низко поклонился, и глава тайной полиции скрылся в глубине зала.

— Сюда, господин, — произнес Чжу, склонив голову, и направился к одной из больших арок.

Агент Чжу повел Сяо по извилистым коридорам Восточного Здания. Внутри оно оказалось просторнее, чем можно было предположить снаружи, в основном за счет лабиринта коридоров и бесчисленных тесных комнаток. Часто коридоры выходили в открытые дворы, еще чаще — в лишенные окон сырые помещения, никогда не видевшие дневного света. По пути агент Чжу сообщал гостю название и предназначение каждой залы и комнаты.

Сяо был удивлен встрече с таким разговорчивым членом Вышитой Гвардии — эти люди были известны своей осторожностью, можно даже сказать скрытностью. Когда агент объяснил, что он прослужил здесь уже несколько лет и что, прежде чем выйти за стены Восточного Здания, ему предстоит проучиться еще долгие годы, его болтливость стала понятна. Ему явно не хватало общения с молодежью, и, хотя правила запрещали ему сообщать посторонним лишнюю информацию, тем более без всякой пользы для дела, его юная жажда развлечений на этот раз одержала верх над осторожностью.

— А сейчас, Сяо Вэнь, — говорил агент Чжу, — мы пройдем по отделению, известному как Внутреннее Здание. Прежде здесь помещались пойманные Вышитой Гвардией наиболее опасные негодяи, подозреваемые в тяжких преступлениях. Оно охраняется самым тщательным образом, никто посторонний не может войти сюда без сопровождения.

Они прошли мимо высокой двери, покрытой матовым черным лаком; косяк был выкрашен в кроваво-красный цвет.

— Вот за этой дверью, — указал Чжу, — помещается Дом Подавления и Усмирения.

Сяо невольно вздрогнул. Он, разумеется, слышал об этом учреждении и постарался отогнать пришедшие на ум ассоциации.

— Несмотря на толстые стены и двери, — продолжал Чжу, — предназначенные для того, чтобы заглушать все звуки, иногда оттуда доносятся вопли и жуткий вой.

Они миновали черную с алым дверь, повернули за угол и оказались в длинном коридоре; Сяо постарался выбросить из головы дверь и мысли о том, что скрывалось за нею.