Операция на планете Саванна

Мой огневик был укреплен на скафандре. Ни при каких обстоятельствах нам не разрешалось использовать их для самообороны; впрочем, если и захотеть нарушить приказ, то пока его отцепишь, надобность в нем отпадет. Так что как оружие они были бесполезны и назначение их было одно — стерилизация скафандров при входе в корабль на случай, если откажет стационарная система огневого стерилизатора в шлюзе.

Мне показалось, что я сделал целый миллиард шагов — каждый из них давался мне труднее предыдущего, и я обливался потом, — пока мой экран кругового обзора показал мне, что я прошел положенные две с половиной мили. Я переключил радар на ретрансляцию и увидел картину, наблюдаемую локатором нашей посадочной ракеты. Несколько всплесков по кругу могли означать наших солдат. Когда локатор показал мне дальнюю сторону круга, за ракетой, там некоторые солдаты еще продолжали шагать к намеченному рубежу. Меня это обрадовало — сам не знаю почему…

Наконец, все добрались до своих мест, и каждый всплеск, один за другим, вспыхнул красным огоньком — это они переключали на себя ретрансляцию, и, значит, теперь каждому стало ясно, где находятся остальные. Я посчитал их… десять, одиннадцать и, считая меня, двенадцать. Порядок!

Пока туземцев не было ни видно, ни слышно. Но они были тут, и мы к этому приготовились. Радар их не обнаруживал, глаза и инфракрасный снайперскоп мне тоже не открывали ничего, кроме глубокой ночи и волнующегося моря травы. Но доктор Рош заверил нас, что они будут тут, а теория игр проникает сквозь мглу стратегической неизвестности лучше любого наблюдательного прибора, живого или неживого. Я включил индивидуальный сигнал опознавания, мой всплеск на экране на мгновение вспыхнул зеленым, и в ответ мне все остальные замигали зелеными огоньками. Они приняли мой сигнал.

Настал момент поглядеть вокруг своими глазами. Я включил один из тумблеров на своем пульте, и в центре нашего круга возник белый, почти нестерпимо слепящий корпус нашего кораблика, а над ним — три мощные осветительные ракеты, рвущиеся в небо.

И тут я увидел аборигенов.

В течение трех секунд, пока светились ракеты, они сидели, замерев на своих шестиногих «скакунах», стиснув коленями их бока, непропорционально длинные туловища их были напряжены, длинные лысые головы откинуты назад, взгляд устремлен на сияющие ракеты. Мохнатые коричневые животные с хищными клювовидными мордами, на которых они сидели, тоже глядели в небо, вытянув свои длинные как у верблюдов шеи.

В моем секторе круга их было четверо. Один был так близко, что я сумел даже разглядеть слабый зеленоватый оттенок на его яркой темно-красной коже. Ноги его были обнажены, но туловище прикрывала грубая ткань, стянутая металлическим поясом, на котором были отчетливо видны вычеканенные изображения, похожие на тотемистические эмблемы.

Конечно, я не могу поручиться за точность красок, увиденных мной. Свет у ракет, как известно, слепящий и неестественный, да к тому же я слишком долго был в полной темноте. Но так или иначе, необычная окраска кожи туземца запечатлелась у меня именно такой, как я ее описал.

Еще я заметил у него арбалет, заряженный и взведенный, и колчан, полный толстых стрел. Стоило ему только оглянуться, и он увидел бы меня всего в десяти ярдах, неподвижно прикованного к земле словно снежная баба…

Но ракеты догорели и упали, оставив белые дымовые следы, извивавшиеся и вытянувшиеся почти горизонтально в тепловом потоке реактивных струй. Ровно через три секунды вспыхнули все прожекторы нашего кораблика.

Длинные, округленные головы мгновенно пригнулись. В то же мгновение их «лошади» издали истошный рев и взвились в прыжке так высоко, что сначала показалось, будто они летят. Они атаковали наш корабль, не помедлив ни секунды. Это было странное, невообразимое, потрясающее зрелище. Их шестиногие, чем-то похожие на лам, «кони» мчались во весь опор; казалось, они просто парят над травой, то взвиваясь, то немного опускаясь плавно и волнообразно, словно их нес на своих крыльях ночной ветер. Туземцы уверенно сидели на их спинах, как раз над средней парой ног, опираясь на короткие стремена, но без поводьев. Ничто не связывало их с яростно ревущими головами их «коней». Посадка их была настолько прочной, что всадник и зверь сливались в одно существо из какого-то страшного мифа — два кентавра, сросшиеся наподобие сиамских близнецов. Обязанность переднего из них — скакать и реветь, заднего — метко стрелять из арбалета. Скачка была великолепна, рев — устрашающ, а стрелы — стрелы все попадали в цель.

Первым они поразили один из прожекторов по правому борту, за ним — второй. Еще несколько секунд мне было видно двух всадников в моем секторе в отраженном свете прожектора левого борта, но затем погас и он. Немного больше времени они потратили на вращающийся прожектор, укрепленный наверху корпуса. Он был расположен немного впереди вертикального стабилизатора, и поразить его было труднее — его защищали и само вращение и кривизна корпуса. Но они разбили и этот прожектор, хотя им пришлось повозиться. Каждый раз, как его луч отворачивал в сторону, они стреляли по его валу, пока не заклинили его, а когда он перестал вращаться, в упор одной стрелой разбили его вдребезги.

Кромешная тьма. Нет, хуже тьмы, потому что она была заполнена плавающими как амебы фиолетовыми остаточными изображениями на сетчатке…

Я остался стоять, где стоял, и мне казалось, что я врос в грунт чуть ли не до пояса и не могу сдвинуться. Когда я решил, что смогу разобрать что-нибудь на своем экране, я включил ретрансляцию, хотя был почти уверен, что не смогу засечь никого из туземцев — они все сейчас в «мертвом пространстве», близ корпуса. Но я вообще не получил никакого кругового обзора с корабельного радара. Видимо, они сбили и антенну тоже, как только подошли поближе и увидели, что она вращается. Раз она крутится — стреляй в нее!

Пришлось ждать. Больше ничего не оставалось делать. Пока что прогноз доктора Роша оказался верным, во всяком случае в основных чертах, так что следующий этап придется начинать строго через определенное время, по часам.

После прекрасной ярости атаки это второе ожидание казалось просто бесконечным. Мне приходилось раньше участвовать в боевых схватках, где было больше и опасности и дела, в схватках, где я был вынужден защищать свою жизнь и защищал ее, но ничего похожего на эту атаку аборигенов Саванны я не видел и не надеюсь увидеть.

А в глазах все продолжали плавать фиолетовые пятна. Вдруг на одном из них дрожащими белыми буквами отпечаталось слово «конестога». Я даже зубами заскрипел. Привязалось ко мне это название, сил моих нет. Нельзя слишком далеко распространять аналогию, как сказал д-р Рош. Хуже всего то, что никто из состава нашей экспедиции и не помышлял ни о каких аналогиях. Просто кто-то не очень удачно пошутил, и шутка оказалась трагически уместной…

Мои часы дали сигнал. Время поворачивать назад. Казалось, целая вечность прошла, пока ко мне вернулась способность видеть звезды. В полумиле от нашего судна мне с неохотой пришлось снова отказаться от созерцания неба — я коснулся кнопки на моем пульте, и вверх взвилась четвертая осветительная ракета.

Большинство шестиногих «коней» мирно паслись. Два туземца стояли на страже снаружи, держа своих скакунов один у носа, другой у входного люка. И тут я прикоснулся к пульту в третий раз. Судовая сирена, включенная мной, завыла вибрирующим воем децибел на двадцать, и все шестиногие кони мигом сорвались и унеслись за горизонт, словно их катапультировали. Мне это не совсем понравилось. Уж не ошибся ли малость д-р Рош, черт возьми?

Но пока все было в порядке. Шестеро туземцев были уже внутри судна, как мы и ожидали, и крепко заснули, усыпленные газом по моему сигналу, как и их часовые, которых морская пехота уложила газовыми гранатами. Конечно, внутри гости принялись все крушить, но их за люком встретили несколько весьма активных кукол-автоматов, которые были предусмотрительно поставлены д-ром Рошем. Ни на что другое у них времени не хватило; они так и остались в камере-ловушке, специально собранной для их размещения и изолированной от стерильных отсеков корабля. Мы аккуратно уложили их, как нам было предписано, закрыли герметическую дверь и наружный люк и пошли через другой люк и шлюз к себе, предварительно прокалив свои костюмы огневым стерилизатором.