Лучший из миров (сборник НФ 1964 г.)

Позади, внизу, раздались свистки и резкое щелканье бичей. Погоня возобновилась; беглецы молча прибавили шагу.

"Он называет меня Учителем, — сказал себе Наар. — Значит, есть такие, кто верит мне?"

А сам он уже почти перестал верить себе, и то, что было десятилетия назад, казалось ему почти сном. Тогда, еще молодой и сильный, он был так высок ростом, что в темноте его принимали за украшенного. По ночам он мог бродить по городу, не опасаясь попасть в убежище Наказаний. Наар стал сомневаться в том, чему учили украшенные. Их наука утверждала, что наверху, за серым мятущимся клочковатым небом, нависает вечный Всеобщий Камень, который и заполняет собой все Пространство Пространств. Что океан, который окружает собой со всех сторон край двадцати городов, там, дальше, за горизонтом, упирается в тот же Всеобщий Камень. Что единственная сущая жизнь где бы то ни было есть жизнь двадцати городов — жизнь украшенных и рабов. Камень внизу под нами и камень наверху, над серым небом — вот все, что есть, было и будет.

Но однажды, бродя по берегу, Наар увидел, как тяжелые волны выбросили на камни удивительную твердую траву, которая не растет нигде. Потом, позже, в пещерах рыбаков, которые доставляют украшенным рыбу, вылавливая ее руками, Наар не раз встречал изделия из той же гравы и убедился, что рыбаки верят в то, что за океаном есть еще другие земли и, может быть, даже другие города. Тогда он стал сомневаться и в учении о Всеобщем Камне. Он спрашивал себя, отчего же днем небо светлое, а по ночам темное, почему всегда меняется его цвет, откуда взялась жизнь в щели камня? И, мучаясь этими вопросами, он решил добраться до неба — влезть на Гору Всех Гор, вершина которой, как утверждала наука украшенных, соединялась наверху со Всеобщим Камнем.

Это было удивительное путешествие. Он поднимался все вверх и вверх, преодолевая кручи и пропасти. Сначала он питался только жестким мохом, который растет на скалах и который составляет единственную пищу рабов. Потом, обессилевшему от голода, ему попалось гнездо медоносной птицы. Наар знал, что мед — это пища украшенных и что он смертелен для жителей и рабов. Но он был так измучен, что решился разбить одно яйцо из гнезда и выпить его. Оказалось, что мед не повредил ему, а, напротив, дал силу, хотя он и не принадлежал к украшенным.

Оттуда с высоты он видел сразу пять городов, и все они казались лишь маленькими кучками камешков.

Позже, на третье восьмидневье пути Наар добрался до неба. И оказалось, что оно такое же, как туман, собирающийся вечерами внизу, в скалах у океана. Наар шел все выше и выше, и клочья тумана превратились в поля, а долины внизу не стало видно. Наар уже начал думать, что скоро он дойдет до Всеобщего Камня. Но туман вокруг него и над ним становился все светлее. Страшный холод… который терзал его на высоте, кончился, сделалось тепло. И, наконец, на пятое восьмидневье его путешествия совершилось великое чудо. Серое небо облаков и туманов кончилось, оно бесконечной равниной лежало под ногами Наара. А над ним, над его головой, повсюду, было другое небо, прекрасное, глубокое, синее и сияющее. В этом небе пылал огромный диск — такой яркий, что Наар чуть не ослеп, взглянув на него в первый раз. Лучи диска согрели Наара, дали ему новые силы.

И не было никакого Всеобщего Камня. Диск поднимался над головой Наара, в бесконечную глубину уходила синева неба, вершины гор вокруг были покрыты травами, такими яркими и густыми, каких Наар никогда не видел внизу, и пели птицы. И мир, который остался под слоем туманов и облаков, мир украшенных и их рабов, казался отсюда темным, страшным и жалким.

Но позже, когда Наар спустился и стал рассказывать в городах обо всем этом, украшенные схватили его, и под пытками в камерах убежища Наказаний он сам почти уже перестал верить в то, что видел.

— Учитель, — сказал Юноша, — обопрись на меня. — Он заметил, что Наару трудно идти, и взял его за руку. — Учитель, я вывел тебя из тюрьмы, чтобы показать одну вещь. Многие из молодых верят тебе, и несколько жителей решило повторить твой подвиг Мы тайно собирались здесь, на каменном плато, чтобы украшенные не узнали о наших намерениях. И вот много дней назад, когда мы, пастухи, были здесь, вдруг раздался тот же звук, что мы слышим сегодня. С неба вылетел сияющий шар и упал недалеко от нас. Был страшный грохот, и взлетели камни, но потом все стихло. Подойдя к тому месту, мы увидели тяжелый предмет со странным знаком на нем. Мы подняли его и увидели, что он отшлифован так, как могут только разумные руки. Мы хотим показать тебе этот предмет, и ты скажешь нам, что это значит, по-твоему. В том месте нас ждут друзья, мы оторвемся от погони и скроемся в горах… Он не успел еще договорить, как слева раздался свист и над ними пролетела стрела. Обернувшись они увидели новый отряд преследователей: в центре трое украшенных, гребни на их шлемах развевались по ветру, по бокам длинной цепочкой рабы, согнувшиеся в быстром беге. Некоторые бежали на двух ногах, другие помогали себе руками. Один из них был уже так близко, что Наар мог различить лукавую усмешку на его лице. Раб хотел схватить его первым, он надеялся получить много пищи в награду.

Справа тоже свистели, еще один отряд появился на плато.

— Беги, Учитель! — воскликнул Юноша. Он толкнул Наара в сторону узкой тропинки между огромными глыбами. — Беги, там встретят тебя. — Сам же он лег между камней и приготовил свой лук со стрелами.

Наар сделал несколько шагов и остановился. Зачем? Все равно он не убежит. Его тело было совсем слабым, так как во время пыток в убежище Наказаний у него вынули много мускулов из рук и ног.

— Смотрите, смотрите! — гнусаво закричал один из украшенных. — Вот он, безумец, который говорит, что над нашим небом есть еще что-то!

Торопясь, Юноша натянул тетиву и выстрелил. Но стрела только сорвала гребень со шлема украшенного. Испуганный и пораженный, он остановился и огляделся.

Украшенные тоже остановились.

— Ужас! Ужас! — закричали украшенные. — Он поднял руку на всемогущего.

Раб, который был уже в нескольких шагах от Юноши, сделал новый прыжок, протянув вперед руки. Но его настигла вторая стрела Юноши. Пронзенный насквозь, он упал на камни и покатился, кусая стрелу и пытаясь зубами вырвать ее из тела.

Наар бросился назад и лег рядом с Юношей.

— Беги ты, — сказал он. — Убегай, не то ты попадешь в убежище Наказаний.

Юноша резко обернулся к нему.

— Почему ты здесь? Торопись!

Украшенные снова защелкали бичами. Теперь они гнали впереди себя рабов, а сами укрывались за камнями.

— Страшитесь! Страшитесь! — раздался гнусавый голос, и Наар узнал старейшину.

И в этот момент Юноша вдруг схватил Наара за плечо.

— Слушай, Учитель. Опять!

Воздух задрожал вокруг них, и оттуда сверху, где, как знал Наар. за облаками простиралось бесконечное синее небо, донесся рев. Он нарастал, он был громче, чем те два раза. Он становился нестерпимым.

Рабы и украшенные остановились. Все в страхе подняли головы.

Что-то в темноте появилось над ними в густых облаках. Оно все росло и росло, и вдруг из мглы появился огромный, длинный предмет. Источая снизу пламя, он опускался с неба, все увеличиваясь в размерах. Замер на миг над глыбами камня, опустился еще и стал в трехстах шагах от Наара и его товарища.

Украшенные и рабы лежали.

— Смотри! — вскричал Юноша, поднимаясь. — Тот же знак, какой мы видели. Пятиконечная фигура!..

Это было в… году, когда первый корабль с Земли пробил вечный слой облаков, окружающих Венеру.