Такая работа...

– Послушайте, Плэтт. Вы лучше дважды подумайте, прежде чем от нас отказываться. Мы – могучая организация и можем вам испортить настроение.

– Что ж, я рискну.

– Коллекция диких животных недешево стоит. Несчастные случаи...

– Мистер Найвели, – цвет лица Плэтта претерпел ряд изменений, пока не стал малиновым. – Не будете ли вы так любезны убраться к черту.

Найвели убрался.

Глядя ему вслед, Плэтт сказал задумчиво:

– Опять меня подвели нервы. Пожалуй, стоило уклониться от прямого ответа.

– Может быть, – согласился Стэплз. – Нельзя сказать, что он открыто грозил нам. Но, без сомнения, он думал именно об этом.

– Возможно, он блефует, – сказал Плэтт. – Но, пожалуй, стоит нанять еще одного служителя. Надо, чтобы кто-нибудь находился при животных круглые сутки.

Наконец они вытащили мамонта из ванны и оживили его. Они нервничали – ведь мамонт был крупнейшим животным, с которым им когда-либо приходилось иметь дело. Когда мамонт проявил признаки жизни, Плэтт на радостях подбросил вверх свою шляпу. Стэплз также выразил радость, но шляпу бросать не стал.

Они назвали мамонта Монтигомо – в честь легендарного вождя индейцев. Мамонт был четырехметровой высоты – ростом он не уступал самому большому из африканских слонов. Его громадные бивни почти соприкасались друг с другом концами. Когда мамонт совсем очухался, он поднял бунт, но в конце концов успокоился и стал вести себя как самый обычный современный слон. Позднее у него отросла длинная бурая шерсть.

Плэтт, как он сказал, нанял в помощь Элиасу еще одного служителя. Как-то утром новый служитель, Джейк, обнаружил, что у Монтигомо болит живот. Тогда Джейк растворил в лохани с джином лекарство и понес больному. Монтигомо опустил в лохань хобот и с наслаждением «лечился», а Джейк ушел в контору, как вдруг появился Найвели. Он подошел к загородке и выстрелил в голову Монтигомо бронебойной пулей.

Это было ошибкой. Такие пули не подходят для охоты на слонов. Ведь темя у этих животных – сплошная кость, поддерживающая мышцы шеи. Мозг расположен значительно ниже. Но Найвели охотился обычно в Южной Америке и ничего не знал о строении слоновьего черепа. Пуля прошла насквозь, но вреда мамонту не принесла, а лишь очень разозлила его. Возмущенный Монтигомо поднял хобот и затрубил. Если вы не слышали этого звука, то много потеряли: мамонт может заглушить целый духовой оркестр.

Джейк выбежал на шум и, увидев, что творится с Монтигомо, бросился к воротам. В спешке он забыл их запереть. Найвели выстрелил еще раз и промахнулся. Тогда он тоже побежал, Монтигомо – за ним. Добежать до машины Найвели не успел. И мамонт без сомнения догнал бы его, если бы Найвели вдруг не заметил прислоненный к дереву велосипед Элиаса.

Шум заставил Кеннета Стэплза выскочить из постели. Он подбежал к окну и увидел, как Найвели на велосипеде мчится по дорожке, а Монтигомо преследует его по пятам. Через секунду они исчезли за поворотом дороги, ведущей к Керрисвиллю.

Стэплз не стал тратить времени на одевание и кинулся вниз, к гаражу. Лишь на мгновение он задержался, чтобы схватить с вешалки шляпу. В гараже ой завел грузовик, специально купленный Плэттом для перевозки самых крупных животных, и помчался вслед за Найвели и Монтигомо.

Не проехал он и мили, как его остановил Поупено, местный автоинспектор.

– А, это вы, мистер Стэплз, – сказал Поупено. – Но какого черта вы...

– Я ищу моего мамонта, – ответил Стэплз.

– Вашего кого?

– Моего мамонта. Ну, знаете, такого большого слона, обросшего шерстью.

– Да, мне пришлось на своем веку наслушаться чудных объяснений, но это побивает все рекорды. Да к тому же вы в пижаме. Я сдаюсь. Поезжайте и ловите своего волосатого слона. Но я поеду вслед за вами, и лучше, чтобы слон все-таки существовал. А вы уверены, что он не розовый, в зеленую крапинку?

Геолог ответил, что уверен, и поехал дальше, к Керрисвиллю. Там он обнаружил большую часть населения города на улицах, прилегающих к центральной площади, хотя ступить на саму площадь никто не осмеливался.

Городки вроде Керрисвилля почти всегда могут похвастаться газоном в центре, а на этом газоне обычно возвышается статуя или пушка с кучкой ядер. Типичным сочетанием такого рода можно считать крупповскую шестидюймовку образца 1916 года и под ней кучку ядер образца 1845 года. В центре Керрисвилльского газона перед зданием городского суда стояла конная статуя генерала Филиппа Шеридана на высоком гранитном пьедестале.

Только что взошло солнце, и его нежные лучи осветили мистера Найвели, восседавшего на бронзовой генеральской шляпе. Монтигомо носился вокруг пьедестала, стараясь достать Найвели хоботом.

Впоследствии Стэплз узнал, что один из местных жителей разрядил в Монтигомо обойму своего пистолета, но мамонт этого даже не заметил. Затем кто-то другой всадил в мамонта пулю из охотничьего ружья, чем его обидел. Монтигомо погнался за стрелком, и тому пришлось спасаться бегством. Пока мамонт отвлекся, Найвели начал было карабкаться вниз, но Монтигомо вернулся и загнал его обратно на шляпу.

Стэплз остановил машину у здания городского суда и вылез из нее. Монтигомо пошел к нему. Стэплз приготовился отступить, но мамонт узнал его и вернулся к Найвели. На призывы Стэплза он не обратил ровным счетом никакого внимания. К тому времени он сообразил упереться головой в пьедестал, не поломав при этом бивней, и после первого же толчка конный генерал опрокинулся. Пока статуя падала, Найвели умудрился ухватиться за сук растущего рядом дуба и повис на нем, болтаясь, словно яблоко на ветру. Монтигомо вальсировал внизу и издавал угрожающие звуки.

Стэплз подогнал грузовик к мамонту, откинул задний борт, а Найвели крикнул, чтобы тот прыгал на крышу кузова и оставался там. Найвели так и поступил. Монтигомо попытался до него добраться, но не смог и начал обходить грузовик сзади. Увидев откинутый задний борт, он сообразил, что, забравшись в грузовик, сможет приблизиться к врагу. Стэплз поднял и запер борт, затем вернулся к кабине и вскарабкался на радиатор.

Найвели сидел на крыше кузова и казался удивительно бледным для столь загорелого человека. Стэплз предчувствовал неприятный разговор с Плэттом по возвращении домой и понимал, что ехать обратно в таком виде не следует. Он прекрасно знал, что стыдно извлекать выгоду из чужой беды, но что поделаешь... И сказал вслух:

– Найвели, отдайте мне ваши деньги и ваши брюки.

Найвели начал протестовать, но Стэплз не был склонен к долгим спорам. Он вскарабкался на крышу кузова и схватил Найвели за руку.

– Хотите спуститься к вашему мохнатому другу?

Найвели был сильным человеком, но железная хватка геолога заставила его поморщиться.

– Вы... – крикнул он. – Вы... вымогатель! Вас за это арестуют!

– Вы уверены? Тогда и я могу добиться вашего ареста за вторжение на чужую территорию и варварское отношение к животным, не говоря уж о краже велосипеда. Еще поглядим, кого из нас арестуют. Брюки я вам верну. И машину тоже.

Найвели посмотрел на просунутый в щель между крышей кузова и кабиной хобот Монтигомо, которым тот шарил в надежде добраться до врага, и сдался. Стэплз оставил ему ровно столько денег, чтобы хватило добраться до Чикаго, и отпустил.

В это время автоинспектор Поупено и два других местных полицейских набрались смелости и приблизились к грузовику. Один из полицейских тащил пулемет.

– Отойдите-ка в сторонку, мистер Стэплз, – сказал Поупено. – В машине находится опасное дикое животное, и мы его сейчас прикончим.

– Ни в коем случае, – ответил Стэплз. – Это не дикое животное, а ценная частная собственность и к тому же объект важных научных исследований.

– А нам все равно. Согласно постановлению муниципального совета номер 486... – Поупено приподнял край брезента, заглянул в кузов, определил местоположение мамонта и указал полицейскому, куда стрелять.

Стэплз решил, что бессмысленно ждать, когда полицейские начинят мамонта свинцом. Он дал задний ход, съехал с газона и погнал машину. Полицейские подняли страшный шум. Стэплз не мог вернуться обратно тем же путем, каким приехал, потому что дорога была перекрыта машинами и толпой местных жителей. Пришлось взять курс в противоположном направлении, на Чикаго. Миновав два квартала, он свернул с улицы в тупик и спрятал грузовик в пустом гараже. А еще через полминуты он имел удовольствие видеть на дороге две завывающие полицейские машины. Затем машины промчались обратно, полагая, очевидно, что Стэплз сделал крюк и теперь направляется домой.