Такая работа...

Стэплз знал, что зверь будет кружить вокруг него, пока не выберет момента для прыжка, но он не мог придумать ничего лучшего, кроме как залезть по прутьям в клетку к трилофодону. При нормальных обстоятельствах ему бы ни за что не вскарабкаться по железным прутьям, однако на этот раз Стэплз взлетел вверх за две секунды.

Но оставаться наверху было нельзя. В любой момент собакомедведь мог встать на задние лапы и стащить его вниз. С другой стороны, и в самой клетке было не слишком-то уютно. «Маленькая» мастодонтиха двухметрового роста и весом чуть больше тонны совершенно свихнулась от страха. Она носилась по клетке и визжала как недорезанный поросенок. Нет ничего удивительного в том, что слон испугался собаки, если учесть, что собака эта ростом не меньше слона.

Как только собакомедведь бросился на Стэплза, тот прыгнул прямо на спину слонихе. Он совершенно не ощущал себя киногероем, который прыгает с балкона в седло своего верного скакуна. Он был до смерти перепуган. Вцепившись мертвой хваткой в длинную шерсть на загривке слонихи, он держался из последних сил, потому что понимал: стоит ему слететь на землю, и слониха сделает из него котлету.

Стэплз услышал выстрел из ружья, затем еще выстрелы и увидел в клубах дыма Джила Плэтта, палящего из лаборатории. Собакомедведь со страшным рыком прыгнул к двери выяснить, кто его беспокоит. Стэплз был слишком занят, чтобы внимательно следить за развитием событий, но успел заметить, что собакомедведь бегает вокруг лаборатории, пытаясь забраться в окна, которые были малы для него. Наконец он принялся рыть подкоп под лабораторию. Все это время Плэтт высовывался из окон, стрелял и вновь прятался. Стэплз отметил, что в собакомедведя попало немало пуль, но он был так живуч, что его нужно было бы буквально изрешетить пулями, чтобы он сдался.

Собакомедведь рыл весьма успешно. Он выбрасывал землю, будто транспортер. Стэплз вспомнил, что в лаборатории тонкий дощатый пол, который зверю будет нетрудно разрушить. Требовался крупнокалиберный пулемет. Но пулемета у них не было.

Прежде чем зверь забрался в лабораторию, Плэтт умудрился залезть на крышу и бросить в него динамитную шашку. Это решило поединок в пользу палеонтолога. Едва Стэплз успокоил свою слониху, как взрыв снова перепугал ее. Дальнейшее зависело от того, кто первый свалится с ног от усталости. В последний момент геолог победил.

Осматривая останки собакомедведя, Стэплз спросил Плэтта:

– Почему вы не стреляли в голову?

– Но если бы я стрелял в голову, то испортил бы череп и мы не смогли бы его оживить.

– Вы хотите сказать... что собираетесь... – Стэплз но смог закончить фразы. Он уже знал ответ. Они собрали останки собакомедведя, сложили примерно так, как нужно, и снова поместили в самую большую ванну. Через несколько дней Стэплз с грустью отметил, что собакомедведь очень быстро поправляется и набирает силы. Плэтт построил новую клетку, разрушить которую было не под силу даже собакомедведю. Но, принимая во внимание размеры и прожорливость зверя, Плэтт решил, что содержать его слишком опасно и накладно. И он продал его в Филадельфийский зоопарк. После того как работники зоопарка поближе познакомились с собакомедведем, они, наверно, прокляли тот день, когда решились на покупку.

Продажа собакомедведя вызвала сенсацию, и какое-то время в Филадельфийский зоопарк народ валил валом. Плэтт навел справки о возможных покупателях для своих оживших зверей, и вот недели через две к нему явился загорелый человек. Он назвал себя Найвели и сказал, что представляет компанию «Марко Поло». Эта компания, объяснил он, объединяет торговцев дикими зверями по всей стране. Она не имеет общего капитала, и потому ей удается обойти антитрестовские законы.

Полагая, что теперь некоторая гласность не повредит, Плэтт и Стэплз провели Найвели по зоопарку. Особое впечатление на гостя произвел новый жилец – динохий, зверь, похожий на свинью, но размером с буйвола и ртом, полным медвежьих зубов. Этот зверь жрал решительно все.

Элиас подготавливал самую большую ванну. Плэтт объяснил:

– Старые ванны малы. На складе у меня хранится скелет замечательного Parelephas jeffersonii. Вы, наверно, слышали о нем – это так называемый мамонт Джефферсона. Он намного крупнее обычного, или волосатого, мамонта, которого так здорово рисовали пещерные люди. Волосатый мамонт был сравнительно невелик, не выше трех метров.

– В самом деле? – сказал Найвели. Они уже возвращались к конторе. – А я-то думал, что все мамонты были великанами. Да, кстати, мистер Плэтт, я хотел бы поговорить с вами наедине.

– Можете начинать, мистер Найвели. У меня нет секретов от Стэплза.

– Хорошо. Прежде всего ответьте мне, ваш метод запатентован?

– Разумеется. Я подал патентную заявку. А к чему вы клоните, мистер Найвели?

– Я думаю, что компания «Марко Поло» сделает вам выгодное предложение.

– Какое?

– Мы хотели бы купить вашу патентную заявку и все права, из этого вытекающие.

– А на что вам они?

– Понимаете, наше дело требует больших капиталовложений, и степень риска очень велика. Вы грузите в Джибути шесть жирафов и, если один из них остается в живых, когда вы достигнете Нью-Йорка, считайте, что вам повезло. А используя ваш метод, мы можем класть зверей в холодильник на время пути и потом... как это вы говорите... оживлять их на месте.

– Крайне любопытно. Если желаете, могу выдать вам лицензию на право пользования этим способом.

– Нет-нет. Мы хотели бы полностью контролировать все. Нам надо... как бы это сказать... поддерживать высокую марку нашей фирмы.

– Простите, но мой метод не продается.

– Послушайте, доктор Плэтт...

Они еще поспорили, но Найвели пришлось уйти ни с чем. А через неделю, в тот день, когда породу со скелетом мамонта поместили в ванну, он вернулся.

– Доктор Плэтт, – начал он. – Мы бизнесмены, и мы хотели бы предложить вам подходящую цену...

Так что все опять началось и все опять безрезультатно.

После того как Найвели ушел, Плэтт сказал Стэплзу:

– Он, наверное, думает, что я зануда и упрямец. Но я ведь понимаю, что их интересует не столько мой метод, сколько сохранение монополии. Ведь во всей стране не найдется цирка или зоопарка, который отказался бы от доисторического животного.

Тактичный Стэплз позволил себе высказать мнение:

– Представляю, как они взбесятся, когда мы создадим парочку особей одного вида и они у нас дадут потомство!

– Боже мой! А мне это и в голову не приходило! Никто в наши дни не будет покупать диких львов. Легче вырастить льва в неволе. И вот еще что: допустим, мы возродим таких вот крупных свиней, как наш друг, сидящий в соседней клетке. И представьте себе, что наша цивилизация погибнет и все документы о нашей с вами работе будут утеряны. Что же скажут палеонтологи отдаленного будущего при виде этих гигантских свиней, которые вымерли полностью в миоцене, а затем, через двадцать миллионов лет, возродились вновь?

– Очень просто, – ответил Стэплз. – Они изобретут затонувший континент в Тихом океане, на котором все эти годы скрывались свиньи, а затем образовался сухопутный мост и свиньи распространились на север... Ой! Не кидайте в меня этой штукой! Я обещаю вести себя хорошо!

Найвели пришел в третий раз еще через несколько дней, когда мамонта пора было выволакивать из ванны. Он сразу взял быка за рога.

– Мистер Плэтт, – сказал он. – Мы сколотили большой капитал, претерпев немало лишений, и не намерены сидеть сложа руки и наблюдать, как гибнут плоды наших рук только оттого, что какому-то ученому пришла в голову светлая идея. Мы готовы сделать вам выгодное предложение: мы покупаем вашу патентную заявку при условии, что вы продолжаете свои опыты, но мы становимся единственными продавцами ваших тварей. Таким образом, вы занимаетесь наукой, а мы – коммерцией. Все счастливы. Ну, что вы на это скажете?

– Простите, мистер Найвели, но сделка не состоится. Если хотите получить лицензию на продажу животных, стать одним из моих агентов – милости просим.