Мертвец, который убежал

— Вы можете скрыться. Я сам собираюсь рвануть в Южную Америку, мне тут оставаться опасно.

— В Южной Америке тоже люди живут, — согласился Йонс, — но это не повод ехать туда помирать. Мы работаем с серьезными господами, понимаете? Нас найдут.

— Вы спрячетесь! — безнадежно вскричал кибер. — У вас будут деньги!

— Заклей обратно, — распорядился Йонс.

На этот раз Молекула один не справился, пришлось ему помогать.

Наконец рот залепили, и Прищепка с видом хирурга-убийцы принялся перерезать один проводок за другим.

Кузнецов дергался, извивался, пытался стряхнуть своих мучителей. Путы трещали, но держали.

— Слушай, не издевайся ты над ним, — встрял сердобольный Молекула.

— У киберов иной болевой порог, — возразил Прищепка. — Он притворяется.

— Вот когда тебя самого будут так резать, тогда вспомнишь о гуманизме, — рявкнул Йонс. — Заканчивайте, нам еще надо довезти его!

Когда все проводки были перерезаны, регбист лежал неподвижно. Изо рта натекла слюна, зато рана больше не кровила. На всякий случай Прищепка перевязал ее очередным куском шторы и, отдуваясь, сказал:

— Мне надо напиться, парни. Мне срочно надо напиться.

— Нам всем надо срочно напиться, но мы это сделаем только после того, как отвезем труп заказчикам, — Йонс поспешно допил вино из своего бокала, чудом не упавшего со стола.

Погрузить тело в фургон было делом нескольких минут, и вскоре они уже ехали навстречу восходящему солнцу по широкому свежевымытому бульвару Пушкина. Сидевший позади Прищепка то и дело оглядывался на привязанного к скамейке регбиста, но тот не шевелился.

— Ты что, не уверен в своей работе? — ехидно спросил Молекула.

— Не уверен. Может, он опять вскочит.

— Главное сбыть его с рук, а там пусть хоть танцует, — Йонс сунул Прищепке блок связи. — Давай, договаривайся. Я не хочу, чтобы у этих засранцев появились новые условия.

Фургон въехал на территорию заброшенной энергоподстанции. В нескольких сотнях метров находился огромный парк, но здесь царило запустение. В воздухе пахло ржавчиной и асбестом.

— Вон они, — сказал Йонс, кивая на черный «Форд». Кибер в костюме стоял возле машины, с другой стороны стоял еще один, белесый, с пистолетом в опущенной руке. Явно внутри автомобиля сидел кто-то еще, но сквозь непрозрачные стекла Йонс их не видел.

Не доезжая до «Форда» метров пяти, Йонс остановил фургон и вылез наружу. Кибер, мягко ступая, подошел к нему и спросил:

— Где груз?

— Внутри, — сказал Йонс. Кибер обошел его, словно неодушевленный предмет, и заглянул в проем открытой задней дверцы. Кузнецов лежал на своем месте, как ему и полагалось.

— Он, — согласился кибер.

— Я предупреждал, — влез Прищепка. — Это не совсем то, что вам нужно.

— Замолчи, — велел кибер, даже не удостоив его взглядом. — Перегрузите его в наш автомобиль.

Тащили тело втроем, ни кибер, ни его белесый спутник не помогали. Загрузив Кузнецова в объемистый багажник «Форда», они отошли в сторонку, опасаясь, что ситуация опять пойдет наперекосяк.

— Все, — сказал кибер. — Вот деньги.

Половина суммы, согласно договору.

Йонс осторожно взял протянутую анонимную карту и положил в карман комбинезона. Ни на какие деньги он уже не рассчитывал, но раз уж их дают, надо брать.

Кибер сел в «Форд», за ним забрался его белесый спутник, и автомобиль уехал, плавно обогнув грязный фургон Йонса.

— Во! — радостно сказал Молекула. — Деньги дали!

— Не радуйся, — сказал Йонс. — Что-то они подозрительно мило с нами расстались.

— Черт с ними, давай обналичим карту! — заорал Прищепка. — Мне необходимо нажраться, парни, мне просто необходимо нажраться!

Они сидели в «Алебастре».

На сцене пульсирующе визжала очередная кибергруппа, а вокруг орала разными голосами фанатствующая молодежь школьного возраста. Утром рано в «Алебастре» было относительно спокойно — по местным меркам, разумеется, да и находился он недалеко, потому напарники забрели именно сюда.

В автомате «Московского универсального» они обналичили анонимную карточку, которая после использования тут же самовозгорелась и обожгла Прищепке пальцы. Сумму разделили честно, на три части, и принялись методично напиваться.

— Слушай, — сказал плывущий в глазах Йонса Молекула, воздев указательный палец. — Как ты думаешь, юаровцы нападут на Мозамбик?

— Ты опять собрался в наемники? — с насмешкой спросил Йонс, пытаясь взять со стола стакан. Ч-черт… Он, конечно же, промазал.

— Ага. Я тут подумал, для меня это слишком. Я думал, мертвецы спокойный народ. Лежат себе, взял, его увез, продал кому надо… А они бегают!

— Они бегают… — забормотал отключившийся Прищепка, облокотившись на стол. — Они бегают… Они бегают…

— Езжай в Мозамбик, — сказал Йонс, поймав-таки стакан и опрокинув его в рот. Вкуса он не почувствовал. — Езжай в Мозамбик. — Кажется, его тоже понесло, как и Прищепку.

— Они бегают… — бормотал Прищепка.

— Езжай в Мозамбик, — вторил ему Йонс, мертвой хваткой вцепившись в спасительный стакан.

Молекула покачал головой и повернулся к бармену, чтобы заказать себе еще выпивку. Он чувствовал себя слишком хорошо для случившегося и всеми силами хотел положить этому конец.

23 ноября 1999 г.