"Поцелуй чёрной вдовы". Сэрош и Миррор (СИ)

При упоминании таблоида, госпожа Битчак гадливо поморщилась.

-Есть и ещё кое-какие зацепки. Мы роем. Как только будет что-то существенное, я сразу доложу - продолжал Лемке. - Любые наши последующие попытки попасть на территорию законсервированного объекта в течение более чем месяца, со дня произошедшего Ч.П., вызывали бурный протест местного населения. Дабы не устраивать лишний шум, снова давая богатую пищу для местной и имперской прессы, с вашего согласия, было принято решение о разработке плана "Умиротворение". Результаты его реализации, на мой взгляд, более чем позитивные. Подтверждением сказанному, является наше с вами пребывание в стенах ремонтирующейся лаборатории.

- Хорошо. Вы понимаете, что профессор мне нужен живым? - обнажая при произнесении фразы свои крупные лошадиные зубы, словно демонстрируя плотоядные намерения относительно профессора, сухо спросила госпожа Битчак.

- Да, мэм.

-Как быстро вы сможете доставить его в родные пенаты?

- К сожалению, на данный момент территория "Мёртвого города" по-прежнему является недружественной, для проведения данной операции, мэм.

Майор заметил, как на мгновенно заледеневшем лице Хорсы, дёрнулся глаз.

- Однако ситуация быстро меняется. Думаю, в течение ближайшего месяца, мы, без потерь и скандалов, сможем это устроить.

- И ещё, майор. Постарайтесь совместить возвращение нашего "блудного сына" с наличием достаточного количества "живого материала" для нашей маленькой фабрики. Как всегда, я хотела бы лично участвовать при отборе. О моих предпочтениях вы, надеюсь, не забыли.

Хорса Битчак очень любила наряжаться в ослепительно белый врачебный халат.

Закрытая зона, контролируемая ИЦББ "Мёртвый город".

Сэрош и Миррор.

Часть 3.

Ложь надежды, как одежды,

Прикрывают жизни срам.

И обманом безмятежным

Вновь наполнен балаган.

Голос совести далёкой,

Переменчивой судьбой,

Птицей умершей в полёте,

Обретёт чужой покой.

Тысяч глаз лукавым светом

И  нетвёрдою рукой

Я дарю Вам кривду эту,

Словно плату за постой!

Ночь прошла спокойно. После утреннего туалета беглецы сели завтракать. Сегодня подавали какао и галеты с джемом.

Тихий, почти неслышный звук насторожил девочку, и она, сжав свободную правую ладошку в кулачок, подняла её. Профессор, что-то тихо говоривший ей, мгновенно умолк, напряжённо вслушиваясь, ища свободной рукой парализатор и внимательно следя за открытым тёмным дверным проёмом, ведущим от входного подъезда в облюбованную ими полуподвальную комнату. Через несколько секунд от входа, заваленного мусором, донеслось осторожное:

- Профессор, не пугайтесь! Это я! Эфраим!

Старик наконец нащупал ребристую ручку парализатора, нервничая и чертыхаясь, приподнял рукав, оголив запястье с браслетом. Лишь со второй попытки открыл горевшую красным светом крышку пульта дистанционного управления минами и, удерживая над ней палец, громко спросил:

- Ты один?

- Да!

- Взрослые знают, что ты к нам пошёл? - задавая вопрос, профессор попытался встать.

- Да.

Миррор, ухватившись за складку рукава комбеза, удержала уже подымающегося старика, шепнув:

- Он один, дедушка, не беспокойся! Я абсолютно уверена! - для большей убедительности несколько раз кивнула головой, состроив при этом донельзя серьёзную мордашку.

- Ты чего-то хотел, Эфраим?

- Да! Я принёс Вам шоколад и игрушку!

- Нам?! - хмыкнул профессор. - Ну, тогда заходи. Только будь очень осторожен. Я там натянул верёвки и насыпал острых предметов.

Через минуту в проёме двери наконец появился подросток лет десяти-одиннадцати. Очень худой, угловатый, отчего его голова, покрытая чёрной немытой шевелюрой, выглядела несоразмерно большой. Из под волос, мокрыми прядями липшими ко лбу, на беглецов смотрели выразительные, умные голубые глаза, светившиеся сейчас счастьем и застенчивостью, из-за чего казалось, что они самостоятельно парят над тонким крючковатым носом.

-Давно не виделись! Проходи, - улыбнувшись, старик жестом указал Эфраиму на спальник, предлагая присесть рядом с девочкой. Затем тихо и обречённо вздохнув, полез в рюкзак за пластиковым стаканчиком для нежданного гостя. - Кстати, чем займёмся после завтрака?- спросил профессор у невольно пополнившейся с утра компании.

Дети ничего не предлагали, настороженно ожидая профессорского решения.

-Тогда, сначала арифметика. Потом "Стар инглиш", и последнее - "Первая медицинская помощь". А потом...

- А потом, дедушка, ты расскажешь нам продолжение истории про жадину Копасова!

- Договорились. Только у меня есть одно условие. Сначала мы все вместе пообедаем, а затем ты, как моя лучшая ученица, расскажешь Эфраиму начало нашей истории со всеми подробностями. Согласны?

-Да! - энергично ответил профессору смешанный хор.

Ребята занимались с удовольствием и азартом, свойственным неизбалованным детям. "Мальчишка очень умный и сообразительный! Видимо, кто-то из общины с ним тоже занимается". Но особенно радовало доктора Сэроша то, что девочка старалась ни в чём не уступать своему "однокласснику". Они постоянно соревновались друг с другом. Время занятий пролетело незаметно, доставив немало счастливых и весёлых минут обоим учащимся.

Все вместе сделали гимнастику, затем пообедали. Крошечная плитка шоколада, признанная профессором годной к употреблению, общим голосованием была передана светящейся от счастья девочке. Откусывая шоколад маленькими кусочками и явно стараясь растянуть удовольствие, примерная ученица, увлечённо пересказывала начало истории. Профессору показалось, что Миррор пересказывает историю слово в слово, стараясь даже повторить интонации рассказчика. "У неё феноменальная память", - не без удовольствия отметил про себя старик.

Когда она закончила, Эфраим обратился к профессору с неожиданным, но вполне логичным вопросом:

- Скажите, а у старого гнома Копасова были конкуренты?

- Естественно! В гильдиях у гномов мастера не переводятся. Гномы ведь живут гораздо дольше людей. Двести-двести пятьдесят лет. Своё совершеннолетие, они празднуют, когда им исполняется ровно пятьдесят. Первые пятьдесят лет своей жизни они учатся. Мастера, представляющие различные гильдии, очень внимательно следят за ними. В двадцать пять, по результатам экзаменов, назначают каждому молодому гному специализацию, определяя в ученики к кузнецам, ювелирам, шахтёрам, чертёжникам-конструкторам и воинам.

- А может гном сразу несколькими профессиями овладеть? - заинтересованно спросил Эфраим.

- Может! Даже не смотря на то, что каждого специалиста у себя гномы готовят с великим тщанием. Очень сложно добиться, чтобы ученику-гному назначили второго учителя. Гномы - довольно скрытный народ. Свои секреты они очень берегут, надёжно храня их за толстой кованой сталью, снабжённой хитрыми ловушками и механизмами. Но один раз в тысячелетие рождается гном, способный овладеть всеми профессиями.

- И тогда он становится королём?! - одновременно воскликнули дети.

- Увы, ребята. Тогда гильдии гномов, объединившись, изгоняют его.

- Почему?!

- Слишком умных и тех, кто часто и дерзко нарушает законы и традиции мира гномов, они изгоняют.

- Получается: мастер Копасов - один из тех, кого выгнали, потому что он оказался самым умным и овладел всеми профессиями?!

- Верно!

Доктор Сэрош видел, как дети молча и тяжело переживали внезапно открывшуюся правду.

- Есть ещё вопросы?

- Нет! - нестройным двухголосьем откликнулись ребята.