Поместья Корифона. Серый принц

Подгоняемый попутным ветром, к вечеру резвый йол уже доставил их на станцию № 2. Джерд Джемаз уплатил за аренду парусного фургона и проверил состояние остававшегося на стоянке воздушного седана «Дэйси». В этом случае отвороты Моффамеда оказались достаточно эффективными. Моффамеда замещал новый жрец — сухопарый молодой человек с горящими глазами и нервно дрожащими тонкими губами. Напряженно наблюдая за приезжими, жрец не вымолвил ни слова. «Надо полагать, Моффамед уже занял более высокое положение под сенью Аллубанского леса», — с мрачной иронией подумал Джемаз, но решил не расспрашивать молодого жреца, подчеркнуто державшегося поодаль и бросавшего гневные взгляды исподлобья.

Как только Джерд Джемаз вернулся в Суанисет, из Рассветного поместья сообщили о небывалом вторжении дикарей Вольного Алуана. В совместном набеге участвовали четыреста с лишним отборных воинов — хунгов, гарганчей, аулков и дзеффиров: обстоятельство само по себе поразительное, учитывая извечную и непримиримую вражду этих племен. Разведчики-ао вступили в разрозненные стычки с наездниками, но отступили перед явно преобладающими силами противника. Разбойники двинулись к Золотистому озеру, где обнаружили и осквернили три качембы ао.

Кельсе немедленно передал по радио призыв к оружию, и новоиспеченный «Орден защитников Уайи» оказался вынужден драться, еще не будучи формально учрежден. В Рассветное поместье слетелась разношерстная эскадра из примерно шестидесяти наспех экипированных летательных аппаратов — грузовых, пассажирских и спортивных аэромобилей, транспортеров и даже инспекционных дрифтеров — от двух до восьми человек в каждом. Импровизированная воздушная армада двинулась в направлении Золотистого озера, где выяснилось, что ульдры-налетчики уже отступали по скалистой пустоши к западу от водоема. Помещики открыли беспорядочный огонь из ружей и лучевых орудий — ульдры рассыпались во все стороны. Целиться с воздуха в наездников на рыскающих эрджинах очень трудно, и ульдрам удалось скрыться, понеся лишь минимальные потери. Между тем из-за облаков на помещичий воздушный флот ринулись два десятка спираний, и во мгновение ока дюжина аэромобилей, выведенных из строя, рухнула на землю. Прежде чем эскадра успела нанести ощутимый ответный удар, спираньи упорхнули, растворившись в тучах над западным горизонтом.

Угрюмые и подавленные, защитники частной собственности подобрали соратников, искалеченных и оглушенных крушениями, и разъехались по своим поместьям. Первая совместная вылазка пришлых оказалась безрезультатной — дикари нанесли им поражение, применив более успешную тактику.

Самые влиятельные землевладельцы собрались в Рассветной усадьбе, чтобы обсудить безрадостные события дня. Самонадеянность привела их в западню — их обвели вокруг пальца, заставили дорого заплатить за тщеславие.

Домине Эрван Коллод, тучный помещик с довольно-таки высокопарными манерами (Шайна всегда его недолюбливала), оказался в числе ополченцев, сбитых спираньями. Толстяк отделался легким сотрясением мозга и множеством ушибов, но перенесенное унижение возбудило в нем жажду мщения: «Ни о каком мирном сосуществовании не может быть и речи, пока мы не переломим хребет альянсу вольных племен! Необходимо внушить им ужас — так, чтобы ни одному ульдре больше никогда не приходила в голову мысль о нападении на поместья!»

«Боюсь, никакой возможности их усмирить не существует, — с мрачной иронией отозвался домине Иорис. — Сколько тысяч лет ульдры режут друг другу глотки? Кровожадность у них в крови».

«Тем не менее, они не смеют заходить слишком далеко и никогда не перегибают палку, — заявил домине Коллод. — Уничтожим их стада, отравим их колодцы — ульдрам придется уступить!»

«Предлагаемая тактика не представляется мне эффективной, — терпеливо возразил домине Йорис. — Серокожие умудряются выживать за счет охоты и собирательства в самых засушливых районах, и все наши усилия пропадут втуне».

«Прежде всего следовало бы предъявить формальные претензии, — вмешался Джемаз. — В принципе, Вольный Алуан находится под покровительством Думы, и мы должны потребовать от Думы, чтобы та установила контроль над своими иждивенцами».

Домине Коллод презрительно фыркнул: «И что это даст? Думой заправляют раскрепостители! Вы забыли их манифест?»

Кельсе тоже не согласился: «Нельзя объявить независимость и сразу же просить о помощи».

«Я не предлагаю ни о чем просить, — настаивал Джемаз. — Достаточно официального уведомления, направленного одним правительством суверенной страны другому. Я известил бы Думу о том, что вольные ульдры наносят ущерб не только нам, но и договорным племенам, находящимся под нашей защитой, и что в том случае, если Дума не способна удержать своих подопечных, нами будут приняты решительные меры — вплоть до оккупации Вольного Алуана и введения военного положения на всей его территории. Затем, если Дума по-прежнему не пошевельнет пальцем, а мы начнем военные действия, раскрепостители не смогут утверждать, что их не предупредили. В конечном счете, если нам так-таки придется усмирять гарганчей, по меньшей мере у нас будут для этого законные основания».

«Какое дело гарганчам до законных оснований? — ворчал домине Коллод. — Для ульдры право всегда на стороне сильного».

Шайна не могла сдержать язвительную усмешку: «Я предпочла бы не лицемерить — хотя бы для того, чтобы над нами не смеялись. Двести лет помещики распоряжались по праву сильного, и теперь, когда перевес на другой стороне, нам не подобает вспоминать о моральных устоях».

«Лицемерие тут ни при чем, — отозвался Джемаз. — В любом конфликте слабая сторона терпит поражение. Не требуя от противника того, чего я не требую от себя, я предпочитаю быть победителем, а не побежденным».

«Многое зависит от того, насколько требовательны к себе твои союзники», — заметила Шайна, покосившись на Коллода.

«Джемаз, несомненно, прав, — сказал домине Йорис. — Для того, чтобы обосновать нашу позицию, необходимо прежде всего уведомить Думу».

«Так и сделаем, сию же минуту, — кивнул домине Тэйнет из Балабара. — Наше собрание трудно назвать полномочным законодательным органом, но против выполнения нами этой конкретной функции, я думаю, никто возражать не станет».

Помещики перешли в соседний кабинет. Кельсе вызвал по телефону Палату Хольруда в Оланже. На экране появилось лицо секретаря. Кельсе представился: «Вас беспокоит домине Кельсе Мэддок. Я представляю временный исполнительный комитет «Ордена защитников Уайи». Хотел бы передать важное сообщение председателю Думы».

«Пост председателя Думы, домине Мэддок, в настоящее время занимает домине Эррис Замматцен. Он у себя в управлении, и охотно вас выслушает».

Экран мигнул — появилась физиономия Замматцена: «Кельсе Мэддок? Мы встречались на вилле Мирасоль».

«Совершенно верно. Я звоню вам по делу официального характера — возобновить знакомство мы сможем в другой раз. Выступая от имени временного исполнительного комитета «Ордена защитников Уайи», считаю своим долгом уведомить вас о том, что многочисленный отряд ульдр из племен Вольного Алуана, формально находящихся под опекой Думы, вчера совершил разбойничий набег на наши земли — в частности, на территорию Рассветного поместья, — сопровождавшийся убийствами и актами вандализма. Мы вынудили агрессоров отступить, и теперь ожидаем от Думы предотвращения любых подобных вылазок в дальнейшем».

Эррис Замматцен немного помолчал, после чего произнес: «Подобные набеги, если они действительно имели место, непростительны, и заслуживают самого серьезного отношения».

«Если они имели место? — гневно переспросил Кельсе. — Как это понимать? Разумеется, они имели место! Я только что сообщил вам об этом».

Замматцен приподнял руку: «Прошу вас, домине Мэддок, не нужно раздражаться. Как частное лицо, я безусловно вам доверяю. В качестве председателя Думы, однако, я обязан подходить к делу с подобающей моей должности ответственностью и осторожностью».

«Не вижу, почему бы должность позволяла вам сомневаться в моих словах. «Орден защитников Уайи» уведомляет вас, в моем лице, что эти набеги имели место, и требует, чтобы вы обеспечили их полное прекращение. В противном случае мы будем вынуждены обороняться самостоятельно».