Вычисление Бога (ЛП)

Женщина протянула им глянцевую брошюру.

— Вот здесь карта галерей, — объяснила она, а затем махнула рукой справа от себя: — А гардероб вон там.

— Большое вам спасибо, — сказал Эуэлл.

Они проследовали в музей. На ведущем из Ротунды лестничном пролёте, четырьмя ступеньками выше, стоял темнокожий человек в коричневом тюрбане и синей куртке охранника, в белой рубашке и красном галстуке.

— Где нам найти «засланцев Бёрджесса»? — спросил Эуэлл.

Охранник улыбнулся, будто Эуэлл сказал что-то смешное:

— Вон там; вход возле гардероба.

Эуэлл кивнул, но Фолзи продолжил идти дальше. Перед ними две гигантские лестницы спускались на уровень пола, одна слева и одна справа. Было видно, что каждая из них идёт на три этажа вверх, а правая к тому же ещё и спускается на уровень ниже. Лестницы обвивали огромные тотемные столбы тёмного дерева. Фолзи остановился у одного из них и уставился вверх. Столб шёл вверх до самого потолка, его увенчивал искусно вырезанный орёл. Дерево было неокрашено, по нему шли вертикальные трещины.

— Не хочешь взглянуть? — спросил Фолзи.

Эуэлл тоже посмотрел на тотемный столб. Языческие символы дикарей.

— Идём, — бросил он.

Они пошли назад через Ротунду. Рядом с гардеробом шёл ряд открытых стеклянных дверей. Вырезанный в камне знак над ними гласил, что это Выставочный зал имени Гарфилда Вестона; по обе стороны от имени Вестона были снопы пшеницы. Поверх названия белые буквы на тёмно-синей ткани гласили:

Рядом с дверьми были развешаны названия корпоративных спонсоров, которые дали возможность организовать выставку, включая «Банк Монреаля», «Абитиби-Прайс», «Белл (Канада)» и «Торонто Сан».

Фолзи и Эуэлл вошли в галерею. Фрески на одной из стен, занимая чуть ли не всю поверхность, представляли дно океана, судя по всему, древнего. Повсюду были изображены странные плавающие создания. Вдоль остальных стен и идущего по середине разделителя выстроились в ряд выставочные стенды со стеклянными крышками.

— Взгляни, — сказал Эуэлл, показывая на них.

Фолзи кивнул. Стенды были встроены в стены; под каждым из них оставалось место. Там можно легко разместить взрывчатку. Впрочем, её, скорее всего, обнаружат — если не взрослые, то дети точно.

По залу бродила, быть может, сотня человек. Они рассматривали ископаемые останки или внимали видеопрезентациям о том, как их нашли. Эуэлл вытащил из бокового кармана блокнот на спирали и стал делать заметки. Он прошёл по галерее, скрупулёзно пересчитывая стенды — их оказалось двадцать шесть. Между тем Фолзи отметил наличие и расположение трёх видеокамер. Две из них были зафиксированы, а третья медленно проворачивалась из стороны в сторону. Да, это будет проблемой — но не слишком большой.

Эуэлла совершенно не заботило, как выглядят сами ископаемые останки, но Фолзи был молодым и любопытным. Он один за другим рассмотрел каждый из стендов. Там лежали пласты серого глинистого сланца, закреплённые на местах небольшими столбиками из оргстекла. Хм, а ведь это хитрая проблемка: если его уронить, сланец может разбиться вдребезги, но может оказаться и довольно прочным. Если взрывчатка будет заложена не совсем идеально, стенды могут разбиться, но на камнях с этими странными окаменелостями не будет ни царапинки.

— Мамочка, что это? — произнёс маленький мальчик.

Фолзи посмотрел, на что тот показывает. У задней стенки зала стояли две крупные модели ископаемого существа. Одна показывала создание со множеством напоминающих ходули ног, со спины которого торчали колыхающиеся усики. Вторая — создание с торчащими из тела вверх многочисленными иглами, расхаживающее на трубчатых ногах.

Мать ребёнка, привлекательная женщина лет двадцати пяти, прочитала надпись на плакате и объяснила:

— Смотри, дорогой — не очень понятно, как выглядела эта штука, она очень странная. Нельзя даже было сказать, где у неё верх, а где низ. Поэтому сделали оба варианта.

Судя по всему, ребёнка ответ удовлетворил, но Фолзи пришлось приложить усилие, чтобы не вмешаться. Ведь ясно же, что окаменелость — просто ложь, проверка веры. То, что существо кажется неправильным, как его ни поверни, чётко доказывает — оно никогда не существовало! Было больно видеть, как юный ум вводят в заблуждение всем этим надувательством.

В галерее Фолзи и Эуэлл провели час и совершенно в ней освоились. Фолзи набросал в блокноте содержимое каждого стенда, чтобы точно знать, как расположены в них окаменелости. Эуэлл отмечал системы сигнализации — они очевидны, надо только знать, где искать.

А затем они покинули музей. Снаружи сгрудилась довольно плотная толпа, многие из которых выставляли картинки с традиционными изображениями большеголовых черноглазых серых пришельцев. Такие же люди толпились здесь и раньше, когда Фолзи и Эуэлл входили в музей — психи-уфологи и религиозные фанатики, надеющиеся хоть мельком взглянуть на инопланетянина или его корабль.

Фолзи купил на улице крошечный маслянистый пакетик с попкорном. Съел он немного, а остаток, зёрнышко за зёрнышком, скормил многочисленным голубям, вразвалочку расхаживающим по тротуару.

— Ну и? — сказал Эуэлл. — Что думаешь?

Фолзи покачал головой:

— Бомбы спрятать негде. Но даже если сумеем найти такое место — нет никакой гарантии, что взрывы смогут повредить каменные плитки.

Эуэлл неохотно кивнул, словно его заставили сделать тот же вывод.

— Это значит, придётся заняться делом лично, — сказал он.

— Боюсь, что так.

Фолзи повернулся лицом к впечатляющему каменному фасаду музея, к широким каменным ступеням, ведущим ко входу и триптиху витражей над стеклянными дверьми.

— Как жаль, что мы не увидели пришельца, — заметил Фолзи.

Эуэлл кивнул, разделяя разочарование Кутера:

— Инопланетяне, может, и верят в Бога, но они пока не нашли Христа. Только представь, если бы именно мы привели их к Спасителю…

— Было бы чудесно, — широко распахнув глаза, откликнулся Фолзи. — Просто чудесно!

Эуэлл достал карту города, которой они пользовались.

— Ну что ж, — сказал он. — Вроде, если мы проедем на метро четыре станции к югу, окажемся близко от места, где снимали «Красно-зелёное шоу».

Он коснулся крупного красного квадратика, обозначенного как «Телецентр Си-Би-Си».

Фолзи улыбнулся, на мгновение позабыв о великолепных перспективах. Оба они обожали «Красно-зелёное шоу» и с удивлением узнали, что его снимают здесь, в Канаде. Съёмки велись и сегодня, вход был бесплатный.

— Поехали, — сказал он.

Двое мужчин подошли к входу в метро и спустились под землю.

Ладно, чёрт возьми, я готов признать — в близости смерти есть и положительный момент: она принуждает к самоанализу. Как заметил Самуэль Джонсон: «Зная, что через две недели его повесят, человек удивительнейшим образом собирается с мыслями».

Я выяснил, почему я так противился упоминаниям о творении разума — почему все эволюционисты им противились. Мы больше столетия сражались с креационистами, глупцами, которые верили — Земля была сотворена в 4004 году до н. э., всего за шесть обычных, двадцатичетырёхчасовых, суток; которые верили, что окаменелости, если они вообще настоящие, остались со времён Ноева потопа; что хитроумный Господь сотворил Вселенную со звёздным светом, уже летящим к нам, чтобы создать иллюзию огромных расстояний и внушительного возраста.

По всеобщему мнению, Томас Генри Хаксли [7] в великом споре об эволюции положил епископа Уилберфорса («мыльного Сэма») на обе лопатки. А Клэренс Дэрроу, как мне говорили, всухую разделался с Уильямом Дженнингсом Брайаном в слушаниях по делу Скоупса. [8] Но это было лишь началом битвы. Появлялись новые лица, новые имена — они мололи вздор, замаскированный под так называемую науку о сотворении мира, старались выдавить теорию эволюции из школьной программы. Даже здесь, даже сейчас, на заре двадцать первого столетия, они пытались ввести буквальное, фундаменталистское понимание Библии в мэйнстрим.