Те же и Скунс - 2

Останавливаясь, машины немного отошли одна от другой - подробности соприкосновения удалось рассмотреть без труда. Валя сразу испытал немалое облегчение, увидев, что вправду имело место лишь соприкосновение, не более. Бампер "шестёрки" был немного помят, но, поскольку он и прежде не блистал новизной и чёткостью очертаний, заметить новое повреждение мог только хозяйский намётанный глаз. Более приземистый "Крайслер" от контакта с советским изделием заработал цепочку небольших вмятинок и царапину на крышке багажника.

Тоже не Бог весть что для подержанного автомобиля.

Валя успел даже решить, что проявит великодушие и отпустит владельца "Крайслера" с миром... В это время захлопали дверцы, и из иномарки не спеша выбрался экипаж. Два молодых человека, оба - симпатичные очкарики, похожие на кандидатов философских наук. И с ними третий, по виду - вовсе пацан.

Именно этот "пацан" и подошёл к Вале, чтобы жизнерадостно сообщить:

- Ну, мужик, ты попал!..

- Чего-чего?..- не поверил своим ушам Валя Новомосковских.

- Чего, чего! Того самого, - передразнил "пацан". - Давно, спрашиваю, тормоза-то проверял?

- Какие тормоза?.. - Валя не находил слов.

- А те самые. На которых ты в нас въехал, Валя молча открыл и закрыл рот.

- Вешаем на тебя три штуки зеленью, - подвела итог противоборствующая сторона. - Сразу отстегнёшь или счётчик будем включать?..

Князь на белом коне

Все привокзальные кафе называются "Встреча". А что? Не "Разлуками" же их, действительно. Название должно содержать положительный аспект. Позитивный, как теперь принято говорить.

Владелец данного конкретного заведения решил, видимо, проявить фантазию и оригинальность. Небольшое уютное кафе, расположенное рядом с Московским вокзалом, именовалось "Посошок". Кормили здесь хорошо, а поили и того лучше. И не подлежало никакому сомнению, что "Посошок" внёс далеко не худшие страницы в народную летопись опозданий на поезд, случившихся из-за слишком тёплых прощаний.

Если, впрочем, не страдать дурацкими комплексами насчёт названия, здесь можно было достойно отметить и встречу. Игорёшка толкнул стеклянную дверь, и они шагнули из темноты и сырости мозглого зимнего вечера в уют, тепло и тихую музыку: сам Сморчок, за ним Тарас Кораблёв и браток по имени Тема, только что вернувшийся из Казани.

Дом был старый, и в незапамятные времена в этом помещении, возможно, функционировал при жилищном управлении "красный уголок", куда родители водили малышей в кружок английского языка. Теперь возле входа располагалась стойка с дверью на кухоньку, посередине стояли два довольно больших, персон на шесть каждый, стола, а пространство у дальней стены аккуратно разгородили на "кабинетики".

В данный момент большие столы были сдвинута воедино, и за ними шумно веселилась компания. Стояли полные, пустые и полупустые бутылки, на пол падали вилки, в салатничках с недоеденными закусками дымились окурки. Разгорячённые лица, слишком громкий разговор, щедро сдобренный красотами русского языка... До плясок на столах дело пока ещё не дошло, но опасность кому-то не успеть к поезду присутствовала однозначно.

Тихвинцы (к которым уже некоторое время причислял себя и Тарас) скромно прошли мимо шумной компании и устроились в угловом кабинетике. Почти сразу появилась девушка, обмахнула стол, разложила салфетки-вилки-ножи, принесла свежую пепельницу, подала Игорю упакованное в пластиковый кармашек меню. Девушка была совсем не такая, какую ожидаешь увидеть в подобном месте и на подобной работе. Все знают, что официантка должна быть решительной и разбитной, способной одним взглядом урезонить алкоголика и поставить на место зарвавшегося клиента. Эта - может быть, станет такой через годик, только лучше бы не становилась. Тихоня с нежными маленькими руками, краснеющая от мужских взглядов... Тарас посмотрел ей вслед и задумался. Она ему кого-то напоминала. Кого?..

- Ехал я, блин, раз на поезде, - сказал вдруг Сморчок. - Давно. Ещё предки в Сочи возили...

- Было же время, мать его треск,- кивнул Тема. Они были взрослые люди, помнившие, что и как (а также почём) было лет пятнадцать назад. Не чета нынешней мелкоте, для которой добеловежский период сразу переходит в каменный век.

- Так вот, - продолжал Игорь. - Только-только отъехали, выясняется, что в соседнем купе зависают какие-то пэтэушники. Звездорванцы, ясное дело. Первый раз от мамок оторвались. Бельё не берут, а всего багажа - сплошная водяра...

Тема кивнул, щёлкая зажигалкой:

- Которую они, ясный перец, тут же хлестать...

- А то, - хмыкнул Игорь. - Ещё по Питеру едем, а они на такой уже кочерге... Мои маманя с папаней переживать, как, мол, что будет, ночью и всё такое. А там проводница была... - Сморчок даже глаза закатил: - Вах, какой жэнщина...

Тема с Тарасом заинтересованно ждали продолжения.

- По коридору вагонному она, в общем, боком ходила, - Игорь широко развёл руки, очерчивая в воздухе контуры роскошной фигуры. При электрическом свете ярко блеснула алмазная крошка на его "гайке". Эту "гайку" он великодушно давал Тарасу примеривать, но, во-первых, она ему на палец не влезла, а во-вторых, Тарас пришёл к выводу, что перстень на руке создаёт страшное неудобство - и как только Сморчок управляется?.. - И притом... с такими яйцами баба, что ё-моё, да и только, - рассказывал тем временем Игорёк. - Как щас помню, стоит она перед дверью купе, где их шобла обосновалась, и одной рукой пацана за грудки трясёт, так что у него пятки чуть не над полом мелькают, а в другой руке держит пузырь, у него отнятый. "Ты, мать твою, - кричит, - мне ещё раз лекальник разинь!!! Так тебя, вот так, ещё так и растак!!!" И - хлобысь бутылку в окно! Лето было, жара, блин, да поезд только что у перрона стоял, внутри крематорий, окна все нараспашку...

- Шелупень - это что, - посмеявшись, сказал Тема. - Мне вот хуже пришлось. Я нонеча до Москвы с одним семейством в купе ехал. А у них пацан лет этак трёх...

- Абзац, - вполне искренне посочувствовал Игорь. Тема страдальчески сморщился:

- Не то слово, абзац! Они через каждый час его на парашу сажали. Горшок, то есть, ставят на полку и киндера сверху, чтобы жопку сквозняком не надуло... И - прямо у меня перед мордой... А мне и наружу лишний раз не свинтить...