Проповедник

- Так.

- Не врите! Почему вы оказались в машине с террористами напротив президентского дворца?

- Мы с Ласси, - сказал я, - хотели прийти на проповедь и просить друг у друга прощения.

- Почему?

- Так велел ван Роширен.

Майор выпучил глаза, вскочил со стула и заорал:

- Мерзавец! Лгун! У вас деньги душу съели! С таким же успехом прощения может просить Президент!

И сломал о меня стул.

Какого черта? Конечно, я сделал все, что он требовал. Чего вы хотите?

Через два дня нас навестил Президент. Майор почистил меня, посадил в кресло и сказал:

- Ван Роширен - агент компании.

- Да, - ответил я.

- Старый Гарфилд послал вас к полковнику.

- Да, - ответил я.

- Компания совместно с полковником организовала покушение на Президента.

- Да.

- Зная, как обстоят дела, вы не верили в бога и презирали ван Роширена, однако по приказу Гарфилда помогали ему.

- Да..

Президент зашипел. Я обернулся к нему и сказал:

- А поскольку дела обстоят именно так, вы загнаны в угол, господин Президент. И я должен от имени нашей компании потребовать, чтобы вы ушли в отставку.

- Меня убьют, - сказал Президент.

- Тогда просите у полковника прощения и защиты, как вам советует ван Роширен. Даже полковник в таком случае не осмелится тронуть вас.

- Видите, - сказал Ишеддар, - эта дрянь говорит то же, что Серрини! Им. мало сбывать нам устаревшую технику! Они хотят сбыть нам даже своих устаревших богов!

- Вы дурак, господин Президент, - завопил я, - неужели вы не видите, что это единственный выход! Вас убьют рано или поздно, в какую бы дыру вы ни прятались. Я видел этих людей - от них трудно было укрыться и раньше, когда они носили бога в мешочке на шее, а теперь, когда они уверены, что Христос укроет их невидимым плащом и проведет по коридорам вашего дворца...

Президент захрипел. Глаза его налились кровью.

- Я убью вас всех, - заорал он, - всех, крысы с Земли! Я убью вас раньше, чем сделает это полковник!

Меня отвели обратно в камеру.

У меня не было никаких претензий к майору. Майор Ишеддар не может поверить, что землянин способен вести себя по-человечески. Что, когда землянин не прав, он способен сказать "извините". Это задевает его национальную гордость и способность к логическому рассуждению. Ему проще поверить в шесть с половиной тонн заговора, чем в то, что у человека есть совесть. Каждый судит о других по собственному опыту.

У меня не было никаких претензий ни к Президенту, ни к полковнику. Отца полковника убили на глазах Президента. Полковнику было за что мстить. Бомба террористов разнесла в клочья пятилетнего сына Президента. Президенту было за что мстить. Это были люди власти. "Покажите мне человека, который не любит власть, - сказал один местный мудрец, - и пока он не докажет мне, что говорит правду, я буду думать, что он лжец. Когда же он докажет, что говорит правду, я скажу, что он дурак".

У меня не было никаких претензий ни к Президенту, ни к полковнику, потому что их действия подчинялись логике. К кому у меня были претензии, так это к ван Роширену. В его действиях логики не было.

Это из-за него хорошенький майор Ишеддар употребит меня и задушит в тюрьме; это из-за него попадется в ловушку полковник, а мои жена и сын останутся на милости правительства, которое не знает, на какую букву искать в словаре это слово. А ван Роширен? Ван Роширен скажет ей, что Христос меня любит и берет на себя все мои грехи. Пока Христос меня не любил, я был нормальным человеком: у меня были счет в банке, семья и прекрасная должность, респектабельные друзья и ферма. Когда Христос меня полюбил... О, черт побери!

И все-таки мне было обидно, что из человека, говорящего "нет" богу, я превратился в человека, говорящего "да" майору Ишеддару.

Вечером охранник принес мне корм. Он обращался со мной довольно грубо. В вырезе его форменной рубашки я заметил кипарисовый крестик.

- Что, - спросил я, - верите этому ван Роширену?

- А вы нет?

- Господин ван Роширен рассказывает, - сказал я, - что Господь воздаст за добро сторицей. Банк, который обещает семьсот процентов годовых, непременно лопнет.

- Это вы зря, - сказал стражник, - вот старый князь Санны тоже так говорил, а все-таки перед смертью крестился и раздал нищим десять тысяч кредитов.

- Да, - сказал я, - но никому не известно, сколько процентов ему начислили за этот капитал на том свете.

- Как же неизвестно? - удивился стражник. - Всем известно. Он пришел через неделю к ван Роширену во сне и говорит: я, мол, получил за свои десять тысяч сторицей. А ван Роширен: скажут, что ты мне мерещишься. А тот: ладно, если ты не веришь, я тебе отстучу телеграмму. А что вы думаете? На следующий день господин ван Роширен получил из рая телеграмму: так, мол, и так, сделал добро и обрел за него сторицей.

Я зевнул.

- Это хорошая вера, - сказал охранник, - по ней те, кто простят друг другу грехи, непременно победят врага.

- Дерьмовая эта вера, - сказал я. - Завтра ван Роширена убьют.

- Кто убьет? - встревожился охранник.

- Майор Ишеддар. Пригласит его в замок у Бродячего Перевала от имени мятежников и убьет. А вину свалит на террористов.

- Это нехорошо, - сказал охранник.

- Мне на это наплевать...

Тюремная каша отвратительна. Я был, как гнилая морковка. На лице у меня отросла ботва.

Наутро охранник, отводя меня на оправку, продолжил разговор:

- Это нехорошо, если майор убьет ван Роширена. За такое дело можно попасть в ад.

Я пожал плечами.

- А интересно, если найдется человек, который спасет ван Роширена, он попадет за это в рай?

- Кто же его спасет? - возразил я.

- Можно отправить ему телеграмму, - сказал охранник. - Можно написать так: "Вас вызывают в замок на Бродячем Перевале. Это ловушка. Не приезжайте".

- Ну и что? - зевнул я. - Он получает таких телеграмм сто штук на день.

Охранник огорчился. Ему явно хотелось в рай.

- Можно подписаться, - сказал я, - "Человек, которому вы обещали чудо с сертификатом".

Охранник подозрительно поглядел на меня.

- А кому это он обещал чудо с сертификатом?

- Мне.

- Это что за штучки, - сказал охранник, - хотите написать ему, что вы живы?