Потаенные ландшафты разума

Он смот­рел свер­ху на за­мок Чер­но­го Ры­ца­ря, на не­го са­мо­го, и тень ус­меш­ки кри­ви­ла его гу­бы. "Ах, хит­рец, ты раз­га­дал за­мы­сел Бо­га, по­ло­жив­ше­го на дру­гую ча­шу ве­сов Дья­во­ла, что­бы все в ми­ре шло сво­им че­ре­дом. В тво­ей шка­тул­ке есть тот же сек­рет, но что в ней есть еще?..."

Про­кри­ча­ла лес­ная пти­ца, про­тяж­но и рез­ко, пе­ре­по­ло­шив со­се­дей, те вспорх­ну­ли со сво­их мест, и тя­же­лым хло­пань­ем крыль­ев на­пол­нил­ся лес. Се­рая в све­те лу­ны тень ко­ня с при­ник­шим к не­му всад­ни­ком про­мельк­ну­ла меж чер­ной се­ти вет­вей, не­слыш­но, как при­зрак, яви­лись они вдруг на опуш­ке ле­са, и се­док под­нял­ся в стре­ме­нах, всмат­ри­ва­ясь в гре­бень вы­со­кой кре­по­ст­ной сте­ны и ища на ней Веч­но­го Стра­жа. Из­ба­ви­тель, не­раз­луч­ный со сво­им пла­мен­но-ра­зя­щим Бо­яр­дом, сто­ял на из­веч­ном сво­ем мес­те, но взгляд гон­ца не сра­зу рас­по­знал его, уг­ло­ва­тый пан­цирь сли­вал­ся с зуб­ца­ми, толь­ко блеск ме­ча в све­те лу­ны да све­че­ние гри­вы се­дых во­лос ука­за­ли ему ме­сто, где сто­ял Чер­ный Ры­царь.

Ущерб­ная лу­на слов­но бы плы­ла, про­ре­зая ис­си­ня-чер­ные гря­ды об­ла­ков, и безд­на, раз­верз­шая­ся над ми­ром, ка­за­лась в ее при­зрач­но-се­реб­ри­стом све­те про­сто хол­стом, что ви­сит на зад­ни­ке сце­ны, ко­гда ак­те­ры иг­ра­ют Ночь.

Гла­ва X

Ос­тав­шись один, Илья дол­го си­дел не­под­виж­но. Мысль о том, что оты­скал­ся Со­еди­ни­тель, за­се­ла в нем, как за­но­за.

"Все зна­ют, что Я не мо­гу боль­ше вый­ти на трас­су, и Эле­фант зна­ет, - ду­мал Кос­ми­че­ский Охот­ник, - вро­де бы у ма­ги­ст­ра нет ни­ка­кой ло­ги­ки - "не мо­жет, но дол­жен" - та­ко­ва его фор­му­ла.

Дол­жен, дол­жен... Страх ме­ша­ет ему, зна­чит, на­до от­ка­зать­ся от стра­ха. Страх бе­ре­жет его дра­го­цен­ную жизнь, зна­чит, на­до от­ка­зать­ся от жиз­ни. Стре­мить­ся к то­му, от че­го бе­жал..."

Илья взгля­дом на­шел на сте­не изо­бра­же­ние ги­гант­ско­го бо­го­мо­ла и без ма­лей­ше­го тре­пе­та, не­воз­му­ти­мо, скре­стил свой взгляд со взгля­дом его зе­ле­но-ма­то­вых ги­гант­ских глаз. От­ны­не он при­ни­мал на се­бя но­вые пра­ви­ла иг­ры, пра­ви­ла, пер­вым пунк­том ко­то­рых зна­чи­лось, что по­ра­же­ние пре­стиж­ней по­бе­ды, лишь бы оно бы­ло при­ня­то дос­той­но и ре­ши­тель­но. Он сно­ва идет в бой, что­бы кро­вью смыть по­зор бег­ст­ва, он до­ка­жет этой и всем про­чим бес­ти­ям, что че­ло­век не от­вер­нет гла­за от про­тив­ни­ка, ка­ким бы гроз­ным тот ни был. Те­перь де­ло шло не о тро­фе­ях, а о прин­ци­пах.

Кос­ми­че­ских Охот­ник сам не за­ме­тил, как стер­лись ли­нии, цве­то­вые пят­на и зву­ки на­стоя­ще­го, и он ока­зал­ся в "пред­бан­ни­ке". Квад­рат­ная ком­на­та с низ­ким на­ви­саю­щим над го­ло­вой по­тол­ком, сталь­ны­ми, се­ры­ми в све­те ртут­ных ламп, сте­на­ми, и всю­ду стел­ла­жи, стел­ла­жи, стел­ла­жи...

Илья по­до­шел к бли­жай­ше­му, на ко­то­ром ви­сел ат­мо­сфер­ный ска­фандр, и лас­ко­во про­вел ру­кой по шер­ша­вой, по­хо­жей на шку­ру ди­но­зав­ра, ис­кус­ст­вен­ной ко­же. Это ощу­ще­ние гру­бой, но те­п­лой и поч­ти жи­вой плот­ной по­верх­но­сти уда­ри­ло по нер­вам от кон­чи­ков паль­цев до са­мых глу­бин те­ла.

Илья ото­ро­пе­ло схва­тил­ся за но­ги... Они жи­ли, пру­жи­ни­сто под­дер­жи­вая те­ло, силь­ные, го­то­вые, как вы­муш­тро­ван­ные бор­зые, ки­нуть­ся в лю­бом, ука­зан­ном хо­зяи­ном на­прав­ле­нии.

Кос­ми­че­ский Охот­ник рас­сме­ял­ся гром­ко и про­дол­жи­тель­но, и рев его го­ло­са за­ме­тал­ся в сталь­ном ящи­ке. От это­го зву­ка за­дро­жа­ло, за­виб­ри­ро­ва­ло, за­ны­ло все во­круг, и да­же от­ра­же­ния ламп за­пры­га­ли в по­зо­ло­чен­ном стек­ле шле­ма.

Илья снял со стел­ла­жа ска­фандр и от­нес его на стар­то­вый чер­но­го цве­та квад­рат в цен­тре за­лы. По­том он бы­ст­ро, поч­ти бе­гом, про­шел­ся по ря­дам, со­би­рая не­об­хо­ди­мые ве­щи. По­сле все­го это­го он уст­ро­ил­ся на мяг­кой губ­ча­той ре­зи­не стар­то­во­го квад­ра­та и стал про­ве­рять ком­плект­ность и ра­бо­то­спо­соб­ность обо­ру­до­ва­ния. Вхо­ло­стую про­кру­тил тур­би­ны ре­ак­тив­но­го за­плеч­но­го ран­ца, про­ве­рил пру­жи­ны от­ка­та ру­жья, дав­ле­ние в бал­ло­нах ска­фан­д­ра и гер­ме­тич­ность по­яс­но­го со­еди­не­ния его двух по­ло­ви­нок, ра­бо­ту дат­чи­ков... При этом он на­сви­сты­вал что-то ве­се­лое, и во­все не от­то­го, что бод­рил­ся, про­сто ему бы­ло при­ят­но за­ни­мать­ся с ми­лы­ми серд­цу "же­лез­ка­ми", ско­ро они долж­ны бы­ли стать ча­стью его са­мо­го, и он дра­ил и хо­лил их с на­сла­ж­де­ни­ем мою­ще­го­ся в ба­не.

По­том он стал об­ла­чать­ся в свои дос­пе­хи, под­тя­нул ши­ро­чен­ные лям­ки "шта­нов", одел свер­ху "ру­баш­ку" и тща­тель­но сомк­нул их коль­це­вым зам­ком, одел про­зрач­ный шлем, под­дул из­нут­ри ки­сло­ро­дом и, убе­див­шись в пол­ной гер­ме­тич­но­сти, стал вле­зать в мас­сив­ный ре­ак­тив­ный ра­нец. Вся кон­ст­рук­ция ска­фандр + ра­нец в сбо­ре ве­си­ла око­ло ста ки­ло­грам­мов, и Илья, от­вы­кший от тя­же­стей, весь взмок, и, ес­ли бы не кон­ди­цио­нер и ох­ла­ж­даю­щее на­тель­ное бе­лье, за­дох­нул­ся бы от жа­ры. На­ко­нец, спра­вив­шись с этим тру­до­ем­ким де­лом, он сел на бан­кет­ку и мед­лен­но, не­то­ро­п­ли­вы­ми точ­ны­ми дви­же­ния­ми стал встав­лять в гнез­да на ска­фан­д­ре дат­чи­ки, обой­мы, при­спо­соб­ле­ния вся­кую ме­ло­чев­ку вро­де зер­каль­ца, щет­ки, пен­но­го гря­зе­о­чи­сти­те­ля, по­том за­пус­тил на­руч­ные ча­сы и таб­ло ком­пь­ю­те­ра внут­ри шле­ма, про­ве­рил ра­бо­ту фа­ры, примк­нул ру­жье и га­зо­вый пис­то­лет и бла­жен­но по­тя­нул­ся, слов­но двух­сот­лет­ний ча­ро­дей, за­вер­шив­ший свой ма­ги­че­ский ри­ту­ал оду­шев­ле­ния жи­во­го.

И ска­фандр ожил. От­ны­не он мог дей­ст­во­вать без при­ка­зов сво­его по­ве­ли­те­ля: спа­сать или ра­бо­тать. Глу­хо бор­мо­та­ла мем­бра­на, про­пус­кав­шая воз­дух к ком­прес­со­ру, ед­ва слыш­но щел­ка­ли люч­ки га­зо-оп­ти­че­ско­го ана­ли­за­то­ра, от на­со­са шли уп­ру­гие вол­ны виб­ра­ции, пи­ща­ли, по­тре­ски­ва­ли, по­сту­ки­ва­ли, ши­пе­ли, вы­да­вая свою кон­троль­ную се­рию шу­мов, сиг­на­ли­за­то­ры от­сут­ст­вия; про­ве­ряя его ре­ак­цию, не­сколь­ко раз вклю­ча­лись и вы­клю­ча­лись ба­ра­ба­ны па­ра­ви­зу­аль­ных ин­ди­ка­то­ров, а на стек­ле шле­ма по­пе­ре­мен­но, ми­гая, по­яв­ля­лись три ос­нов­ные ви­зу­аль­ные сет­ки: си­туа­ци­он­ная, ко­ор­ди­нат­ная и кон­тро­ля бор­та.

Сно­ва при­шло ощу­ще­ние се­бя в ма­лень­ком за­ле, но те­перь, ос­на­щен­ный вто­рой шку­рой, вто­рым серд­цем, вто­рой нерв­ной сис­те­мой и вто­рым моз­гом, он был по­лу­бо­гом, спо­соб­ным и рас­ко­лоть ска­лу, и уви­деть му­ху на рас­стоя­нии в сот­ню ки­ло­мет­ров.

И все же чув­ст­во об­ре­чен­но­сти не ос­та­ви­ло его, прав­да, к его чес­ти, он боль­ше не бо­ял­ся.

Те­перь мож­но бы­ло вспом­нить и о Чер­ном Ры­ца­ре, и па­мять жи­во на­ри­со­ва­ла его порт­рет, на ко­не и при всей его бое­вой аму­ни­ции.

Илья тща­тель­но изу­чил ко­гда-то трас­су дру­га, не раз на­блю­дал живь­ем его бое­вое ис­кус­ст­во и был по­ра­жен ма­те­ма­ти­че­ской за­вер­шен­но­сти свер­каю­щих ли­ний от­то­чен­но­го лез­вия его ме­ча и ар­ти­сти­че­ской пла­стич­но­сти бы­ст­рых, по­рой не­уло­ви­мых дви­же­ний, лег­ко­сти пе­ре­хо­дов от од­но­го ри­сун­ка дви­же­ний к дру­го­му. Он лю­бил мрач­но-ас­ке­тич­ную и в то же вре­мя воз­вы­шен­но-ла­ко­нич­ную трас­су Паш­ки, и те­перь, про­бе­гая внут­рен­ним взо­ром по озе­рам и ле­сам, го­ро­дам, мо­на­сты­рям, зам­кам, про­зре­вая все это как бы сквозь лег­кую дым­ку, Кос­ми­че­ский Охот­ник лег­ко, слов­но иг­раю­чи, на­страи­вал­ся на вол­ну Чер­но­го Ры­ца­ря, и ес­ли прав­да то, что Маэ­ст­ро - Со­еди­ни­тель...