Агнец в львиной шкуре (СИ)

Внезапно я прозрел, словно сбросил с глаз пелену неведения, и ужаснулся еще больше, поняв, наконец, что сам был все это время частицей той огненной лавы, про которую мне говорил Хо, и которая залила всю планету, сжигая все на своем пути. Там, на Земле, мы понятия не имели, с чем столкнемся здесь, и я сам, по своей доброй воле, стал послушным винтиком, мелкой пружинкой в этой ужасной машине смерти, бездумно повинуясь чьей-то преступной воле! Теперь мне стало совершенно ясно, что весь этот исход был заранее предрешен, что кровь, страдания и слезы тысяч и тысяч людей были предопределены теми, кто задумывал все это грандиозное действо под названием «революция». Прежнюю диктатуру сменила еще более жестокая и беспощадная диктатура, потому что в роли тиранов теперь выступали алчные, ничтожные люди, пожелавшие вознестись над своим народом в отместку за свое былое ничтожество. И вместе с осознанием всего этого, ко мне пришла твердая уверенность в необходимости остановить этих людей, стоящих у власти, остановить, чего бы это мне не стоило!

Я поднялся на второй этаж, к кабинету Ена. Порывисто распахнул дверь и быстро вошел внутрь. Но, к моему удивлению, Ена в кабинете не было. За столом сидел знакомый мне следователь Ю Чен. Он удивленно посмотрел на меня:

— Максим?

— Ен у себя?

Я осмотрелся по сторонам, словно он мог находиться где-то здесь.

— Ен? — Ю Чен удивился еще больше. — Нет, он теперь в столице. Пошел на повышение… Ты разве не знал?

— Не знал…

Я замялся у двери, соображая, как поступить дальше. В голове все смешалось. Мысли путались, не давая выстроить четкий план дальнейших действий.

— Ладно. Тогда я пожалуй пойду… Придется навестить его в столице.

Я повернулся, было к двери, собираясь уйти, но Ю Чен поспешно остановил меня, словно о чем-то вспомнил.

— Максим! Подожди-ка!

Я посмотрел на него. Он открыл ящик стола, достал оттуда лист какой-то бумаги. Несколько секунд сосредоточенно изучал его. Затем, не поднимая глаз, произнес:

— Ты, конечно, извини, но уйти сейчас ты не сможешь. У меня есть приказ на твой арест!

— Что? Ты спятил?!

Я недоуменно посмотрел в его, ставшие по-деловому холодными, глаза.

— Взгляни сам, — он протянул мне серый лист.

Я подошел к столу, взял бумагу из его рук. Пробежал глазами мелкий печатный текст: «… за связь с контрреволюционными элементами, угрозу народной власти и шпионаж в пользу врагов революции…»

— Что за чушь?!

Я возмущенно посмотрел на Ю Чена. Тот только пожал плечами, словно говоря: ничего не могу поделать!

— Но ты же понимаешь, что все это полнейшая ересь?! — Я швырнул бумагу ему на стол.

Ю Чен аккуратно поднял ее и убрал в ящик стола.

— Может быть, так оно и есть, — рассудительно произнес он, сцепив пальцы рук на крышке стола. — Суд во всем разберется. А пока я вынужден тебя арестовать! Оружие у тебя с собой?

— Постой, постой! — жестом остановил я его. — Ты хоть понимаешь, что говоришь? Какой суд? О чем ты?

— Суд народно-революционный, — вразумительно произнес Ю Чен, поднимаясь со стула. — Сдай оружие!

— Стоп! — Я остановил его протянутую руку. — Кем был подписан этот приказ?

Ю Чен открыл ящик стола, кинул взгляд на бумагу, лежащую в нем.

— Приказ подписал начальник отдела ОЗАР Ен Шао тридцатого июня сего года.

— Две недели назад?

Ю Чен на секунду задумался, кивнул:

— Да.

— Но сейчас же ОЗАР руководит кто-то другой? Верно?

— Да, — снова кивнул следователь.

— Значит приказ, подписанный Еном, потерял свою силу? Так?

Мои слова заставили Чена задуматься, но только на секунду. Затем он холодно произнес:

— Приказы такого содержания обратной силы не имеют! Извини.

Его рука скользнула под крышку стола. Двери кабинета распахнулись, и внутрь вошли двое конвоиров с оружием в руках. Я понял, что спорить дальше бесполезно.

— Куда меня отправляют?

— Тут, не далеко! — Ю Чен слегка усмехнулся. — Сдай оружие!

— У меня нет оружия.

Ю Чен сделал знак одному из конвоиров. Тот быстро и проворно обыскал меня. Ничего не найдя, отступил на шаг. Скомандовал:

— Пошли!

Меня вывели во двор, втолкнули в зарешеченный фургон. Дверцы за мной захлопнулись, и машина сразу же тронулась с места. В узкую зарешеченную щель на крыше фургона проникала полоса света, вздрагивавшая вместе с машиной на крутых поворотах дороги. Я поднялся с пола, сел на металлическую лавку у стены. Глаза постепенно привыкали к полумраку, царившему здесь. Я увидел, что вместе со мной в машине находятся еще четыре человека. Двоих из них я мог хорошо разглядеть.

На полу у стены фургона лежал молодой парень в изодранной рабочей куртке, с опухшим от побоев лицом. Время от времени он тихо стонал и держался рукой за грудь, словно был ранен. Второй — пожилой мужчина, с обрюзгшим лицом и фигурой, большой головой и маленькими руками — сидел рядом со мной на лавке, и сочувственно смотрел на раненого парня, сокрушенно качая головой. Два других моих спутника сидели в тени у противоположной стены фургона, и лиц их я не видел.

Около получаса мы ехали молча, погруженные каждый в свои мысли. Потом пожилой придвинулся ко мне, заискивающе и растерянно заглядывая мне в лицо.

— Вы понимаете, что с нами происходит? Нет?.. Я тоже не понимаю… — Голос у него был высокий и слегка дребезжащий. — Они говорят, что борются с каким-то заговором… По-моему, они сами не ведают, что творят.

— Бросьте! — раздался громкий сильный голос, и из темноты в полосе света появился человек лет сорока — один из тех двоих, которых я до сих пор не видел. Судя по всему, он был довольно высок. Волевое лицо его обладало отменной мужской красотой, а открытый и твердый взгляд располагал к себе.

— Они знали обо всем с самого начала! — сказал высокий уверенно.

— Вы хотите сказать, что все было заранее предопределено? — обречено спросил пожилой, взглянув на него, и плечи его еще больше опустились.

— Конечно! Вспомните, как они поступили с бывшим президентом? В сущности, он был вполне безобидным человеком, даже по-своему прогрессивным… А что они сделали? Расстреляли его, и всю его семью на главной площади столицы! Им не нужны рядом умные и образованные люди!

— Да… — вздохнул пожилой, и снова посмотрел на меня. — А вас за что сюда, молодой человек?

— Не знаю… Я работал в ОЗАР, а мой начальник оказался предателем и пособником бандитов…

— Значит, вы один из них? — тень отчуждения и сожаления промелькнула в глазах пожилого.

— Нет! Я не один из них! Потому что я землянин!.. И потому что они убили мою жену…

— Вы с Земли? — удивился пожилой. — Но ведь тогда вы должны помогать им, а они вас сюда!

— Я и помогал им… Но, похоже, мы, на Земле, учим вашу историю не по тем учебникам! — грустно усмехнулся я. — Если бы только я во всем разобрался сразу!

— О чем вы говорите! — воскликнул высокий. — Мы сами не можем разобраться в том, что здесь происходит! Народ, стремившийся к свободе и равенству, обманут и ввергнут в еще большую нищету и унижение. Новоявленные вожди руководствуются только личной выгодой и стремлением к власти. Столько жертв, столько крови! И ради чего?.. Кто-нибудь из них хотя бы на секунду задумался об этом? Нет! Народ для них лишь инструмент, игрушка-марионетка для достижения своих целей!

Высокий замолчал, с горечью стиснув сильные пальцы. На некоторое время в фургоне воцарилась тишина, изредка нарушаемая стонами раненого парня, лежавшего на полу.

— Куда нас везут? — обратился я к пожилому.

— Кто же его знает! — удрученно вздохнул тот.

— В лагерь смерти! — вступил в разговор высокий.

— В лагерь?

— Да. Они сгоняют всех недовольных новой властью — мятежников, как они нас называют — в специальные лагеря смерти. Я слышал, они находятся где-то далеко от побережья, и оттуда уже никто не возвращается… Это началось уже давно, еще до покушения. Таких лагерей существует очень много. В них людей содержат, как скот, и они умирают там сотнями через месяц-два… Разве ты не знал об этом?