Мошка в зенице Господней. Хватательная рука

До Бакмана даже не сразу дошло, в чем дело.

— A-а! Я понял! Вы имеете в виду, что и мы тогда тоже погибнем? Об этом я как-то не подумал.

Прозвучал сигнал готовности к ускорению. «Макартур» направлялся в глубь звезды.

Из интеркома донесся неразборчивый голос Синклера:

— Рапорт о состоянии техчасти, капитан. Все системы работают нормально. Поле держит прекрасно: снаружи оказалось не так жарко, как мы думали.

— Отлично. Спасибо, Сэнди, — ответил Род, наблюдая, как удаляются к звездам танкеры… С каждой секундой они становились все меньше, и вот уже сами превратились в крохотные яркие точки, которые можно разглядеть разве что в телескоп.

На соседнем экране лишь яркое белое пятно в пылающем тумане — «Ленин», ведущий экспедицию вперед, в разгорающееся красное марево. Именно экипажу «Ленина» было поручено отыскать точку Олдерсона — если, конечно, она тут вообще есть.

— …однако рано или поздно Поле, без сомнения, начнет стравливать энергию внутрь, — продолжал говорить Синклер. — Здесь некуда ее излучать, и она будет накапливаться. В сражении все иначе, но даже так мы протянем по крайней мере семьдесят два часа. Что будет после, трудно сказать; нет данных. До нас никто на этот безумный трюк не решался.

— Да.

— А может, и решались, — радостным тоном заявил Реннер: он следил за разговором, сидя за своей консолью. «Макартур» шел с ровным ускорением, но на всякий случай навигатор оставался на своем посту: тонкая фотосфера Глаза оказывала гораздо более сильное сопротивление, чем они ожидали. — Я думаю, Мурчисон мог на такое решиться. Да и корабли у Первой Империи были получше.

— Что ж, может быть, Мурчисон нас опередил, — рассеянно произнес Род. «Ленин» на экране уходил вперед, прокладывая дорогу «Макартуру», и Род чувствовал беспричинное раздражение: ему казалось, что первым должен был идти «Макартур»…

Старшие офицеры спали прямо у своих консолей: если Поле накопит слишком много энергии, все равно никто уже не сможет ничего сделать. Оставаясь в кресле, Род чувствовал себя гораздо спокойнее, но в конце концов и он пришел к выводу, что торчать на мостике решительно незачем.

Поступил сигнал с «Ленина», и «Макартур» заглушил двигатели. Зазвучали сирены, корабль начал вращаться. Затем снова сирены — на этот раз они возвещали, что переориентация силы тяжести закончена. Экипаж и пассажиры стали выбираться из своих противоперегрузочных коек и ремней безопасности.

— Снимите вахту на кормовом мостике, — приказал Род.

Реннер встал и от души потянулся.

— Вот и все, капитан. Конечно, нам придется сбросить скорость, когда фотосфера станет плотнее, но это не проблема. Нас и так трением притормозит. — Он склонился над экранами и забегал пальцами по клавиатуре. — До плотности, скажем, атмосферы тут далеко, но среда уже гораздо плотнее солнечного ветра.

Это Блейн и сам понимал. «Ленин» по-прежнему двигался на расстоянии четырех тысяч километров впереди, почти на границе зоны видимости приборов, но теперь двигатели были отключены, и он снова превратился на экране в черную черточку с размытыми раскаленным туманом очертаниями.

А Глаз Мурчисона тем временем обволакивал их все плотнее и плотнее.

Род оставался на мостике еще около часа, но потом решил, что напрасно держит людей на постах.

— Мистер Реннер.

— Да, сэр.

— Можете сдать дежурство. Пусть вас заменит мистер Кроуфорд.

— Слушаюсь, сэр.

Реннер отправился в свою каюту. Он-то понял, что на мостике делать нечего, еще пятьдесят восемь минут назад. Теперь горячий душ и спать. В нормальной постели вместо этого чертова кресла…

На трапе, ведущем к его каюте, как всегда, оказалось много народу. Кевин Реннер целеустремленно протискивался сквозь толпу, но тут кто-то оступился и, падая, чуть не сбил его с ног.

— Черт! — рявкнул он. — Впрочем, извините.

Незадачливый пассажир вцепился в его лацканы и поднялся с пола.

— Доктор Хорват, верно?

— Приношу свои извинения. — Министр естественных наук отступил на шаг назад, безуспешно пытаясь отряхнуться. — До сих пор никак не привыкну к этому вращению. Да и не один я. Проклятая сила Кориолиса:..

— Нет. Во всем виноваты локти, — ответил Реннер, вновь со своей привычной улыбочкой. — Локтей на этом корабле ровно в шесть раз больше, чем людей, доктор. Я считал.

— Забавное наблюдение, мистер… Реннер, если я не ошибаюсь? Навигатор Реннер. Так вот, мистер Реннер, смею вас уверить, эта скученность мешает моим людям не меньше, чем вам. Если бы мы могли не путаться у вас под ногами, мы бы… Но тут ничего не поделаешь. Данные о Глазе Мурчисона собрать просто необходимо. Неизвестно, когда еще нам представится такая возможность.

— Я понимаю, доктор, и совершенно с вами согласен. А сейчас, если позволите…

Хорват снова вцепился в его лацканы. Реннер уже начал думать, что никогда не доберется до горячего душа и чистой постели.

— Одну минуту, я вас очень прошу… — Хорват на миг умолк, словно не мог решиться сказать что-то важное. — Мистер Реннер, вы ведь были на борту, когда «Макартур» захватил зонд?

— А как же!

— Мне необходимо с вами поговорить.

— Сейчас? Доктор, я могу понадобиться капитану в любую секунду…

— Это очень важный разговор.

— Но, как вы, очевидно, заметили, мы проходим сквозь фотосферу звезды, — возразил Реннер, успев подумать: «И я не был в душе три дня, как вы, очевидно, тоже заметили».

Хорват глядел на него умоляющим взглядом, и Реннер сдался.

— Ну хорошо, доктор. Только давайте отойдем с прохода.

В каюте Хорвата оказалось так же тесно, как и на всем корабле, но по крайней мере там были обычные стены, а не переборки. Более половины экипажа «Макартура» сочли бы это ничем не заслуженной роскошью, но Хорват, судя по его недовольному виду и невнятным извинениям, когда они вошли в каюту, не понимал, как ему повезло.

Он поднял кровать к одной стене и опустил на противоположной два сиденья.

— Садитесь, мистер Реннер. Есть несколько моментов, касающихся той операции по захвату зонда, которые до сих пор меня беспокоят, и ваши беспристрастные оценки могли бы мне очень помочь. Вы ведь, как я понимаю, не кадровый военный…

Навигатор не стал отрицать. Раньше он служил помощником капитана в торговом флоте и, набравшись опыта на военном корабле, планировал как можно скорее вернуться туда же, только уже капитаном.

— Э-э-э… — начал Хорват, садясь на краешек откидного сиденья, — как по-вашему, мистер Реннер, так ли на самом деле было необходимо атаковать зонд?

Реннер рассмеялся.

Хорват стерпел, но выглядел он при этом так, словно проглотил устрицу целиком.

— Ладно, — сказал наконец Реннер. — Мне не следовало смеяться. Вас ведь с нами там не было. Вы в курсе, что зонд падал прямо на Калед, чтобы добиться максимального торможения парусом?

— Да, конечно, и я понимаю, что вам пришлось делать то же самое. Но это что, действительно так опасно?

— Доктор Хорват, за этот рейс капитан удивил меня дважды. До глубины души удивил. Когда зонд атаковал нас, я, чтобы мы не сгорели, собирался выводить «Макартур» из светового конуса в обход паруса. Может быть, я и успел бы, может, нет. А капитан приказал вести корабль сквозь парус. Блестящая мысль, и, строго говоря, мне следовало додуматься до этого самому. В общем, он просто гений. Правда, еще и маньяк-самоубийца.

— Как это?

На лице Реннера промелькнул, казалось, уже забытый страх.

— Ему ни в коем случае не следовало даже пытаться взять зонд на борт. Мы и так потеряли слишком много времени. Еще немного — и мы просто врезались бы в солнце. И я бы ни за что не поверил, что нам удастся поймать эту штуковину так быстро…

— Блейн сам это сделал?

— Нет. Он поручил работу Каргиллу. Которому нет на борту равных, когда дело касается маневров с высокими ускорениями. Это очень важно, доктор. Капитан выбрал самого лучшего спеца и не стал ему мешать делать дело.