Факторизация человечности (ЛП)

Было также несколько ссылок, связанных с сигналами инопланетян. Конечно, Пол Коменски не был первым, кто заметил, что одно из соединений, формулы которых прислали инопланетяне, обладает пьезоэлектрическими свойствами. Может, это оно и есть; она наверняка видела упоминание этого факта десять лет назад, и просто забыла про него — она уделяла химическим формулам не слишком много внимания.

Но нет. Нет, то было в другом контексте. В этом она была убеждена. Она побежала по списку, перескакивая с ссылки на ссылку…

И она нашла то, что едва помнила.

Майкл Персингер. Американский уклонист [21], как и многие канадские учёные последнего десятилетия XX века. В середине 1990-х Персингер возглавлял лабораторию экологической психофизиологии в Лаврентийском Университете в Северном Онтарио; Хизер была там как-то раз на съезде Ассоциации Американских Психологов.

Как и самый известный из канадских исследователей мозга, Уайлдер Перфилд, Персингер начинал с попыток лечения электричеством таких расстройств как эпилепсия, хроническая боль и депрессия.

Он соорудил в своей лаборатории звуконепроницаемую камеру и испытал в ней больше пяти сотен добровольцев. Внутри камеры испытуемый надевал специально модифицированный мотоциклетный шлем, который посылал в мозг ритмичные электрические импульсы низкой интенсивности.

Эффект оказался таким, какого не ожидал никто.

Люди со шлемом Персингера на голове испытывали множество странных переживаний — от иллюзии покидания тела до встреч с пришельцами и ангелами.

Персингер пришёл к выводу, что чувство самоидентификации связано с речевыми функциями, за которые обычно отвечает левое полушарие мозга. Однако электрические волны приводят к разрыву связи между левым и правым полушарием, вследствие чего каждая половина мозга начинает ощущать присутствие чего-то или кого-то ещё. В зависимости от психологической предрасположенности испытуемого и от того, правое или левое полушарие подвергалось большему воздействию, человек в шлеме ощущал присутствие чего-то доброго либо злобного: ангелов и богов слева, демонов и пришельцев справа.

При чём здесь пьезоэлектричество? Так вот, Садбери, город, в котором расположен Лаврентийский университет, известен больше всего как горнодобывающий центр; его процветание основано на разграблении остатков железо-никелевого метеорита, ударившего в в этом месте в Канадский щит миллионы лет назад. Так что, вероятно, нет ничего удивительного в том, что Персингер разбирался в минералогии лучше любого психолога. Он утверждал, что естественные пьезоэлектрические разряды, создаваемые напряжениями в кристаллических породах, могут самопроизвольно вызывать электрическую интерференцию того же рода, что он создавал в своей лаборатории. Воспоминания о похищении пришельцами, утверждал он, могут иметь большее отношение к тому, что под ногами, чем к тому, что над головой.

Так что, если пьезоэлектрические разряды могут вызывать психологические переживания…

И если инопланетный конструкт покрыт пьезоэлектрической кристаллизующейся краской…

То это может объяснить то, что пережила Хизер внутри гиперкуба.

Но если это была всего лишь галлюцинация, психологическая реакция на электрическую стимуляцию мозга, то откуда разработавшие машину инопланетяне могли знать, как работает человеческий мозг? Они, предположительно, ни разу в жизни не видели ни одного человека. О, конечно, они могли принимать радио- и телевизионные сигналы с Земли, могли их даже декодировать, но по одному виду человеческих существ невозможно догадаться, как устроен их мозг.

Если только…

Если только, как любил говорить Кайл, не существовал лишь один способ снять с кошки томограмму — о, какие дискуссии устраивали они за завтраком на эту тему! Возможно, существует лишь один возможный способ достижения истинного сознания; возможно, во всей вселенной есть лишь один способ создать думающий, осознающий себя биоматериал. Возможно, инопланетянам и не нужно было видеть людей. Возможно, они просто знали, что их комната страха будет работать с любыми разумными формами жизни.

И всё же не слишком ли большие усилия для создания застольного фокуса?

Если только…

Если только то был не фокус.

Не фокус, а настоящее «внетелесное переживание».

Да, конструкт не пробивает крышу Сид-Смит-Холла и не уносится к звёздам. Но он делает нечто не менее потрясающее. Может быть, она сможет посетить планету центаврян, даже не покидая собственного офиса.

Она должна знать. Она должна всё проверить — найти способ понять, галлюцинация это или нечто реальное.

Где-то глубоко внутри она знала, что это должно быть галлюцинацией.

Просто должно.

Юнг интересовался парапсихологией перед смертью, и, изучая его работы, Хизер не могла не коснуться и этой темы. Однако всё — каждый из разобранный ею случаев — можно было объяснить в терминах обычной, повседневной жизни.

Что же, она все проверит и во всём убедится сама. Она развернулась, готовая снова залезть в конструкт.

Однако, чёрт возьми, уже заполночь, и ей едва удаётся держать глаза открытыми…

…из чего, разумеется, следовало, что проклятый конструкт будет постоянно материализоваться у неё перед глазами.

Было уже слишком поздно даже для метро, и идти домой пешком, вероятно, тоже не вариант. Она вызвала такси, спустилась по широким бетонным ступеням, ведущим к входу в Сид-Смит, и стала ждать, пока приедет машина.

22

На следующий день Хизер завтракала одна. Несмотря на то, что она устала, как собака, ночью она спала плохо, а сны её снились почти такие же причудливые, как то, что она видела внутри конструкта.

И вот теперь, за завтраком, её разум, наконец, вернулся к более приземлённым вещам. Обеденный стол, выглядевший большим, когда они сидели за ним вчетвером, сейчас казался просто гигантским.

Хизер ела яичницу-болтунью и тост.

Они с Кайлом постоянно разговаривали за завтраком — о факультетских интригах, сокращениях финансирования, трудных студентах, о своих исследованиях.

И, конечно же, о детях.

Но Мэри умерла. А Бекки с ними не разговаривает.

Тишина оглушала.

Наверное, ей стоит позвонить Кайлу — пригласить его сегодня вечером на ужин.

Но нет… нет, так не пойдёт. Попытки продолжить вежливое общение будут притворством. Хизер знала это, и не сомневалась, что Кайл тоже знает. Неважно, о чём они говорят — думать он будет только об обвинениях, и она тоже будет думать лишь о них.

Хизер вонзила вилку в яичницу. Она сердилась — в этом у неё не было сомнений. Но на кого? На Кайла? Если он виновен, она будет более чем сердита — она будет в ярости, захочет прикончить предателя. А если он не виноват, то её ярость обратится против Бекки и её психоаналитика.

Очевидно, Лидия Гурджиефф манипулировала ситуацией. Но в самом ли деле она подсадила Бекки ложные воспоминания? Конечно, в случае с Хизер её предположения никак не могли оказаться правдой…

И всё же…

И всё же, так многое казалось похоже на правду. Не мелкие детали, разумеется, но общая концепция.

Хизер чувствовала пустоту внутри. Часть её была мертва — и так было всё время, сколько она себя помнила.

И, кроме того, то, что приёмы Лидии Гурджиефф подводили пациента к нужному ей выводу, совершенно не значило, что жизнь дочерей Хизер была свободна от сексуальных домогательств. Она снова подумала о гневе Рона Голдмана, и это вызвало новые воспоминания о процессе Симпсона; то, что копы пытались Симпсона подставить, вовсе не означало, что тот не совершал убийства.

Поднеся ко рту тост, она внезапно осознала, что её гнев не был обусловлен.

Она злилась на Бекки независимо от того, был виновен Кайл или нет. Бекки перевернула их жизнь вверх дном.

Это была ужасная мысль — но неведение действительно было счастьем.

Хизер почувствовала, что стремительно теряет аппетит. Чёрт возьми, что с ними случилось? Что случилось с ней?