Сага о драконе

«Вы извлекли ее тело?»

Молчание.

«Пэн, скажи мне!»

Дракон сдавленно зарыдал, и в изоляторе, как эхо, зарыдал Сипак. По его лицу, сочась между пальцев Ставака, заструились непрошеные слезы, но Сипак не замечал их.

«Нет. Ее раздавило слишком сильно. Мы оставили на том месте указатель. Сипак, я кое-что увидел в ее последнем сообщении. На склоне, над ней, Карен видела кинджи. Ее смерть — не случайность».

«Кинджи…»

Карен рассказывала ему об их столкновениях с этими существами. Если они вернулись…

Сипак лежал на диагностическом столе в глубочайшем шоке. Он едва слышал над собой голоса. «Вы должны его вытащить. Он едва дышит! Мы не можем больше вводить ему стимуляторы! Он и так уже в них утонул. Ему немедленно нужно разорвать эту связь!»

Потом у себя в мозгу он услышал властный голос капитана.

«Сипак. Немедленно разрывай связь, или мы потеряем вас обоих».

Временно не обращая внимания на командира, Сипак отчаянно крикнул своему единственному оставшемуся напарнику:

«Пэн, мне надо отключаться. Если можешь — иди ко мне через Промежуток, сейчас же! Мне не позволят больше с тобой говорить — я слишком слаб. Давай, Пэн, давай!»

«Сипак, разрывай связь!» — скомандовал Ставак.

Сипак почувствовал, что Пэн увидел у него в мозгу образ изолятора, мысленно оторвался от него, потом ощутил рывок, когда Ставак выдернул его из связи и слияния. Сипак знал: этому психическому ожогу долгонько заживать. Боль затуманила ему взор, и, соскальзывая в беспамятство в третий раз — меньше, чем за последние двадцать четыре часа — он увидел, как в комнате появился Пэн с — вот те на! — ребенком в лапах.

Он скорее чувствовал, нежели видел окружавших его подчиненных, потом ощутил разряд кардиостимулятора. Прежде чем он успел спросить о ребенке, медики дали ему наркоз, и он потерял сознание.

Сипак пришел в себя и увидел над собой то и дело расплывавшееся озабоченное лицо капитана.

— Это становится привычкой, которая мне не особенно нравится, коммандер Сипак, — заявил Ставак. — И если вы когда-нибудь еще не подчинитесь прямому приказу, коммандер, я буду вынужден принять меры.

— Есть, сэр. Больше такого не случится.

Сипак потянулся и осторожно дотронулся до головы, проверяя, на месте ли она. В то же время он заметил, что вновь находится в одном из блоков интенсивной терапии реанимационного отделения лазарета.

— Слушай, — Ставак привалился к стене. — Я не слишком высокого мнения о той гадости, которой нас с тобой накачали, чтоб мы оба не потеряли сознания во время того слияния. Мне придется еще приглядывать за будущими слияниями в течение примерно месяца. Психические ожоги — не та вещь, на которую можно не обращать внимания; я еще легко отделался. Теперь же, полагаю, тебе следует дать некоторое объяснение.

— Объяснение, сэр?

— Да, пустячок. Касательно маленького бронзового дракона и ребенка-вулканита.

— Я могу сказать о драконе, сэр. Это — Пэн, один из моих напарников. Мой оставшийся напарник, — поправился Сипак с горечью в голосе. Воспоминание заставило его содрогнуться. — А что это за ребенок, я не знаю. Надо спросить Пэна. — Сипак огляделся. — Где он? — спросил полувулканит, вдруг испугавшись. — Что с ним?

— Немного потрепан, ну и бледен, как все драконы, — ответил Ставак. — Его увела коммандер Орел. Сейчас Пэн — в комнате отдыха номер восемь. За ребенком присматривает ваш весьма толковый персонал. По-моему, лейтенант Фларра утверждала, что лично за него отвечает. — Ставак едва не улыбнулся. — Я пытался спросить Пэна о ребенке, но не смог с ним толком поговорить. Мне известно, что этот дракон может телепатически общаться с окружающими; тем не менее, он не смог или не пожелал этого делать.

В отличие от Ставака Сипак-таки улыбнулся, несмотря на слабость.

— Ему просто необходимо получше вас узнать. Он должен увидеться с вами более одного раза, чтобы начать «говорить» с кем-то, кого он раньше никогда не встречал. В следующий раз, когда он вас увидит, у него должна получиться беседа с вами. Могу я позвать его сюда?

— Только без помощи вашей связи. Прежде чем ты вновь ею воспользуешься, я хочу, чтобы тебя осмотрели вулканитские целители. Мы сейчас направляемся туда. — Увидев вопрос в глазах Сипака, Ставак добавил: — Мы засекли «Экскалибур». Они — на орбите вокруг Виннетки. Пэн оказался прав. Кинджи устроили еще один взрыв и повредили средства связи — вот почему мы не могли найти наших. «Экскалибур» будет присматривать за той системой до прибытия особого отряда.

Ставак вернулся к прежней теме.

— То, что тебе довелось испытать, требует наблюдения целителей особого рода, которые есть лишь на Вулкане. Их помощь потребуется и для лечения твоего психического ожога. Самый тяжелый из всех, что мне приходилось видеть.

Сипак открыл было рот, но, не успел он вымолвить и слова, как Ставак вскинул руку и продолжил.

— Я уже получил срочный ответ от командования Звездного флота на наше уведомление о случившемся. Твой случай — очень необычный. Никогда ранее не бывало тройственной связи, подобной вашей, а значит, никогда раньше такая тройка не теряла одного из членов. Могут быть иные последствия, о которых мы не знаем, да и не в состоянии знать. К тому же, в связи со скованностью действий «Экскалибура» в течение следующего месяца, окажется не так уж много существ, имевших опыт столкновения с кинджи, который есть у Пэна.

— Да, сэр, — подтвердил Сипак понимание сказанного, затем попросил: — А сейчас мне бы хотелось увидеться с Пэном; пусть его кто-нибудь позовет.

Через несколько минут Пэн вынырнул из Промежутка в лазарете. Когда дракон появился посреди комнаты, раздался визг, на зверя уставилось несколько пар недоуменных глаз, а Сипак невольно рассмеялся. Ему все это уже довелось испытать во время их с Пэном знакомства. Ставак заметил в пространство:

— Вижу, что к некоторым вещам нам всем предстоит привыкнуть.

Пэн подскочил к Сипаку — в его глазах неистово бушевали смерчи — и послал:

«Я так беспокоился о тебе. Когда я вышел из Промежутка, покинув «Экскалибур», ты был такой бледный. Потом они чего только с тобой не делали, а ты не шевелился! Ставак говорил мне, что ты поправишься, но вид у тебя был такой истощенный!» — Пэн чуть ли не парил над Сипаком.

«Я в порядке, Пэн. Они только не позволяют мне посылать тебе. А тебе надо быть осторожней, посылая мне. Они хотят, чтобы нас с тобой осмотрели вулканитские целители, прежде чем разрешат мне пользоваться телепатией. Хорошо?» — пытался успокоить Сипак встревоженного дракона.

«Ну, ладно. А ты правда нормально себя чувствуешь?»

Пэн так боялся потерять Сипака вслед за Карен, что по их связи доносилась его дрожь.

— Иди сюда.

Сипак сел, морщась от головной боли. Несмотря на все анальгетики, которыми его накачали, боль оставалась по-прежнему сильной. Он обнял Пэна так крепко, как только смог.

— Я не оставлю тебя, как ты не оставил меня. Мои люди позаботятся об этом, и вулканитские целители тоже.

Они долго не размыкали объятий, находя утешение в Друг в Друге, потом Пэн отпустил Сипака.

«Тебе надо отдохнуть», — сказал дракон, чувствуя полнейшее истощение за решимостью Сипака не спать.

— Ох, да ведь ты должен мне кое о чем рассказать. Ты вынырнул из Промежутка по моему зову, неся в руках младенца-вулканита. И Ставаку, и мне хотелось бы получить объяснение. Ты можешь сейчас посылать Ставаку, как мне?

«Да. Теперь я достаточно хорошо его знаю. Но уверен ли ты, что ему следует знать о ребенке?»

— Уверен, Пэн. Скажи, а?

«Ты сам просил, — Пэн чуть замешкался. — Теперь он должен меня слышать».

Увидев лицо капитана, Сипак издал сдавленный смешок. Ставак действительно принял последнее сообщение.

— Хорошо. Так расскажи нам о ребенке.

«Он — твой».

Взгляд Пэна стал похож на кошачий.

Сипак задохнулся.

— Мой!?!? — квакнул он.

«Твой и Карен. Как ты знаешь, Пон Фарр должен закончиться беременностью, если не случится чего-то из ряда вон. Раз в близких отношениях находятся два взрослых здоровых человека, и у женщины нет причин, чтобы не забеременеть, Пон Фарр не закончится, пока она не произойдет зачатие, — Пэн хихикнул. — А поскольку у Карен не было причин не беременеть…»