Аномалия

— Да, но мы пока еще не в пункте назначения.

— Что, еще куда-то лететь? – ее глаза округлились.

— Ехать, — кивнула я в сторону машин.

Лицо Аллы Федоровны в этот момент доставило мне истинное удовольствие. Так как глазам округляться было дальше некуда, она от изумления открыла рот и, кажется, прошептала что-то нецензурное.

— И я должна на этом ехать?

— Ага. Ничего такие машинки. Африканское такси. Феликсу нравятся.

— Ну да, неплохая техника, — тут же согласилась она, услышав про Феликса. – Наверное. Как раз для этих мест.

Вскоре на улицу вышли все члены экспедиции. Так как они были с сумками и чемоданами, а последним с трапа спустился Феликс, то, видимо, с погрузкой было покончено, и мы отправлялись дальше.

Равнодушных к размеру машин не осталось. Все тут же направились к великанам и еще минут пять охали и ахали у гигантских колес. Женщины охали, мужчины ахали. И только Бен Редклифф, наблюдатель с американского континента, смотрел на машины равнодушно и даже зевнул так, будто не видел в своей жизни ничего более банального.

Тем временем наш самолет запустил двигатель и покатился по взлетной полосе. Птичка, отрываясь от земли, игриво подмигнула задними огнями. Прощай, цивилизация!

— Ну, грузимся, господа хорошие, поехали! – прокричал кто-то сверху.

Из кабины, вернее из подобия небольшой форточки на гладком кузове машины, высунулась коротко стриженная голова. Весельчак решил подкрепить призыв сигналом, и вся наша группа чуть не скончалась на месте от массового разрыва сердца. Это был рев сирены, от которого задрожала земля, и стайки маленьких птичек сдуло с кустов.

Стриженная голова еще погоготала над нами и прокричала:

— Осторожно, спускаю лестницу!

Что-то зажужжало, и как раз между двумя боковыми колесами спустилась лестница. Самая обыкновенная, с перекладинами. Все замерли и недоуменно переглянулись. Да уж, Феликс был недалеко от правды. Почти что канат.

— Шучу, ботаники! Это аварийка. Сзади подойдите.

С одной из сторон машины нас ожидал трап, почти как у самолета. Даже с перилами. Глянув вверх, Феликс неуверенно шагнул на ступеньки. Мы тут же последовали за шефом и, дойдя до верха, столпились у двери. Через несколько секунд гладкие створки разъехались в стороны и перед нами предстала все та же коротко стриженная голова, но теперь с продолжением. Мужчина улыбался во все тридцать два зуба. Правда, два передних у него были золотыми и поблескивали на солнце, пуская на лицо шефа маленькие солнечные зайчики.

— Юра, — весельчак протянул руку Феликсу, — для местных – Юмба. Проходите, не стесняйтесь. Но руками ничего не трогать!

Ничего особенного внутри машины не было, кроме разве что стенок. Почти полностью прозрачные, достаточно плотно тонированные, они открывали потрясающий обзор: взлетная полоса и саванна за ней были как на ладони.

В передней части кабины светился пульт управления. По бокам в несколько рядов стояли кресла для пассажиров. Вот, пожалуй и все. Минимализм в крайней степени своего проявления.

Оглядевшись, я еще заметила отсек для багажа. Ну и, конечно, то, что нельзя было не заметить и не оценить – приятную прохладу от кондиционеров.

Юра выхватил из рук мой скромный багаж, взял сумку у Ирочки и поставил в багажный отсек.

— Складывайте свои пожитки сюда, — скомандовал он остальным. – Надеюсь, в сумках нет ничего ценного и легко бьющегося, так как местами нас может неслабо трясти.

— У нас аппаратура очень дорогая, — предупредил Феликс.

— Так аппаратура в другой машине! Та довезет все в целости и сохранности – она ж грузовая! Там амортизация – ого-го! А на этой развалюшке повезем тельца ваши бренные.

— А грузовая одна? – удивился Феликс.

— А сколько вам надо? Все в одну поместилось, хотя готовили две.

— Еремин, сволочь, доберусь до тебя! – выругался Феликс. – Послушался его. Думал, тут, и правда, три кобылки запряжено!

— Нашли кого слушать! Ерему! – удивился Юра. – Да ладно вам! В одну поместилось – и хорошо! Или вам еще тонна шприцов и клизм нужна? Давайте живо по местам, пристегивайтесь и поехали.

— Сколько нам ехать? – просила я.

— Надеюсь, к вечеру будем на месте. Скорость у наших развалюх небольшая, прямой дороги нет, да и живность мешает, вечно под колеса лезет. Пока по саванне, а там поглядим.

Местный дальнобойщик показал нам, как правильно пристегиваться в пассажирских креслах, ознакомил с инструкцией безопасности, которая уместилась у него в один пункт – «ничего не трогать без моего разрешения, блевать в пакетики» — и направился к пульту управления.

Мы с Феликсом и Ирочкой сели поближе к водителю. Но так как в переднем ряду оставалось еще одно место, то туда поспешила приземлиться Смольская. Юра посигналил грузовой машине, и мы сдвинулись с места.

Ощущения от первых минут поездки на такой махине просто невероятные! Как будто многоэтажный дом, на крышу которого ты залез, вдруг начал двигаться. Где-то внизу под колесами исчезали километр за километром. Скорость действительно, была небольшой, но казалось, будто мы несемся, сметая все на своем пути. Мне нравился этот бесплатный аттракцион. Восхищенные глаза коллег говорили о том, что им поездка нравится тоже. Почти всем. Смольская закрыла глаза и вцепилась в подлокотники кресла так, что костяшки пальцев побелели. Через несколько минут, привыкнув к новым ощущениям, она ожила и вовсю флиртовала с Феликсом.

Я ожидала, что такая машина, сдвинувшись с места, зарычит на всю Африку. Но на удивление, шум был очень умеренным. По крайней мере, разговаривать в кабине, не надрывая голос, мы могли без проблем. Кстати, Юрий предупреждал, что качать будет изрядно, но пока машина шла ровно. Если нас и трясло, то по большей части от волнения.

Когда база осталась далеко позади, перед нами распростерлась бескрайняя саванна: рыжая трава, куцые кустики, редкие невысокие деревья, похожие на зонтичные грибы из-за скудной кроны, плашмя подставленной безжалостно палящему солнцу. Картина не менялась на протяжении многих километров. Лишь изредка встречались островки зеленой растительности и мутные лужицы пересохших рек.

Через полчаса коллеги мирно дремали в опушенных креслах. Мне спать не хотелось, хотя однообразная картина за окном наводила скуку.

— А вы давно в Африке? — спросила я Юрия.

Водитель, обрадовавшись возможности поговорить, тут же затараторил:

— Давно уже. Почти пятнадцать лет. Где я только ни жил, помотался по миру! Был пилотом самолета, потом звали в космос податься, осваивать, так сказать, просторы вселенной, но приехал сюда, да так и остался. Хорошо здесь, тихо, спокойно. Гоняю себе по саваннам и пустыням, чувствую себя хозяином. Надоела государственная опека, распорядок дурацкий, одинаковость какая-то. А теперь живу, как хочу. Это по мне.

— Семья есть? — спросил Феликс.

— Была. Да сплыла. Жена укатила в Америку. У сына своя жизнь, — Юра говорил о семье неохотно. Замолчал и уставился в лобовое стекло.

— И что, так всю жизнь и будете жить тут? – удивилась Смольская.

— А сколько той жизни. По мне так хватит! Старый я уже ехать куда-то, искать в жопе мозгов.

Я пристальней вгляделась в лицо Юрия. Морщины, пусть и неглубокие, были незаметны на потемневшем от загара лице. Волосы коротко острижены не только из-за жары, но и чтобы скрыть наметившуюся лысину.

— Мне пятьдесят восемь уже, — ответил Юра. — Я ж не вечный, как вы. Да и возвращаться мне нельзя – забросают камнями или сплавят в клинику для умалишенных. Пока вон кнопочки не позабывал и руль могу держать, буду ездить. А потом пойду в племя какое-нибудь жить. Там старикам почет и уважение… не то, что у вас там.

Мы молчали. А что было сказать? Каждый сам выбирает свой путь. Мне стало жаль Юрия. Но на его загорелом лице читалась жалость к нам.

Добрых четыре часа мы колесили по саванне. Меня поразило то, с какой легкостью Юра управлял этой огромной махиной. Казалось, он берег каждый кустик, старательно объезжал его стороной, даже не сбавляя скорость. Удивительным было и то, что он абсолютно точно ориентировался среди этого однообразного пейзажа. За всю дорогу я не заметила, чтобы он сверялся с картой или пользовался спутниковой навигацией. Грузовая машины следовала за нами колея в колею. Но водитель той машины не был столь виртуозен и, не поспевая за нашими виражами, как большой каток равнял саванну.