Семь смертей Лешего

Уколы и таблетки, применяемые для лечения заболеваний передающихся половым путем, не могли не сказаться на здоровье. Тем более девицы, постоянно пребывающей в состоянии алкогольного, или наркотического опьянения. Основательно подорванная иммунная система, особенно бурно реагировала на вмешательство в организм, как болезнетворных бактерий, так и сильнодействующих лекарств. О будущем бесплодии ее предупреждали и врачи-венерологи, в чьих кабинетах она была частой гостьей, и врачи женской консультации, куда она забегала при наличии денег на аборт.

Прогнозы специалистов в белых халатах сбылись на все 100, и день сегодняшний, жестоко наказывал ее за день вчерашний. И напрасны все ухищрения семейной пары, зачать ребенка, бесполезны визиты по врачам, колдунам и целителям, любимая супруга, по-прежнему оставалась бесплодной. И даже рейд супруги по местам былой славы и ухажерам, от которых она в прошлом залетала не раз, ничего не в состоянии был изменить. Она по-прежнему оставалась стерильной, и единственное, что могла вынести из этих тайных свиданий, постыдную болезнь, о наличии которой, не удосужился сообщить очередной кавалер.

Муженек, отчаявшийся заиметь детей, пускался во все тяжкие. И либо уходил в запой, либо к другой женщине, особенно если она сообщала ему о беременности. Для несчастной пустышки, оказывался предпочтительнее первый вариант. Пусть будет алкоголик, зато не шастает по бабам, и не уходит из дома. Вскоре и она, от тоски и безысходности, начинает на пару с мужем прикладываться к бутылке, постепенно втягиваясь.

И вскоре жизнь делает круг, закольцовываясь в том самом месте, с которого она бежала несколько лет назад. Появляется в городе очередная семья, состоящая из конченых алкоголиков. Побоку работа, к черту приличия. Они будут жить так, как хотят, и никто не вправе запретить им этого.

Постепенно из уютного семейного гнездышка, обставленного всем необходимым для жизни, начинается отток вещей. Пьянка требует денег, а если она растягивается на годы, то и денежная река должна быть ей подстать. Даже если покупается самое дешевое и некачественное пойло, в итоге все выливается в приличную сумму.

Постепенно, уютное семейное гнездышко превращается в загаженный хлев, в котором нет ничего, кроме грязных стен, и пропитавшей все вокруг перегарной вони. Да и сами обитатели гнусного притона, уже и отдаленно не напоминают порядочных граждан, с которыми уважительно здоровались соседи несколько месяцев назад.

То, во что они превратились, не могло называться человеком, и не имело права жить рядом с людьми. И находились ушлые, крепкого телосложения мужички с бритыми головами, которые помогали добропорядочным гражданам избавиться от непутевых соседей. За несколько ящиков водки и немного денег, хозяева жилья подписывали нужные крепким парням бумаги. И после грандиозной попойки по поводу заключенной сделки, они просыпались в какой-нибудь деревне. В дышащем на ладан домишке, в котором и летом жить не просто, а зимой вообще невозможно.

Пропив остатки наличности, горе-переселенцы оказывались перед выбором, умереть голодной смертью в деревне, имея хоть и плохонькую, но все же крышу над головой, или вернуться в город, и как-нибудь продолжить существование. И хотя этих опустившихся существ, вряд ли можно было назвать людьми, но главнейший человеческий инстинкт, - тяга к жизни, у них сохранился. Поэтому, они предпочитали вернуться на городские улицы, не имея крыши над головой, чем протянуть ноги с голоду, оставаясь под этой самой крышей.

В городе появлялась очередная парочка бомжей, свившая уютное гнездышко в колодце теплотрассы, на картонных коробках и грязных тряпках, принесенных с ближайшей свалки. И живет бомжиная семейка еще несколько лет, пока на становится жертвой отвратной сивухи, ежедневно поглощаемой в немеряном количестве. Или падут жертвами пьяной разборки в компании таких же маргиналов. Или же станут объектами жестокой потехи подвыпивших юнцов, встретившихся на их пути. Но итог их жизни неизменно одинаков. Грубый деревянный крест с приколоченной табличкой, на которой, вместо данных о покойнике, только порядковый номер.

Наташкина мамаша, несмотря на беспробудное пьянство, отнюдь не прибавляющее здоровья, оказалась женщиной крепкой, не утратившей функций присущих женщине. Результатом этого, стало появление на свет Наташки, которую никто не ждал. Ее появление не вызвало восторга и у папаши. Отношение к ней было безразличным, словно речь шла о чем-то ненужном, с чем необходимо мириться, как с неизбежным злом. Если бы мать Наташки не оказалась в роддоме, неизвестно, какая бы судьба постигла ребенка, но вряд ли она была бы лучше.

Не пившая несколько дней по причине пребывания в медицинском учреждении, мать Наташки не долго оставалась трезвой по возвращении домой. Минут двадцать, не более, пока обалдевший от ее появления с младенцем на руках папаша, бегал в ларек, торгующий продукцией хозяйственного назначения за «Кристаллом», - средством для чистки ванн, дешевым и главное убойным пойлом, к которому они пристрастились в последнее время. Не нужно было искать повод для пьянки. Вот он, этот самый повод, мирно посапывает на руках у мамаши, не подозревая о том, какая жизнь ему уготована.

Когда малышка впервые проснулась в доме, должном стать родным на долгие годы, там вовсю шла пирушка. Из кухни доносились разгоряченные спиртным голоса мужчин, о чем-то яростно спорящих. Все перекрывалось истошным женским визгом, с помощью которого те стремились перекричать мужчин. На некоторое время гомон смолкал, слышалось лишь приглушенное бульканье разливаемого по стаканам алкоголя, а затем шелест опрокидываемого в глотку суррогата. А затем кухня вновь наполнялась шумом, перекричать который новорожденной малышке было не просто.

Но Наташка хотела есть, и она во все горло продолжала орать, стремясь привлечь к себе чье-нибудь внимание. И когда силы малышки были на исходе, и она уже готова была уснуть голодной, в дверном проеме появилась фигура мамаши, с пьяными, бессмысленно вытаращенными глазами. Пошатываясь, бесконечно долго она разглядывала Наташку, силясь понять, что это за сморщенный розовый комок визжит так пронзительно, и мешает им праздновать. Праздновать что? Этого она не помнила, хотя знала, что повод определенно был. Если бы его не было, они с муженьком напились бы в одиночестве, не стали бы созывать друзей-приятелей, и поить их за свой счет. И она уже готова была вспомнить повод, из-за которого случилась нынешняя пирушка, если бы это, разрывающееся от истошного крика создание, замолчало хоть на мгновение. Но завернутое в пеленки существо продолжало орать, временами переходя на хрип, и замолкать, явно не собиралось.