Наросло по процентам

Он красноречиво пожал плечами.

— В то же самое время мы все знаем, что я всего лишь служащий Контракта.

— Я полагаю, — сказал сэр Роберт, — что вся эта история чистейший блеф. Прошло 100 лет со времени предпоследнего, скорее всего, мифического, визита нашего мистера Смита. За это время на службе Контракта были честолюбивые и беспринципные люди. Они состряпали эту фантастическую сказку для своей выгоды. Джентльмены, не существует и никогда не существовало никакого мистера Смита. Вопрос стоит в том — следует ли нам принять меры для того, чтобы разделить капитал и дальше следовать каждому своим путем, или же мы должны продолжать этот фарс.

В этот миг раздался негромкий голос:

— Если вы, сэр, думаете, что такое возможно проделать, то нам следует основательно поработать, чтобы Контракт стал абсолютно неуязвимым. Могу ли я представиться? Вы можете называть меня мистером Смитом.

Состоялась и успешно прошла Парижская встреча мистера Смита и руководителей банковских учреждений целого ряда государств в 1800 году.

Он сказал:

— В течение 12 лет можете поддерживать авантюриста Наполеона. Но в 1812 году оставьте его. Вкладывайте средства в развитие молодой нации — в Соединенные Штаты. Немедленно посылайте представителей в Нью-Йорк. Это будет столетие революций и перемен. Не оказывать никакой поддержки монархиям…

Вокруг стола пронесся вздох изумления.

— …поддерживать представителей торговых классов. В Индии финансируйте некоего Роберта Клива. Изымите все капиталы из Испании и Латинской Америки. Во время гражданской войны в Северной Америке примите сторону Севера. В основном, джентльмены, это столетие будет столетием Англии. Помните об этом. — На секунду он замер, словно вглядываясь в неведомые дали. — Следующий век будет существенно отличаться от этого, но даже я не знаю, что будет происходить, например, во второй его половине и далее…

После того, как он удалился, Амшел Мейир, представитель Вены, пробормотал:

— Коллеги, не кажется ли вам, что по крайней мере одна из реликвий Контракта имеет смысл?

Лорд Уиндермор нахмурился, не пытаясь особенно скрыть, что он антисемит.

— Что вы хотите этим сказать, сэр?

По просьбе Мейира открыли тяжелый ящик, содержащий документы, касающиеся Контракта со времен Гольдони. Из ящика была извлечена золотая монета средней величины.

— Одна из первоначально вложенных монет сохранилась и дошла до нас через все столетия, сэры.

Уиндермор взял монету и прочел:

— Соединенные Штаты Америки. Но, согласитесь, это же нелепо. Кто-то просто пошутил. Эта монета просто не могла существовать во времена Гольдони — Штаты провозгласили свою независимость менее 25 лет назад.

Амшел Мейир опять пробормотал:

— А число под гербом? Интересно, кто-нибудь рассматривал его как дату выпуска монеты?

Уиндермор снова пристально осмотрел монету.

— Как дату? Не будьте ослом! Кто же выпускает монеты более чем на 100 лет вперед?

Мейир задумчиво огладил рукой свое безбородое лицо.

— Более чем на 6 столетий вперед, мой лорд!

Они обсуждали этот вопрос в столовой и продолжили обсуждение, перейдя в гостиную, когда были поданы сигары и бренди.

Юный Уоррен Пидмонт сказал:

— Вы, джентльмены, имеете передо мной преимущество. Еще 2 года назад я лишь туманно знал о Контракте, несмотря на мое высокое положение в американской ветви банковской иерархии. И, к несчастью, я не присутствовал, как вы, при появлении мистера Смита в 1900 году.

— Вы ничего особенного не пропустили, — проворчал фон Борман. — Наш мистер Смит, который столь крепко привязал нас к Контракту, что все, чем мы владеем, включая и вот эту сигару, является на самом деле его собственностью, — так вот, наш мистер Смит представляет собой личность совершенно незначительную — это абсолютная посредственность.

— Так значит, существует такой человек? — спросил Пидмонт.

Альберт Марат, представитель Франции, презрительно фыркнул:

— Что поражает, мсье, так то, что его описание остается неизменным со времен Гольдони. — Он хихикнул. — Но на этот раз у нас есть одно преимущество.

Пидмонт нахмурился.

— Преимущество?

— Тайком от мистера Смита, мы его сфотографировали, когда он появился в 1900 году. Будет интересно сравнить изображение с оригиналом при последующем появлении.

Уоррен Пидмонт продолжал хмуриться, показывая тем непонимание.

Хидека Митсуки, японский банкир, разъяснил ему:

— Вы разве не читали романы прославленного мистера Герберта Уэллса?

— Никогда не слыхал о таком.

— Видите ли, мистер Пидмонт, — вмешался Сент-Уинстон, представитель британских банков, — мы обсуждали возможность того, что мистер Смит является путешественником во времени.

— Путешественником во времени? Ради бога, что вы хотите этим сказать?

— Сейчас 1910 год. За прошедшие 100 лет наука ушла вперед так далеко, что этого не смог бы вообразить самый выдающийся ученый в 1810 году. О том, чего достигнет наука за последующие 50 лет, мы не можем даже догадываться. Согласен, что они смогут открыть возможность путешествий во времени. Это выглядит головоломно, но не невозможно.

— Почему 50 лет? Еще целое столетие до тех пор, пока…

— Нет, на этот раз мистер Смит заявил, что он не будет дожидаться 2000 года для своего визита. Встреча состоится 16 июля 1960 года в США. И мне кажется, что на этот раз мы узнаем, что намерен мистер Смит сделать с самым огромным капиталом, когда-либо из существовавших в этом мире.

— Вряд ли мы что-нибудь узнаем через 50 лет, — пробурчал Браун Борман. Он огляделся и добавил: — Не приходило ли вам в голову, господа, что мы — 8 сидящих здесь человек — единственные во всем мире люди, знающие о существовании Контракта?

Он положил руку на грудь.

— В Германии даже кайзер не знает, что я прямо владею — от имени Контракта, разумеется, — чуть ли не двумя третями богатства Германии. А если не владею, то контролирую.

Марат сказал:

— А вам не приходило в головы, что достаточно нашему мистеру Смиту потребовать свои денежки, и мы останемся без единого су?

— Если вы намерены предпринять что-либо против Контракта, то лучше оставьте ваши намерения, — усмехнулся Сент-Уинстон. — В течение 500 лет лучшие умы человечества занимались укреплением Контракта. В связи с попытками нарушить его, были войны. Разумеется, не в открытую. Те, кто в них погибал, умирали за религию, за национальное достоинство, честь нации… Но ни одна из попыток не удалась. Контракт выстоял.

Пидмонт спросил.

— Возвращаясь к этому его появлению в 1960 году. Почему вы думаете, что он раскроет свои намерения, если, конечно, справедливо ваше фантастическое допущение, что он путешествует во времени?

— Тут все сходится, старина, — ответил ему Сент-Уинстон. — Со времен Гольдони он появляется в одежде, которая, если судить по хроникам, не слишком отличается от нашей. Он разговаривает по-английски с американским акцентом. Монеты, которые он вручил Гольдони, американские — они с двойным орлом и отчеканены в нашем веке. Примите это к сведению. Наш мистер Смит пожелал сколотить огромный капитал. Это он сделал, и я уверен, что в 1960 году мы узнаем, на что же он хочет его употребить.

Он глубоко вздохнул и затянулся сигарой.

— Боюсь, что я лично этого не увижу. Вы, мистер Борман — тоже. 50 лет — это долгий срок.

Они помолчали.

Вновь молчание нарушил фон Борман.

— Тем не менее, в настоящее время, как во все предшествующие времена, должны прилагаться все силы для развития Контракта. Я утверждаю, что если мы хотим, чтобы Контракт развивался и дальше, мы должны обеспечить Германии все необходимое для ее развития. При мне находится техническое обоснование железной дороги Берлин-Багдад. Я должен ее построить и мы будем доить Восток с его сокровищами куда более эффективно, чем сейчас.

Марат и Сент-Уинстон восприняли его слова без энтузиазма.

— Заверяю вас, мсье, — сказал Марат, — что мы со своей стороны сделаем все, чтобы этот план не был осуществлен. Для Контракта лучше всего поддерживать статус-кво. Германская экспансия им не предусмотрена. Если вы будете настаивать на своем, то это будет означать войну — и припомните пророчество Смита: в случае войны мы должны отказаться от поддержки Германии и, по некоторым причинам, России. Мы предупредили вас, Борман.