Моя юношеская романтическая комедия оказалась неправильной, как я и предполагал 6 (ЛП)

Но даже если ничего не говорить, всё равно повиснет молчание.

— …

— …

Юкиносита по-прежнему равнодушно смотрела в свою книгу. Её ресницы даже не дрогнули.

Такое безразличие явно беспокоило Юигахаму, попытавшуюся разрушить тишину смехом.

— Ха-ха-ха… Хикки, а ты и в самом деле хикки.

— Слушай, праведники живут так с древних времён. Даже глава всех богов японских легенд, великая Аматерасу, была затворницей.

Я следую заветам древних легенд. Я живу как бог, иначе говоря, я бог нового мира.

— В конце концов, по японским легендам боги отнюдь не были праведниками…

— Это как?

— Да вот так… Много там всего такого.

На самом деле там сплошная путаница. Если внимательно читать легенды, можно найти массу забавных историй.

— Когда я слышу «бог», я представляю себе нечто безупречное, — восхищённо простонала Юигахама.

Ну, будь это единый и всеобъемлющий бог, может, он и был бы таким. Но когда речь идёт о японских богах, о безупречности говорить не стоит. Множество богов – это легенда нашей страны. И они совсем не обязательно абсолютно праведные, всеведущие и всемогущие боги.

Дойдя до этой мысли, я проронил несколько слов.

— …Пожалуй, не только богов не стоит идеализировать.

Ответа я не ожидал. Это была всего лишь реплика под номером восемнадцать из списка моих семейных монологов. Но после долгой паузы сквозь шелест перелистываемых страниц пробился тихий голос.

— …Думаю, да.

Она высказала то же самое мнение, наверно, точно так же не ожидая ответа. Она ни на кого не смотрела и ни к кому не обращалась.

Ничего нельзя идеализировать.

Лишь от богов можно ожидать безупречия.

Ни от кого нельзя требовать быть идеальным.

Это слабость. Это зло, которое надо ненавидеть. Это небрежность, за которую надо наказывать. Это вредит не только тебе, но и окружающим.

Разочаровываться можно только в себе. Лишь себя можно ругать. Себя ненавидеть, если не следуешь своим идеалам.

Только себя нельзя прощать.

— …

— …

Разговор затих. Атмосфера застыла. Время шло. Окно было закрыто, но приостановившееся время словно уронило температуру.

— О-осень…

Юигахама посмотрела на Юкиноситу, на меня, вздрогнула и уронила плечи.

В последнее время все наши беседы шли только так.

Тут каждый бы попытался найти какой-то шанс завязать разговор.

Так продолжалось уже несколько дней. Даже Юигахама начала уставать.

Словно тоже пытаясь нарушить тишину, в окно с новой силой ударил ветер.

Стекло звякнуло, вздрогнул воздух в комнате. Юигахама посмотрела наружу, надеясь найти новый повод для разговора.

— К-кажется, погода всё хуже, а? Если закроют линию Кэйё, Юкинон будет не попасть домой, да?

— Да, именно так.

Насколько я помню, Юкиносита добиралась до школы именно по линии Кэйё.

Если упомянутый тайфун окажется таким большим и мощным, что накроет весь округ Канто, Чиба превратится в изолированный остров. После Кэйё приостановят движение по Собу, Дзюбан, Кейсей, Тоеи-Синдзюку и многим другим железнодорожным линиям. Мы окажемся отрезаны от всей остальной Японии и, конечно же, станем независимыми.

Да, в Чибе множество железных дорог. Кроме упомянутых есть ещё линии Чоуси Электрик и Коминато, обе захудалые в хорошем смысле этого слова. Есть и более крупные, вроде Учибо и Сотобо, но увы, их трудно различить, когда живёшь рядом с Токио. Иногда честно путаешься, и тогда орёшь как ревущий пожар. Гнев жителей Чибы – это пламя Рэкка!⁶

Как бы то ни было, если тайфун разгуляется, городской транспорт в значительной степени встанет. Даже Юкиноситу это затронет.

— Я знаю, да. Ну, мой дом вроде как совсем рядом…

Юигахама явно хотела сказать что-то ещё, но остановилась.

Я поднял глаза, обеспокоенный внезапной тишиной, и увидел что лицо Юкиноситы исказилось, словно от сильной боли.

— …Всё нормально. Я и пешком могу дойти.

— П-понятно. Ну да, наверно.

Ближайшая к дому Юкиноситы станция всего в двух перегонах отсюда. Вполне проходимая дистанция.

Юигахама повернулась ко мне.

— Хикки, а ты домой на велосипеде?

— Угу.

Ответил я, выглядывая в окно. Слава богу, дождя пока не было. Я на всякий случай прихватил зонтик, но предпочёл бы обойтись без него посреди тайфуна.

— А почему ты хотя бы в такие дни на автобусе не ездишь?

— Они битком набиты, а я этого не люблю.

И ещё на них в основном ездят ученики из нашей школы. А когда я сталкиваюсь с одноклассниками, это большая проблема. Хорошо ещё если они делают мне одолжение и просто меня игнорируют. Хуже когда они проявляют какую-то странную заботливость и прекращают свой беззаботный трёп. И я начинаю чувствовать себя виноватым. Почти как у Дадзая, когда рефлекторно хочется извиниться, что появился на свет.

Ну и кроме того, ехать домой на автобусе в это время значит ехать вместе с Юигахамой. А Юигахама наверняка захочет как-то со мной поговорить.

…И это увидят.

А если Юигахаму увидят дружелюбно болтающей с кем-то, чей ранг ниже плинтуса, это вообще ни в какие ворота не лезет. Я не хочу, чтобы она снова прошла через то, что уже было на фейерверке.

Как бы то ни было, хорошо бы поскорее свалить домой, пока погода окончательно не испортилась…

В такую плохую погоду остальные клубы расходятся пораньше. Мы, конечно, можем ещё посидеть, но сильно сомневаюсь, что сегодня ещё появится хоть какой-то клиент, подумал я.

Дверь с треском распахнулась.

— Вы всё ещё здесь?

В комнату как обычно без стука ввалилась Хирацука, куратор клуба помощников.

— Остальные клубы уже разошлись. Давайте по домам, пока совсем погода не испортилась.

Юкиносита захлопнула свою книгу.

— Ну что, поставим на этом точку?

Всё небо уже затянули плотные облака, в комнате потемнело. В этой тени лицо Юкиноситы тоже казалось потемневшим.

— …Будьте осторожнее по дороге домой. — Хирацука внимательно посмотрела на Юкиноситу, но больше ничего не сказала и ушла.

Мы с Юигахамой тоже возражать не стали. Быстро собрались и все вместе покинули комнату.

— …Пойду сдам ключ, — сказала Юкиносита и двинулась по пустому коридору.

Я развернулся к выходу, не прощаясь. Юигахама в трёх шагах позади заколебалась, не зная, что ей делать.

До шкафчиков с обувью мы шли молча. Тишину нарушали лишь звуки наших шагов.

Переобувшись, я направился к двери.

— Я на велосипед.

— Угу. Пока. — Юигахама помахала рукой.

Насыщенный влагой южный ветер был ужасно тёплым.

× × ×

Я отчаянно жал на педали, пробиваясь сквозь встречный ветер. Велосипед, над которым я издевался весь год, жалобно стонал. Педали противно скрипели.

Но сколько бы я ни жал, я не чувствовал никакого прогресса. Казалось даже, что меня относит назад. Я был уже близок к отчаянию, но продолжал стараться изо всех сил.

Может, дни и стали короче, но наверху продолжает сиять солнце. Просто его прячут эти толстые облака.

Покачивающиеся фонари смутно освещали дорогу, по которой ветер гонял пустые банки и пластиковые пакеты.

В этой полутьме, пахнущей мокрой грязью, на асфальте стали появляться тёмные пятна.

Ещё одно, ещё и ещё. Капли громко барабанили по дороге.

В конце концов чёрные пятна расползлись на весь асфальт.

Дождь лил и лил, не обращая на меня внимания, шумел и шумел. Избиваемые каплями руки заболели.

Дождинки безжалостно растекались по всему телу, делая рубашку прозрачной. Я невольно пожалел, что поблизости нет девчонок-старшеклассниц.

…Что за дела, какого чёрта?.. пробормотал я про себя и потянул с велосипеда зонтик.

И раскрыл его, защищаясь от дождя.