Русская фантастика 2010

Над вазочками с мороженым (очень уместное лакомство!) она и познакомилась с Арто. Сравнили биографии — ничего выпуклого, проблемы одинаковые, но у Лассы на одну больше — нет работы. Зато масса перспектив.

— Иди в охрану. Ты сильная…

Ласса кивнула и согнула руку, выпукло обозначив бицепс.

— Стрелять умеешь?

— Средне. Тюленей и пингвинов у нас бить нельзя — Гринпис…

— Уже неплохо. Курсы охранников — два месяца, потом набираешь стаж.

Вечером, когда палящий жар сменился духотой сумерек, они уже гуляли по Висельному берегу, мимо пирсов и плавучих пристаней. Нагромождения пакгаузов, гудки, тяжеловесное движение груженых фур и тягачей с ролл-трейлерами соседствовали через ограду с террасами и витринами кабачков, где отдыхал портовый люд.

— Вот мой дебаркадер, «Сентина», — гордо представил ей Арто место работы. Громадный понтон с высокими стенами и гофрированной крышей походил на ангар для дирижабля. — С воды через портал входит даже корыто на тысячу тонн, представь!

И погнал, и погнал — как заглублено дно у берега, какой внутри кран, какие платформы въезда-выезда. Ласса держала его за руку и смеялась. Такой здоровенный парень, а восхищается железками, как маленький!

Белые светила на высоких мачтах озаряли акваторию порта словно днем, доставая своими лучами до далеких молов.

«Может, все-таки посмотришь на меня?» — мысленно спрашивала она парня.

— Я помню суда по именам, — показывал Арто в сторону терминалов. — Вон «Поларис», панамский, старая ржавчина. Слева «Брекватер» из Роттердама, классная посудина. А этот из Индии, «Голакала»…

— Что? — Ласса сжалаладонь замолчавшего Арто.

— По-индийски — «черный шар». Он всегда приходит летом. Индусы что-то выгружают на «Сентине» со спитсов. Какие-то у них дела… Когда наймешься — лучше не встревай в то, чем занимаются клиенты. Нравится, не нравится — они платят, и точка. Зайдем в кабачок, а?

Там, в шумном заведении, они случайно поцеловались. Как-то вдруг потянуло друг к другу, оно и случилось. Лассе стало стыдно. Встала и ушла, не попрощавшись; добиралась на Йонгхавен с последним поездом метро, почти до рассвета злилась и маялась, еле заснула под утро. Когда неистовое солнце вновь зависло над Маэном, заливая город прожигающим жаром, она отправилась в школу охранников. Ее приняли.

Арто объявился через неделю — встретил с цветами после тренировки. «Прости, ты не так поняла. Я не нахал, ты великолепная» и дальше, дальше — обычные байки, но до чего их сладко слушать!..

Когда она закончила учебу, Арто помог устроиться.

После ночи вдвоем он стал рассказывать ей про «Сентину». Ласса считала, что приятель дико гонит.

Потом Арто исчез.

— Стреляли? Когда? — хмуро переспросил человек в робе цвета болотной тины. — Не было такого.

— С год назад. Одна девчонка сбрендила и начала палить из штурмовухи. Ей казалось, отовсюду лезут щупальца, — бойко сочинял репортер.

— Спроси еще кого-нибудь, — отвернулся работяга, возвращаясь к своему унылому занятию. — Я тут недавно, не слыхал.

«Облом», — констатировал Энгеран, тотчас потеряв интерес к портовому труженику.

Но Глетская заводь — метров шестьсот, тут всего десяток дебаркадеров. Не мог же за год персонал смениться целиком! Или речь шла о пристанях на другой стороне заводи?..

Он прищурился, изучая противоположный берег. Вряд ли. Там какие-то мелкие сооружения; их в ночную смену можно окучить одним-двумя сторожами наружного охранения плюс патруль на катере.

Визит в портовую полицию (сколько у нас полиций! пальцев на руках не хватит сосчитать!) принес одни огорчения. Тоже поголовная амнезия. Как сговорились все забыть! О проверке архива новостей и толковать нечего — полный ноль. Весь прошлый июнь — драки в кабаках, тепловые удары, скоропостижные смерти, бытовой мордобой, кражи и ничего огнестрельного.

— Да что вы, месьер! Длинные пушки носят стрелки военизированной охраны. Остальные — пистолеты или субмэшин-ганы. Тем более частные охранники… Вот когда грузят судовую кассу, бывает кордон посерьезней.

День разгорался, как пожар. Где скрыться от зноя?

Над стойкой полупустого кабачка сипел и моргал переносной телевизор;

— По всей стране мобилизованы службы «Скорой помощи». Врачи советуют не выходить из дома с полудня до четырех часов. Пересыхают реки и озера, выходят из строя системы ирригации, нарушается судоходство. В ближайшие дни может быть остановлена работа производств, использующих воду…

— Пить, — попросил Энгеран сомлевшую официантку. — Что угодно.

Она сменила ценник. Охлажденная вода без газа на глазах подорожала вдвое.

— Вы фокусница, — заметил он со злобным восхищением.

— Месьер, нам подняли цену за ток, — жалобно ответила девица. — Иметь холодильник и кулер — роскошь. Знаете, сколько теперь стоят бочата для кулера?..

Он вспомнил, как вялые волны возили взад-вперед пивные банки и лохмы полусгнившего мусора у гранитной стенки набережной. Даже память об этой тошнотворной воде вызывала новые приступы жажды. Как рвотный рефлекс.

Когда и где это было?.. Точно! В армии, в «колониальной пехоте», тухлая вода так же сочеталась с жаждой. Дизентерия и молниеносный гепатит ждут тебя в любой луже — лакай!

— Черт, скоро я перестану бояться и напьюсь из реки — с четверенек, по-собачьи. Наливайте!.. А что это вентилятор не крутится?

— Налог на вентиляторы в частных заведениях, месьер. Сегодня с утра передали из ратуши.

— Они хотят нас убить. Солнце взбесилось, следом магистраты. — Энгеран пил холодную благодать медленно, наслаждаясь каждым глотком. Выпитое сразу выступало каплями на коже, впитывалось в одежду и уходило в воздух. — Послушайте, а чем вы моете посуду? Может, удобнее вылизывать? Дешевле выйдет.

Заморенная официантка невольно рассмеялась. Этот стильный и бойкий малый ей нравился, его блестящие глаза ласкали ее, словно пушистый хвостик. Здорово отличается от тех угрюмых рож, которые заваливаются сюда после работы, чтобы отвесить ей вагон похабных комплиментов.

— Для мойки есть плохая вода, денатурат.

— Из радиаторов сливаете? — Энгеран облокотился о стойку, поближе к кабацкой красотке. Та гибко качнула станом, чтобы повыгодней показать бюст и талию. Чисто машинально. Нравиться так приятно!

— Купили с распродажи. Тут напротив, на «Сентине», была неприятность — охранница сошла с ума и…

Сделать гримасу неподдельного сочувствия и кивать в такт словам. Энгеран слушал ее с вниманием кота, замершего у мышиной норки.

— …канистры по двадцать литров. Разбирались, кто хозяин, но никто не объявился. Ну, портовое управление пустило на продажу как конфискат. Мой хозяин взял оптом. Канистры хорошие, а вода никудышная, даже цветы поливать нельзя.

— Почему так?

— Вянут!

— Значит, не вода. Наверно, кислота или раствор какой-то.

— Нет, без запаха. Собака полакала и не сдохла. Но больше пить не стала. Так канистры и стояли, на всякий случай, а сейчас понадобились для мытья.

Ушлый репортер помнит все. Слово «контрабанда», промелькнувшее в рассказе медсестры, тоже запечатлелось в памяти и теперь сработало.

— Люблю диковинки. Продайте мне литр этой… бесхозной воды. — Он выложил перед девицей десятку.

— Да хоть с канистрой, — улыбнулась она. — Все равно я увольняюсь — платят мало, публика дурная, надоело. Только вы ее не пейте, ладно?

— Обещаю! «Сентина» — которая пристань?

— Вот, прямо и чуть вправо. Там охрана, вас не пустят. — Девушка угадала, куда он стремится.

— Ой, а вы сказали — ничья.

— Была ничья, потом ее опять купили. Кажется, индийцы.

Покидая берег Глетской заводи с канистрой, Энгеран не мог отделаться от странного впечатления. Казалось, что со стороны понтона, похожего на плавучий эллинг, ему в спину направлен чей-то цепкий взгляд.