Через тысячу лет

Амударья была полна круглыми, продолговатыми, самыми разными по форме льдинами! Некоторые куски льдин доплыли даже до Чарджоу.

Правительство Туркменской ССР создало специальную спасательную группу, которая должна оберегать ото льда русло Каракумского канала и обитавшие в реке живые существа.

Радио и газеты каждый день информировали, как ведется научная работа в разрушенном землетрясением леднике Памира. Один доктор археологических наук в своей статье, которую поместила газета «Яш коммунист», написал:

«Несколько веков ледяные скалы стояли, не дрогнув. Эти сдвинутые и разрушенные льдины, по-моему, дадут много материалов о прошлом». Слова ученого привлекли внимание читателей.

* * *

Было раннее утро. Кругом стояла чуткая настороженная тишина. Ашир проснулся. Осторожно ступая на цыпочках, он на ходу набросил на плечи пальто и вышел во двор.

На холмах и низменностях уже начала зеленеть молоденькая травка. Огромные, засеянные клевером, поля нельзя было охватить взглядом. В воздухе стоял запах свежего молодого клевера. Легкий веселый ветерок, впитавший в себя запахи трав, обдал, словно нежно целуя, лицо и руки Ашира.

Юноша по узкой дорожке направился к гранатовому дереву. Он посадил его пять лет назад. Дерево уже два года давало большой урожай. В прошлом году было столько плодов, что и не сочтешь! Раздавали соседям, угощали всех, кто приходил в гости. Сейчас тоже в амбаре есть два-три ведра гранат. Они их будут держать до нового урожая. Таков семейный обычай.

Если кто-нибудь заболеет или потеряет аппетит, ему дают сочный плод. Гранаты всегда нужны. Иногда приходится их искать — не у каждого они имеются. Вот тогда тетя Бике, идя проведать больного, непременно возьмет несколько штук, завяжет в узелок и отнесет гостинчик хворому. А иногда угостишь приятеля, который приедет в гости издалека. Короче, от гранат, которые имеют, как известно, целебные свойства, никто не отказывается.

Ашир подошел к своему гранатовому дереву. Он потрогал только недавно распустившиеся листочки, ветки, тоненькие, словно проволока, и подумал про себя: «Дерево и нынче опять зацветет на десять-пятнадцать дней раньше, чем у других»...

И сегодня, остановившись перед гранатовым деревом, Ашир подумал о двух вещах, о которых он постоянно размышлял. Первое — это замерзшие рыбки, которые после оттаивания ожили. Хотя Ялкаб и Аннабег Курбанова приводили веские доводы, где-то в уголке души Ашира гнездилось сомнение.

Второе — это гранатовое дерево. Еще когда они жили в старом селе, люди говорили, что это место заколдованное, здесь, якобы, водятся всякие призраки. А теперь, когда начался строиться новый поселок, а старые руины снесли, разровняв землю, население словно забыло, что место заколдованное и что здесь совсем недавно водились призраки. Но с прошлого лета разговор о призраках снова вошел в силу.

Временами глубокой ночью от корней гранатового дерева ввысь метров на пятнадцать поднимался огненный шар, размером с волейбольный мяч, держась в пространстве несколько минут.

Впервые, когда начали распространяться слухи об этом необычном явлении, Ашир увидел своими глазами шары, отчего в душе его поселилось смятение. Когда темнело, он боялся выходить на улицу один. Вот до чего дошло! В то время и Ялкаба не было дома, он учился в Ашхабаде. Странное явление вселило страх не только в Ашира, но и во многих жителей села.

Однажды вечером, когда люди возвращались из кино, кто-то воскликнул:« Вон призрак, вон злой дух!-» Ашир и его мать перепугались. Но к их счастью неподалеку шла Курбанова. Учительница подошла к группе сельчан, которые испуганно уставились на три огненных шара, поднимавшихся в небо:

— Ну-ка, кто из вас наберется храбрости и подойдет к тем огням? — спросила, рассердившись она.

Увидев, что стоящие люди хотели молча разойтись, учительница сказала им:

— Тогда не болтайте, что вам на ум придет. Смотрите на меня! Хватит того, что вы боялись всякой чепухи до сегодняшнего дня.

Учительница, торопливо шагая, пошла к пылающим шарам. Когда она приблизилась к ним, огни быстро спустились вниз и словно бы впитались в землю. Один из огней пронесся прямо сквозь ветки гранатового дерева, упал и также ушел в почву. В тот момент гранатовое дерево все от начала до конца засияло.

Люди увидели, что огни исчезли. Стоявшие в стороне, набравшись храбрости, подошли к Аннабег Курбановой, принюхиваясь.

— Что это пахнет горелым? — спросили они.

— Может быть, не горелым пахнет, а вашим злым духом и привидением?—с иронией произнесла Аннабег Курбанова.—Надо кончать со злым духом, приведением, зря только вселяете страх в людей. Это называется земной энергией!

Кто-то пожал плечами.

— Вас не удивляет, когда из двух туч, похожих на разорванные кошмы, сверкает молния? А что же земля, вмещающая в себе несколько океанов и одним дыханием создающая кучи облаков, земля, пышущая жаром, вас не удивляет? — горячо проговорила учительница.

Почему-то даже при заморозках ранней весны гранатовое дерево Ашира не подмерзало: напротив, оно давало большие урожаи раньше срока. Мать Ашира считала, что это магическая сила тех огней. Ашир, честно говоря, был согласен с мнением матери. Однако, сколько бы ни говорили о магических вещах, юноша теперь уже не боялся приходить вечером сюда. В его ушах раздавались уверенные слова, сказанные Аннабег Курбановой, и он, вспоминая ту ночь, видел перед глазами, как учительница, без страха, прямо пошла к тем огням. Он ее считал чуть ли не героем, во всяком случае, отважным человеком.

Увидев, что из трубы печки идет тонкая струйка дыма, Ашир направился к дому. Может быть, матери надо наколоть дров? Когда он шел из сада, то увидел подрастающие розы, которые низко пригнулись к меже. Его внимание привлек появившийся недавно ранний бутон, который вытягивал шейку среди листочков. Бутон, слегка приподняв зеленые ветки, тихо смотрел на светлый восход и на Ашира. Весенняя пора нежным дуновением наполнила сердце Ашира, и юношеские мечты, словно птицы, взлетели ввысь.

— Ашир, ягненочек мой, идем пить чай, — позвала мать. Ее неожиданно раздавшийся голос заставил Ашира вздрогнуть. Осторожно ступая, он побежал к дому. Однако мысли о таинственных явлениях природы, словно догнав Ашира, вернулись к нему, * * *

Закон весенней поры потихоньку начинает действовать на окружающую природу. Сначала с севера, с вечно спящих льдин веет холодный ветер. Поворачивая к восходу солнца, он пригоняет щедрые облака.

Изо дня в день дожди, то мелкие, то проливные поливали матушку-землю, давая ей силу. Ветки деревьев, которые, набухнув, низко склонились к земле, распустили уже мелкие зеленые листочки. На ветках, же, которые выше, еще только набухали почки, а когда они распустились, и на высоких ветках появились первые листья, в лужах, покрытых паутинкой, тоже началась жизнь. До того находившиеся в оцепенении лягушки, вылупив глаза, очнулись и принялись скакать во всю прыть. Они торопились к быстротекущим водам в арыках, к очищенным людьми бассейнам, словно нахлебавшись воды, громко квакали, заводили свои оглушительные концерты.

С завтрашнего дня начинались весенние каникулы. Во время перемены Аннабег Курбанова пришла в свой класс. Восьмиклассники почему-то сразу догадались, что у нее есть для них новость.

Постукивая ручкой по столу, учительница ждала, когда все усядутся по местам и прекратят разговоры. Когда в классе наконец-то восстановилась тишина, она сказала:

— Ребята, с завтрашнего дня начинаются весенние каникулы. Вы достойно закончили четверть и успешно пришли к ним. Вы боролись за почетное звание «Самый лучший отряд» и заслужили его, показатели успеваемости по школе у вас хорошие, поэтому каникулы начинаем с экскурсии, которую мы устраиваем специально для вас.

Ребята переглянулись,

— А куда мы пойдем на экскурсию? — зашумели сразу все учащиеся.

— Колхоз даст нам катер, поедем кататься по реке. Можете идти и собираться.

Когда классный руководитель ушла, восьмиклассники устроили большой шум. Были среди них и такие, которые жили всего в трех-четырех километрах от реки, но, тем не менее, не видели ее. Поэтому те. кто видел реку, крича во все горло, старались все объяснить не видевшим. Не видевшие по какой-то причине реку не знали, кого из говоривших слушать. Шум в классе долго не стихал.