Старуха

У вокзала собралось много народа провожать дядю Антона с супругой. Было много сказано слов и выпито водки в буфете. Перед отходом поезда пришли школьники - пионеры, принесли цветы и спели песню.

Дядя Антон стоял у окна и плакал тихо, по-стариковски. Старуха сидела сумрачно с вещами и строго глядела на пассажиров.

Поезд шел по диким местам, покачиваясь; паровоз своим криком пугал зайцев и птиц. Дяде Антону надоело сидеть молча. Он подошел к соседям и спросил:

- Дорогу замечаете?

- Какую дорогу?

- По которой едете.

- Замечаем.

- Дорогу-то эту я строил. Старуха - и та принимала участие. Нам помогала.

И он начал рассказывать о том, как проводили дорогу от Охи в Москаль-во, где дорога кончалась.

- Есть о чем говорить, - заметил рыжий человек, по виду кооператор, вся дорога-то сорок километров.

Дядя Антон, огорченный, замолчал: о чем говорить с пустым человеком? Каждый мог видеть сам, как было трудно строить в этих местах, каждый гвоздь приходилось везти вокруг света. Да и убеждать уже было поздно - приехали.

Старуха торопилась, бежала, задыхаясь, и боялась: ей казалось, что пароход уйдет без нее.

Когда "Орочон" снялся с якоря, был закат: и море, и небо, и домики на берегу были розовыми, и розовым был лес, а плавни были розоватые и живые. Но старуха глядела на все строго, как на постороннее, и таким же взглядом она проводила Золотой Рог и встретила Байкал, висевший между гор, и поглядела на Свердловск, на станцию Буй и на другие станции и полустанки.

В старом городе на Кавказе, где у старухи было много родственников и знакомых, никто не был ей рад. Соседи из вежливости слушали, но слушали невнимательно, и каждый думал о своем и близком.

Старуха не нашла ни в городе, ни в доме того уюта, которого она достигла там, на Сахалине. И даже небо, высокое и прекрасное, было намного хуже охинского неба, всегда предвещавшего то ветер, то снег. Старуха сказала об этом старику. Антон не стал ее ругать. Его тянуло обратно в Оху, но он знал, что старухе в ее годы уже не выдержать большой и трудной дороги, что она может умереть в поезде или на пароходе.

И они стали жить, часто вспоминая об Охе. Они получали оттуда письма, и Оха - край, который они строили и полюбили, - была в их словах, в их мыслях каждодневно, и оттого им казалось, что она близко.