Линия жизни

А если напечатать имя Маринки? Я готов узнать ВСЁ про нее? Готов знать всю правду? Нет, не хочу. Страшно. С этой правдой нужно будет что-то делать. У каждого человека есть свои тайны, и когда их вытаскиваешь на свет, зачастую они выглядят не очень привлекательно.

Я владею бомбой. Запрашивай имена самых влиятельных людей — и будешь знать о них все. И не только на этот момент. Их будущее у тебя в руках. Информация, которая стоит миллионы. И даже больше. Используя эту информацию можно добиться всего. Деньги, власть, слава.

Но я совершенно не радовался и не спешил проверять, есть ли любовница у Билла Гейтса и какие махинации проворачивает нынешний премьер. Меня беспокоила моя линия, которая оборвалась в тот момент, когда я открыл свое досье. Обрыв линии — это смерть. А я жив. У меня было чувство, словно я увидел то, что никогда не должен был увидеть. Нечто запретное. Есть ли наказание за это? И как оно выглядит? Выходит, что обрыв линии жизни означает не только смерть? И почему перед обрывом моя линия перешла в пунктир?

Выбросить диск и забыть о нем. Это слишком опасная игра. Владеть такой информацией — это все равно что сидеть на канистре с бензином и курить.

Я выключил компьютер, но диск не вынул. Сел на диван, уставившись в телевизор. Очередной сериал. Любовная драма, тайна и предательство. Знали бы вы, какая у меня тут драма и тайна. И все-таки обрыв моей линии ничего не значит. Я жив.

Периодически я ощупывал себя. По-прежнему жив. Только пальцы холодные, а в остальном — порядок.

Что делать дальше, я не знал. Посидев еще час около телевизора и рассудив, что утром обязательно что-нибудь придумаю, я отправился спать.

Как ни странно, уснул я сразу. Во сне кто-то невидимый, стирал меня огромным ластиком. По частям. Пальцы, руки, плечи, грудь.

Проснулся я в шесть утра с головной болью. Поворочался, прокручивая в голове события вчерашнего вечера. Через полтора часа мой шеф, Виктор Петрович, проснется и отправится в ванную комнату. Интересно, а если я ему помешаю? Отвлеку? Как это отразится на программе? Появится ли запись о том, что я звонил ему?

Я понял, что уже не засну. Оделся, застелил постель, умылся. Есть не хотелось. Сел к компьютеру. Запуск. Подключение к интернету. Ничего не происходит. Может, мне все это приснилось, и не было никакой программы?

Нет, вот она. Все те же серые окошки, ствол древа жизни, сияющего всеми цветами радуги. Нашел «личное дело» шефа. Вот она, сегодняшняя дата. Да, все верно: в 7.30 проснется, потом ванная, на завтрак оладьи, съест четыре штуки, выйдет из дома в 8.10. Посмотрел на часы — осталось меньше часа. Проверил свое «досье». Без изменений. Сегодня меня не существует.

Пошел на кухню варить кофе. Покрепче. Я чувствовал, что у меня сегодня непростой день.

В 7.31 я уже звонил на домашний телефон Виктора Петровича. Скажу, что есть новые идеи по поводу проекта.

Длинные гудки. Жду минуту, вторую. Он что, оглох? А жена тоже не слышит? Короткие гудки. Может, испорчен телефон? Звоню на «мобильник». Длинные гудки, потом короткие.

Вот и все. Эксперимент провалился.

Нервно хожу по комнате. Потом сажусь к компьютеру, читаю дальше. Шеф приедет на работу в 8.47. Войдет в свой кабинет в 8.50. Жду. Замечаю, что в углу экрана мигает изображение желтого письма. Интернет-пейджер («аська» в просторечье) сообщает: кто-то хочет со мной пообщаться. Я даже не смотрю, кто это. Не до того сейчас.

Пью третью чашку кофе. Листаю старый номер журнала «Караван историй» — единственный журнал, который читает Маринка. Время течет медленно, словно затянутое липкой паутиной. Чтобы как-то скоротать его, включаю телевизор.

Наконец-то 9.00. Звоню на рабочий телефон шефа. Длинные гудки, потом короткие. Обзваниваю телефоны своих сослуживцев. Та же, история. Такое впечатление, что в офисе вообще никого нет. Может, неисправность на линии? Звоню сослуживцам на мобильные телефоны. Снова гудки. Ну не может такого быть.

Набираю номер телефона Маринки. Не берет трубку. Решительно невозможно! Маринка с телефоном не расстается. Отправляю ей смс-сообщение с просьбой перезвонить.

Нет, здесь я сойду с ума. Нужно прогуляться, подышать свежим воздухом.

Оделся, посмотрел на себя в зеркало. Лицо бледное, под глазами крути. Действительно, похож на мертвеца.

На улице свежо — ночью прошел дождь. Но уже тепло, робкое утреннее солнце ласкает кожу. Я вдохнул полной грудью. Все, как обычно — плотный потрк машин, пешеходы спешат на работу. Медленно побрел по тротуару, разглядывая трещины в сером асфальте. Я уже перестал строить теории относительно странной программы. Мне просто хотелось выбраться из этой истории. Сегодня же пойду и отдам диск администратору. Как там его зовут: Олег, что ли…

Резкий толчок в спину. Я с трудом сохраняю равновесие. Мимо прошел мужчина, который чуть не сбил меня с ног. Даже не посмотрел на меня. Одет прилично, в руке портфель и зонт. Я ругаюсь и громко называю его придурком. Он не оборачивается. Будто меня нет.

Навстречу идут две девушки. Обсуждают какой-то семинар. Если бы я не увернулся, налетели бы прямо на меня. Поддавшись внезапному порыву, хватаю одну из них за руку. Ручка тоненькая, совсем белая, на запястье часики с розовым браслетом. Она пытается высвободиться. На меня не смотрит. Продолжает спокойно что-то обсуждать с подругой. И сильнее дергает руку. Пойманная мною девушка похожа на автомат, которому помешали выполнять заложенную в него задачу. Жуткое зрелище. Подруга спокойно ждет ее. Меня словно нет. Вдруг девушка делает шаг назад и сильно наступает мне на ногу. На ножках у нее туфли на высоких каблуках. Каблук оказывается очень острым, я охаю от боли и отпускаю ее руку. Как ни в чем не бывало, девушки продолжают свой путь. Затем ускоряют шаг. Острые каблучки звонко цокают по асфальту.

Меня бьет дрожь. Мне очень страшно. Руки дрожат. Пойду домой и избавлюсь поскорее от проклятого диска. Наверняка все дело в нем. Недалеко аптека, нужно зайти, купить какое-нибудь успокоительное. Перехожу дорогу и чудом уворачиваюсь от машины, которая проносится мимо. «Тойота». Я шел по пешеходному переходу, на зеленый свет. Неужели водитель меня не увидел? Или НЕ ЗАХОТЕЛ увидеть?

В аптеке никого, скучающий провизор — женщина с короткой стрижкой — что-то пишет на бумажке. Здесь чисто и светло.

Подхожу, прошу валерьянки. Она на меня не смотрит. Просовываю в окошко руку и хватаю ее за лацкан белого халата. Она поднимает голову и смотрит сквозь меня, о чем-то задумавшись. Я кричу ей прямо в лицо. Никакой реакции.

Стою в растерянности, мысли перепутались, как те разноцветные линии на графике.

Звякнул колокольчик, в аптеку вошла грузная пожилая женщина в шерстяной юбке и кофте.

— Упаковку анальгина и настойку валерьяны, — попросила она.

Провизор пробила чек, положила на прилавок лекарства. Я быстро схватил темную бутылочку с настойкой. Вернее, попытался это сделать. Рука женщины метнулась со скоростью кобры и сильно ударила меня по костяшкам пальцев. Я отдернул руку. Женщина даже не посмотрела на меня. Убрала лекарства в сумку, жалуясь провизору на артрит. Та сочувственно покивала, продолжая писать. Обе меня игнорировали. Их линии соприкоснулись друг с другом и через минуту разойдутся. А моя линия прервалась.

Я вернулся домой, соблюдая осторожность и стараясь держаться подальше от людей и машин.

На мониторе компьютера все так же сверкало и переливалось сплетение линий.

Должен быть какой-то выход… Снова заметил мигающий значок письма. Погодите-ка, значит, не все меня игнорируют? Открыл окошко «аськи». Сообщение от пользователя по имени Насинга. Не знаю такого. Или такую. «Привет! Как дела?» Скорее всего, он написал это до того, как моя линия оборвалась. Пишу в ответ: «Привет! Я сегодня стал невидимкой. В остальном все хорошо». Вряд ли он ответит. Хихикаю, понимая, что мое хихиканье звучит весьма нервно.

Буквально через секунду приходит сообщение: «Я знаю». Завороженный ответом, быстро печатаю, путая клавиши: