Последний хранитель вечности

«Ну что же, – подумал Васильков, – вроде всё нормально. У неё очень хорошие родители. И дядя Тимофей – старик весьма милый». – Какая волшебная ночь… – прошептал он и двинулся домой. На улице было тихо. Павел направился к ближайшей большой дороге в надежде поймать такси. Там оказалось еще тише, как назло, ни одной машины. Оставалось одно. Идти по направлению к дому, периодически оглядываясь, чтобы не пропустить транспорт. В голове крутились мысли о Лене. Запах её волос, глаза, в которых отражалась бесконечность. И вообще, общее ощущение счастья действовало опьяняюще. «Что вам нужно? Не надо, отпустите его… – послышался рыдающий женский голос возле переулка». Павел остановился и прислушался. Показалось?

«Не надо, пожалуйста!» В переулке различались четыре фигуры. «Один против трёх? Ведь запросто рёбра переломают, – подумал Васильков, делая шаг в сторону группы неизвестных». Глаза инстинктивно искали в темноте что-нибудь тяжелое. Кусок трубы, кол, кирпич, наконец! Ничего подходящего под рукой не было. «Как же не везёт, – мелькнула в голове мысль». Когда Васильков подошёл ближе, то увидел, что двое солдат не дают пройти парню с девушкой. Ему сразу стало немного легче. «Двое надвое, может, передумают?»

– Нехорошо обижать маленьких, – издали громко сказал Павел, беря инициативу в свои руки, а внутри всё так и сжалось. Вообще-то он был не из слабых, но как бы малость трусоват.

– А ты кто такой? – спросил солдат ростом поменьше и обернулся.

– Я ваш дядя из Бразилии, приехал бить по морде обезьян. – Дядя – это хорошо, – донеслось справа и чуть сзади. – Люблю близких родственников.

Васильков обернулся. Из кустов, на ходу застёгивая ширинку, вышел третий. Если о нем сказать коротко, то… БУГАЙ. Павел быстро перевёл взгляд влево. Влюблённым было лет по семнадцать – Ромео и Джульетта – а кавалер вдобавок был какой-то щупленький и в очках. Где-то там, в глубине, появилась догадка: «Ё-маё… Что же я на-де-лал?!». Диспозиция выглядела следующим образом. Справа подходил «О УЖАС!», слева два, хоть и низкорослых, но вполне крепких парня. А он один и посередине. И в руках, как назло, ничего тяжелого. Естественно руки начали слегка трястись, и страх потихоньку начал брать верх. Выход был только один, и со всей, что было, силы Павел ударил ребром ладони бугаю в горло и разбил кадык. Пока тот падал на колени, Паша ногой попал второму в пах – тут уж было не до правил. Третий, самый мелкий, с глазами как два мандарина, отшатнулся назад и вытащил нож, с лезвием сантиметров в двадцать пять.

– С таким только на медведя ходить, – сказал Павел, едва сдерживая дрожь в голосе. – Вот я с тебя, как с медведя, шкуру и сниму, – прохрипел солдат, сделал шаг в перед и махнул перед собой «саблей» справа налево. Еще шаг, и нож полетел слева направо. Еще… Но тут Павел сделал невообразимое. Он подпрыгнул, развернулся в воздухе и ногой ударил солдата в голову. Маленький повалился на асфальт и выронил нож. В детстве Паша, как и все мальчишки, ходил в секцию каратэ, засматривался Брюсом Ли. Это были обычные детские увлечения его поколения, но чтоб вот так… Наверное, ему этого очень сильно захотелось выжить и все получилось как-то само собой. – А-а-а! – вскрикнула Джульетта, но Паша не успел обернуться. Бугай ударил его сзади в печень: в глазах помутилось, ноги подкосились. На мгновенье Паша потерял сознание, но рёв милицейской сирены вернул его к жизни. Очевидно, кто-то догадался позвонить в милицию. – Вот и кавалерия, – сказал Васильков, садясь на асфальте. Бугай попытался убежать, но у него ничего не получилось. В милицию забрали всех. После составления протокола потерпевших отпустили, а солдат обещали посадить. Этот подвиг у них оказался не первым. – Это вы хорошо придумали. Приехать из Питера в Москву, чтоб ночью искать приключения, – сказал Васильков, когда они вышли на улицу. – Мы на выставку приехали, в Пушкинский Матисса привезли, – оправдывалась Алёна. Именно так звали «Джульетту». – А перед поездом хотели по городу погулять. – Вот и погуляли, – мрачно пробормотал Саша. – Если бы не вы, то…

– Да. А если бы не я? – перебил Павел. Влюблённые опустили глаза. «Как школьники», – подумал он, а вслух добавил: – В общем, я и сам до смерти испугался. На поезд не опоздаете?

– Нет. Как раз успеваем, – ответили Алена с Сашей в один голос. – Спать ложиться бесполезно, – пробормотал Паша, – через три часа вставать. Пойдемте провожу, если вы конечно не против. Прощание на перроне было недолгим. Экспресс уже стоял под парами, возле окон толпились пассажиры помахивая ладошками. Вдруг Алёна и выбежала из вагона. Она сняла с шеи шнурок, на его конце было что-то вроде медали, и одела его на Павла. – Мне прадедушка это подарил, говорил, что он спасает душу. Ну… в общем… пусть он вас теперь спасает. – С ума сошла! Подарок прадедушки кто же дарит, тем более такой? – возмутился Павел и начал было снимать медальон. Поезд вздрогнул и медленно покатился.

– Спасибо, – в сотый раз сказала Алёна, поцеловала Пашу и прыгнула на подножку уходящего поезда. Железная змея медленно, но верно набирала скорость, колёса мерно, как метроном, отстукивали такт. Вскоре поезд исчез за поворотом. Павел постоял еще минут десять, сам не зная почему, глядя ему в след. Что сейчас произошло?

Ведь что-то же произошло? Он чувствовал это. Он знал. Добравшись до дома, Павел забрался под душ, медальон снял и повесил на крючок для полотенца. По телу побежали струйки горячей воды, сначала они щекотали и вызывали к жизни мурашки, но через мгновение укутали приятным теплым покрывалом из воды и пара. Правый бок напоминал о себе ноющей болью. После душа Васильков выпил кофе, от сонливости не осталось и следа. Весеннее солнце смело поднималось над горизонтом, начинался новый день. Теперь можно и потрудиться. Рабочий день прошел как всегда: суета, беготня, нервы. После работы Павел поехал в «Клуб длинного клинка». Можно сказать, что здесь была его вторая жизнь. С восьми и до двадцати он выглядел обычным школьным спортзалом, с матами, шведской стенкой и канатом, свисающим с потолка. А после двадцати здесь начиналось… Нельзя сразу и однозначно сказать, что это было. Сказка, театр или провал во времени. Чужих сюда не пускали, а стать членом клуба было непросто. Паша Васильков оказался там почти случайно.

Четыре с половиной года назад, на чемпионате СССР, Васильков отказался участвовать в соревнованиях, а победитель должен был ехать в Европу. Зал был на три четверти пуст. Васильков сидел и смотрел выступление своего товарища, боровшегося за призовое место, когда к нему подошел пенсионер из спорткомитета и начал, брызгая слюной, объяснять какой он, Васильков, дурак и как много теряет. Если бы не эта глупая выходка, то у Павла были все шансы выиграть Европу, а там чемпионат мира, Олимпиада, Слава. Это безобразие продолжалось минут двадцать. В конце концов дед плюнул и ушел, улыбнувшись Паша проводил его взглядом полном призрения. И тут в его жизни появился дядя Лёша. Он сидел на два ряда выше и все слышал. – Прошу прощения, молодой человек, – сказал незнакомец. – Я невольно подслушал Ваш разговор. Васильков обернулся и посмотрел на незнакомца. – Так и есть. Павел Васильков. И Вы отказались? Почему?

– Надоело, – ответил Паша. – Надоело побеждать? – не унимался незнакомец. – Сколько вопросов. Вы не прокурор, часом? – Паше не нравился этот разговор, и он намеренно грубил. – Тогда скорее милиционер, – ответил незнакомец с явной иронией в голосе. Только сейчас Васильков заметил два больших шрама на левой стороне подбородка. – Но я вижу, вы не расположены к беседе. Не буду Вам мешать. – Да дело вовсе не в вас, – сказал Паша. – Завёл меня дед. Сначала сами всё разрушат, а потом кричат: «За Родину, за Сталина!» Соревнование продолжалось. На помост вышла очередная пара. Незнакомцу было не больше сорока, крепкий дядька с волевыми, но добрыми глазами. Надо заметить, Павлу льстило, что его узнали и, чтобы как-то извиниться за грубость, он сам продолжил разговор.

– А вам, я вижу, это нравится? – сказал Паша и показал на спортсменов. – Что именно? Вид спорта или поединок? – уточнил незнакомец. – Поединок. – Нравится. А вам нет?