Посторонним вход воспрещен

И тут же, будто иллюстрируя собственные слова, потянул из кармана спецовки маленький складной телефончик, из тех самых, изображения которых Род видел еще в одном из старших классов полуклассической гимназии в каком-то старинном, полудокументальном фильме, рассказывающем об истории развития средств связи.

— Лукьянов? Это я… — негромко сказал встречный в трубку, при этом старательно не сводя с менеджера чуть прищуренных глаз. — Нашелся наш проникновенец, сам на меня выскочил…

Из дальнейшего разговора Род слышал только реплики незнакомца и, как ни напрягал собственную, не бедную, как он всегда считал, фантазию, но даже представить себе не мог, о чем идет речь.

— А где ты, Севостьян? — поинтересовался у встречного некий Лукьянов. — Фонят у нас что-то датчики в шестом секторе…

— Датчики в шестом вовсе не при чем, не вали с больной головы-то… — грубовато отвечал Севостьян. — Мы на переходе к четвертому почти… а это уже другая песня… А вот мне-то что теперь делать? Куда вести-то заблудшую душу? В эвакуатор, разве что?

— В эвакуатор-то зачем? — задумчиво переспросил Лукьянов. — Бестолку это, только время терять… тот шустрик за полчаса пробежал почти две трети дороги к подвалам… до эвакуатора оттуда почти столько же идти, а если обратно, то ты его часа полтора тащить будешь, не меньше, тем более, он подустал наверняка… А знаешь что — отведи-ка ты его в метро, а, Севостьян?

— А потом мне оттуда как? Такси подашь? — ехидно поинтересовался встречный. — И вообще, у меня смена уже сорок минут, как закончилась… отдыхать положено…

— Ну, там же лифты недалеко, доберешься, — неуверенно посоветовал Лукьянов, видно и сам сомневаясь в собственных словах. — Сейчас уже вечер, людей меньше стало… просочишься как-нибудь…

— Как-нибудь — всегда себе дороже выходит, да и людей там, как в муравейнике, что вечером, что с утра, что днем…. Сам знаешь, — ворчливо ответил Севостьян. — Ладно, раз уж взялся за гуж… так выписывай премию…

— Не от меня зависит, — нарочито жалостливо отозвался Лукьянов, обрадованный тем, что решение вопроса взваливает на свои плечи Севостьян. — А так бы — с полной радостью. Но представление подам обязательно, вот прямо сейчас и напишу, пока ты его ведешь…

Пока Севостьян общался по телефону, Род изо всех сил делал вид, что этот разговор его не интересует, ведь так предписывала корпоративная этика, но сам, вслушиваясь в загадочные для него слова, трепетал, переминался с ноги на ногу, зачем-то обшаривал дрожащими руками карманчики пиджака, понимая, что в эти минуты решается его судьба на ближайшее время. В дальних перспективах своей жизни менеджер почему-то был глубоко и твердо уверен, забыв напрочь концовку древней поговорки о том, что человек предполагает, а… А когда неизвестный, так и не удосужившийся назвать свою должность или хотя бы имя, сунул в карман робы «раскладушку», Род посмотрел на него заискивающе, просительно, так, как смотрят в лицо высокого, ну, очень высокого начальства, от которого зависит и продвижение по службе, и зарплата, и, да чего там скромничать, сама судьба менеджера среднего, очень среднего звена…

— Ладно, чего уж там, — ворчливо сказал Севостьян. — Тронулись…

И без дальнейших комментариев развернулся спиной к Роду и зашагал куда-то в полумрак проходного бетонного зала. Так ничего до конца и не понявший, но здраво рассудивший, что отведут его вряд ли в сказочную избушку Бабы-Яги для последующего съедения, менеджер после секундной паузы засеменил следом за Севостьяном.

Несмотря на короткий, полутораминутный отдых во время встречи с незнакомцем и телефонного разговора того со своим то ли начальством, то ли просто напарником, Род начал задыхаться и уставать вновь, едва преодолев расстояние в километр следом за тяжеловато, но без малейших признаков утомления шагающим Севостьяном.

То ли уловив в сбивчивом дыхании за своей спиной признаки заканчивающихся физических, но прежде всего — моральных сил у менеджера, то ли просто ощутив это интуитивно, Севостьян оглянулся через плечо, слегка замедлил шаги и как-то ернически, с намеком на издевку сказал:

— Да уж, это тебе не в мягком креслице штанцы протирать…

— Я не думал, что… — перевел дыхание Род. — …не думал, что так быстро… я же занимаюсь два раза в неделю… там тренажеры, опытные тренеры… всё по последнему слову…

— Дурилка, — сожалеючи вздохнул Севостьян. — Тренажеры, тренеры… ходить надо по восемь часов ежедневно, вот и не нужны будут никакие тренажеры и тренеры…

— Вы — восемь часов? — удивлению менеджера не было предела, он даже на секунду забыл о собственной усталости.

Род попросту не мог себе представить, что кто-то из его знакомых, да и малознакомых людей сможет провести на ногах, не присаживаясь и не отдыхая, как того требует гигиена труда на основании новейших научных изысканий в области человеческой физиологии, полные восемь часов без перерыва.

— …а из-за тебя вот — и все девять сегодня получится, — пробурчал, изображая легкое недовольство Севостьян, в самом деле довольный донельзя тем, как удалось ему подцепить представителя среднего звена. — Ну, да это всё — романтика, однако. Топаем, топаем, не ночевать же нам здесь…

…прошло еще какое-то время, и когда в одуревшую от непрерывного, пусть и негромкого гула таинственных механизмов, от монотонности ходьбы по пустынным и темным помещениям, от кажущейся бесконечности застенных лабиринтов голову Рода полезли совсем уж фантастические и непотребные мыслишки о конечной цели их путешествия, Севостьян неожиданно остановился, поджидая отставшего, слегка прихрамывающего, тяжело дышащего менеджера, и кивнул в сторону ближайшей — в трех шагах — бетонной стены:

— Теперь полегче будет…

Присмотревшись в указанном кивком направлении, Род к собственному ужасу обнаружил бегущую дорожку горизонтального эскалатора, но — безо всяких на то положенных ограждений, поручней, предупредительных надписей и надлежащего по техническим условиям эксплуатации освещения.

— Вы хотите сказать?.. — менеджер даже слов сразу не нашел, как охарактеризовать увиденное, настолько оно противоречило всему с детства известному Роду о существующем мире. — Но ею же категорически нельзя пользоваться… это же — небезопасно, в конце-то концов…

Голосок менеджера в конце фразы даже немного дал «петуха», сорвавшись то ли от усталости, то ли от кошмарной картины застенного эскалатора, но Севостьян только иронично хмыкнул на эти слова и вдруг крепко прихватил Рода за шиворот и едва ли не забросил отнюдь не тщедушное тельце сопровождаемого на едва заметную в полумраке, плавно и медленно двигающуюся вдоль серой стены дорожку.

Сам Род в тот момент решил было, что сопровождающий его незнакомец желает просто напросто избавиться от него, отправив бесчувственное тело с переломанными костями на этом диковинном транспортере прямиком в печь крематория. У него в глазах даже встало гудящее, голубоватое пламя газовых горелок, в ушах зазвучали аккорды прощального марша, но тут грубо встряхнувшая менеджера рука Севостьяна вернула его к действительности. И в последующие минут пятнадцать передвижения на бегущей дорожке уже никакие галлюцинации Рода не посещали, хотя проклятущий страх так никуда и не ушел, а просто спрятался, притаился где-то под поверхностью сознания, готовый в любой момент вырваться на свободу и овладеть всем существом менеджера.

«Как хорошо, что всем мучениям когда-то все-таки приходит конец», — сумбурно подумал Род, когда крепкая рука сопровождающего буквально сняла его с движущегося механизма, продолжившего свой бесконечный путь в неизведанное.

— Теперь — сюда и — попрощаемся, — Севостьян крепко ткнул менеджера твердым, буквально железным по прочности, как показалось Роду, кулаком в поясницу, направляя в совсем уж узкую и темную щель в серой стене.

— А там… — попытался извернуться менеджер, но силы были слишком неравны, и он через несколько секунд уже стоял вплотную к дверце, очень похожей на ту, с которой и начал свой путь в жутких служебных помещениях дома-города.