Этот бессмертный

Позади меня раздался звук удара.

Больше ничего не произошло.

Хасан промахнулся.

Я вложил камень в пращу и крутанул ее назад и по кругу. Раздался свист рассекаемого пращой воздуха.

Всей силой правой руки я послал камень вперед.

Он оцарапал левое плечо Хасана, едва коснувшись его. В основном пострадала одежда.

Камень несколько раз рикошетом отскочил от дерева к дереву позади Хасана и наконец исчез из виду.

Кругом стояла тишина. Птицы прекратили свой утренний концерт.

– Джентльмены, — крикнул нам Дос Сантос, — каждый из вас уже использовал один шанс уладить ваши разногласия. Можно сказать, что вы с честью противостояли друг другу, дали выход своей ярости и теперь удовлетворены. Вы желаете прекратить дуэль?

– Нет, — ответил я.

Хасан потер плечо и отрицательно помотал головой.

Потом он вложил в пращу второй камень, раскрутил по мощной кривой и метнул в меня.

Камень попал мне точно между бедром и грудной клеткой.

Я упал на землю, и в глазах у меня потемнело.

Хасан оставался на месте.

Через секунду я снова стал видеть свет, но в глазах у меня двоилось; казалось, кто-то тысячью острых зубов впился мне в бок и не хочет отпускать.

Все присутствовавшие разом кинулись ко мне, но Фил остановил их взмахом руки.

Хасан оставался на месте.

Подошел Дос Сантос.

– Что с тобой? — мягко спросил Фил. — Ты можешь подняться?

– Сейчас. Мне нужно минуту передохнуть и очухаться, но я встану.

– Каково положение? — спросил Дос Сантос. Фил объяснил ему.

Я зажал бок рукой и медленно встал.

На пару дюймов выше или ниже — и у меня была бы сломана какая-нибудь кость. А так только жгло, как на угольях.

Я потер место удара, потом несколько раз покрутил правой рукой, проверяя работу мышц с этой стороны.

Порядок.

Я подобрал с земли пращу и вложил в нее камень. На этот раз я должен был попасть, я это чувствовал.

Праща раскрутилась и выбросила камень.

Хасан повалился наземь, схватившись за левое бедро.

Дос Сантос подошел к нему, и они заговорили между собой.

Просторное одеяние Хасана ослабило удар, частично отклонив его. Нога не была сломана. Хасан намеревался продолжить дуэль, как только сможет встать.

В течение пяти минут Хасан массировал бедро, а потом снова встал на ноги. За это время моя острая боль превратилась в тупое пульсирование.

Хасан выбрал себе третий камень.

Медленно, тщательно вложил его в пращу…

Смерил меня взглядом и начал рассекать пращой воздух… Все это время у меня было ощущение, и с каждым мгновением оно крепло, что мне следует отклониться чуть-чуть вправо. Так я и сделал.

Хасан раскрутил пращу и бросил камень.

Я понял, что вместо щеки у меня мокрое место. Камень ободрал грибок на моем лице и рассек мне левое ухо.

Эллен коротко вскрикнула.

Чуть-чуть левее — и я бы ее уже не услышал.

Теперь была моя очередь.

От гладкого серого камня, казалось исходило дыхание смерти.

Казалось, он говорит, — ну вот, сейчас.

Будто кто-то предостерегающе дергал меня за рукав — я всегда с почтением отношусь к таким предостережениям.

Я вытер кровь со щеки и вложил камень в пращу.

Я поднимал правую руку, и в руке этой была смерть. Хасан тоже почувствовал это и сделал шаг назад — мне было видно через поле.

– Всем оставаться на своих местах и бросить оружие, — раздался голос.

Слова были произнесены по-гречески, так что вряд ли кто-нибудь понял их, кроме Фила, Хасана и меня. Разве что Рыжая и Дос Сантос, но тут у меня уверенности нет.

Но всем была вполне понятна автоматическая винтовка в руках у говорящего, а также мечи, дубинки и ножи в руках у столпившихся за его спиной трех десятков людей и полулюдей.

Это были куреты.

Куреты — это плохо.

Они никогда не упустят свой кусок мяса.

Обычно жареного.

Но иногда вареного или даже сырого.

Огнестрельное оружие, судя по всему, было только у говорившего.

…А я крутил над головой смерть. Надо сделать ему подарочек, решил я.

Подарочек он получил, и голова его разлетелась вдребезги.

– Бейте их, — крикнул я, и мы начали.

Джордж и Диана первыми открыли огонь. Потом Фил достал какую-то пушку, а Дос Сантос побежал за своей сумкой. Эллен тоже рванула туда.

Хасану не требовалось моего приказа, чтобы начать убивать. У него и у меня единственным оружием были пращи. Но куреты находились ближе пятидесяти метров и сбились в кучу. Метко посланными камнями он успел уложить двоих, прежде чем они кинулись на нас. Я прибил еще одного.

Теперь они были уже на полпути через поляну и неслись на нас, перескакивая через своих убитых и упавших и дико вопя.

Как я уже говорил, не все они были людьми: был там один длинный и тощий с трехфутовыми крыльями, сплошь покрытыми язвами, была пара микроцефалов с такой массой волос, что они выглядели вовсе безголовыми, был даже один малый, из которого, вероятно, должны были получиться близнецы; еще было несколько экземпляров со здоровенными курдюками и трое неповоротливых верзил, которые продолжали идти на нас, несмотря на дырки от пуль в груди и в животе — у одного из них кисти рук были дюймов тридцать длиной и около фута в ширину, а другой страдал чем-то вроде слоновой болезни. Были и такие, что смотрелись почти нормально, но все они имели вид подлый и шелудивый, одеты были в лохмотья или вовсе не одеты, и, конечно, были небриты и смердели.

Я швырнул еще один камень, но увидеть, куда он попал, мне не пришлось — куреты уже набросились на меня.

Я стал раздавать удары во все стороны — ногами, кулаками, локтями, не соблюдая излишних церемоний. Стрельба замедлилась, а потом и вовсе прекратилась. Время от времени оружие приходится перезаряжать, а вдобавок еще что-то заело. Очень скверным делом была боль у меня в боку. Все-таки я успел уложить еще троих до того момента, когда что-то тупое и тяжелое сбоку обрушилось на мою голову, и я упал замертво.

Глава 10

Прийти в себя в жарком и душном месте…

Прийти в себя в жарком и душном месте, где пахнет конюшней…

Прийти в себя в темном, удушающе жарком месте, где пахнет конюшней…

…Это не слишком способствует спокойствию духа, равновесию в желудке, а также нормальному функционированию органов чувств.

Кругом воняло и было чертовски жарко, а загаженный пол мне не особенно хотелось разглядывать с близкого расстояния — хотя из моего положения это было как раз очень удобно.

Я застонал, пересчитал свои косточки — все ли на месте — и сел.

Потолок был низкий и еще понижался к задней стене. Единственное маленькое окошко наружу было забрано решеткой.

Мы находились в глубине деревянной хибары. В противоположной стене имелось еще одно окошко. Но это было окно не наружу, а внутрь — за ним была более просторная комната, и Джордж с Дос Сантосом разговаривали с кем-то, кто стоял по ту сторону решетки. Хасан лежал без сознания или мертвый футах в четырех от меня; на голове у него была запекшаяся кровь.

Фил, Миштиго и дамы тихо беседовали в дальнем углу.

Пока все это отпечатывалось в моем сознании, я рукой тер висок. Левый бок по-прежнему болел, и многие другие части моего тела решили составить ему компанию.

– Он очнулся, — внезапно сказал Миштиго.

– Всем привет. Я вернулся, — согласился я.

Они подошли ко мне, и я принял вертикальное положение. Это была сущая бравада, но мне удалось его сохранить.

– Мы в плену, — сказал Миштиго.

– Правда? В жизни не догадался бы.

– На Талере такого не бывает, — заметил он, — и на других планетах Веганской системы тоже.

– Тем хуже для вас, что вы там не остались, — сказал я. — Вспомните, сколько раз я просил вас вернуться.

– Этого всего не случилось бы, если бы не ваша дуэль.

Я отвесил ему оплеуху. Рука не поднималась поколотить его как следует — слишком уж он был патетичен. Я только шлепнул его тыльной стороной руки, и он отлетел к стене.