Кошечка из Сакурасо 3 (ЛП)

— Как я и думала, хикикомори, у которого в друзьях одни механизмы, не от мира сего, — угрожающим тоном заявила Рита, словно желая задеть Рюноске за живое.

— Неужто ты пытаешься меня оскорбить?

— Именно. Ты заметил? Как насчёт проверить голову у врача?

— У тебя у самой мозг перекосило.

— В каком это смысле?

— Я бы посоветовал сначала немного подумать, прежде чем задавать вопрос, да лень время тратить. Ладно, объясняю. Я полагаюсь на механизмы. Можешь называть их моими близкими друзьями, если хочешь. Более того, я сам идентифицирую себя как хикикомори. Другими словами, это как если бы ты посмотрела на собаку и закричала «Смотри, это собака!"». Или на Сорату, назвав его бесполезным.

— Не строй из меня дурочку.

В глазах Риты вихрем забушевали тёмные эмоции, и ненависть излилась наружу в виде дьявольского свечения.

— Оценивай ситуацию правильно. Я не делаю из тебя дуру. Просто думаю, что ты избалованная.

— Нет, по-моему, ты как раз дурочку из неё делаешь, Акасака.

Сората вклинился в их разговор, но ни Рюноске, ни Рита даже не посмотрели в его сторону.

Рита уставилась на Рюноске сокрушающим взглядом, а парень оставался совершенно спокоен.

— Раз уж подвернулся шанс, скажу тебе кое-что. Я ненавижу тебя с самого начала. И я был против твоего заезда в Сакурасо.

— Эй, Акасака, хватит.

— Канда, помолчи. Представь, каково мне, глядеть каждый день на её притворную улыбку.

— Откуда ты знаешь, как я улыбаюсь?..

— Знаю, и всё.

— Я всё время рисовала. Сколько себя помню...

Их заливал дождь, а Рита продолжала глядеть на Рюноске. Хоть она и не плакала, Сорате показалось, что расплакаться она может в любой миг.

— Что бы я ни рисовала, родители и дедушка хвалили меня. На радостях я училась рисовать изо всех сил, чтобы стать хоть ещё немного лучше.

Студию открыл сам дедушка. И Масиро, влившаяся в их художественную среду, напоминала им члена семьи.

— Мне постоянно твердили, что рано или поздно я стану чудесным художником, — принялась изливать душу Рюноске Рита.

— Ясно. И что?

— Но как только появилась Масиро, шестерёнки в механизме начали понемногу сбоить. Хотя вначале я думала о ней просто как об умелой девочке...

— Рита...

— Мы вместе проводили время, рисовали — я думала, мы будем соревноваться друг с другом. Но так думала одна я, Масиро же не замечала мои картины, а родители с дедушкой её поддерживали. Их поразил талант Масиро, и всё остальное померкло на её фоне. Да и я сама потерялась...

Рюноске со скучающим видом переложил зонт в другую руку.

— Рисование для меня — всё, это часть меня. А дедушка не переставал твердить: «Хватит», «Всё, довольно…», «Тебе всё равно не победить Масиро, хватит. Зачем тебе и дальше стараться, хватит». Я стала никому не нужной, но продолжала цепляться за Масиро. Конечно, такая избалованная ведь... Я всё понимаю...

— Прекрати уже, Рита.

— Я понимаю, надо перестать надеяться на то, что я помогу Масиро развить её талант! Хватит уже мусолить тему! — вопила Рита, по-дьявольски глядя на Рюноске. Но из её глаз не упало ни единой слезинки. Она уже успела выплакать все слёзы, и на мелкую ссору их не осталось. Сората прочувствовал Риту — в неё закралось отчаяние. Она уже достигла той стадии, когда поздно ждать чьей-то помощи.

— Такому, как ты, не понять моих чувств. Мне до самого конца оставляли надежду на то, что я стану великим художником, а потом взяли и отобрали мечту! Всё из-за Масиро! Потому что появилась она...

От ярости Риты у Сораты сдавило сердце. Мысли путались. Нанами тоже молчала под дождём.

Масиро стояла с печальным видом.

Невозмутимый вид сохранял один только Рюноске: он достал смартфон и что-то в нём делал. На его лице не читалось ни сострадания, ни сочувствия, ни сожаления. Рюноске вёл себя совершенно обычно.

Он был полностью на своей волне. На него вообще никак не влияли ничьи эмоции.

— Может, скажешь что-нибудь?

— Можно? Серьёзно?

— Можно, я же сказала.

— Тогда спрошу на всякий случай. Сколько серьёзного из того, что ты сейчас наговорила?

— А?

У Риты от недоумения забегали глаза.

— Я понял, что от тебя многого ожидали. Ещё я уяснил, что ты старалась оправдать возложенные на тебя ожидания, но результат вышел плачевный. Однако на основании твоих слов я делаю вывод, что ничего ты толком не объяснила.

— Прекрати...

Перед Ритой возникла Масиро, желая оградить её от нападок.

— Сколько ты ещё будешь оскорблять меня?.. — выдала Рита, надорвав горло, но её голос прозвучал удивительно чисто, подобно крику птицы. — Тебе нравится вот так анализировать людей?! Отвратительно!

Занеся руку над головой, она собралась ударить Рюноске. Но в последний миг парень изогнулся и увернулся от кулака.

— Если думаешь, что можешь уделать меня таким ударом, то сильно ошибаешься.

— Да что ты за человек?!

Гнев, растущий внутри Риты, был готов взорваться.

Она отпихнула Масиро в сторону и бросила в Рюноске пластиковый пакет, который держала в руках. Нанами тут же поддержала Масиро.

— Прекрати, Рита! — поздно спохватился Сората.

Содержимое пакета вылетело наружу и взмыло в воздух. На этот раз Рюноске увернулся, пригнувшись. Ни в чём не повинные яйца разбились, мука рассыпалась, а помидоры размозжились.

— Извинись перед помидорами.

Рита разозлилась ещё больше и снова изрыгнула на Рюноске «Отвратительно!». После чего зачесала по дороге, по которой они пришли. Её фигура очень быстро исчезла за стеной дождя.

— Акасака, давай за ней.

— Зачем, чтобы опять выслушивать издёвки?

— Да нет же!

— Вот ты и беги за ней, Канда. Так будет рациональнее. Только зонтик прихвати.

Поражённый каменным спокойствием Рюноске, Сората зашёл в двери и вошёл в прихожую Сакурасо. Промок он до нитки.

— Не лучшая твоя сторона.

Зашедший внутрь Рюноске замер на месте.

— В смысле «сторона»? Расскажи-ка вкратце.

— Что уж там рассказывать, тебе как-то всё равно на других людей!

— Какой точный для тебя анализ, Канда. Не вижу проблем. Меня вполне устраивает такое твоё описание «моей стороны». Не вижу надобности что-то исправлять, — заявил Рюноске и удалился к себе.

— Э-эй! Стой!

И сразу же с грохотом упало что-то большое.

Повернувшись на звук, Сората увидел Масиро, которая плюхнулась на пол.

— Ч-что такое, Масиро?! Ты в порядке?

Нанами попыталась поднять её на ноги, но девушка сидела совершенно безвольно и смотрела перед собой пустым взглядом.

— Эй, Сиина?

— Я...

Уже вернувшиеся Дзин и Мисаки из любопытства высунули головы с кухни. Поднявшаяся от прихожей Нанами объяснила им ситуацию.

— Чего такое?

— Рита меня ненавидит… — бессвязно пробормотала Масиро. — Не знала.

Что-то сказать в утешение у Сораты не получилось.

— Я не знала.

— Не знала что?

— То, что сказала Рита.

От одной фразы затряслось всё тело.

Такова была Сиина Масиро, гениальная художница. Будь иначе, Рита не мучилась бы столь сильно. Она с самого детства занималась рисованием в одной с Масиро студии, но не смогла догнать её. Масиро оставалась для Риты недостижимой мечтой.

— И сейчас ничего не понимаю.

— Это...

— А Сората понимает?

— Не всё, но понимаю...

Его никогда не загоняли в угол так, как Риту. Но он точно не хотел бы бороться с Масиро на одной арене. Потому что, если вдруг они сойдутся в борьбе, вполне можно представить себе её исход. Но на деле всё получалось иначе. Рита дала понять, насколько результат соперничества может оказаться более жестоким и сокрушительным, чем худшие ожидания.

Он наконец понял смысл недавних слов.

«Если будешь рядом с Масиро, в итоге сломаешься. Как я...»

Вот что значит сломаться. Вот что значит отчаяться.

Стоило лишь припомнить, как задрожали руки, а в груди поселился страх.

— Объясни, Сората.