Холм демонов

- Петля Нестерова, - уважительно прогудел майор. - Высший пилотаж!

- Рано радуетесь! - крикнула ведьма, и тут небо за окном озарилось вспышками. Еще минуту спустя зазвенело стекло, и в одном из окон храма появилась огнедышащая голова на длинной, как у жирафа, но зеленой шее. В церкви запахло перегаром, а затем разбились еще два окна, и еще две точно такие же головы заглянули вовнутрь.

- А вот и ужин! - тоненьким голоском пропищала средняя голова, с любопытством осмотрев Дубова, Чаликову, баронессу, Чумичку и майора.

- Завтрак, - глубоким басом возразила правая голова, а левая лирическим баритоном подытожила:

- Конечно, ночью кушать вредно, но если в меру, то можно.

- Вот черт! - тихо выругался майор. - А я уж думал это вранье все. Ан вот он, гад летучий.

- И очень даже убедительно выглядит, - так же шепотом ответила ему баронесса.

- Испепели их, Змей Горыныч! - истерически зашипела Баба Яга. Преврати их в уголь, в пустое место!

- Ну зачем в уголь? - благодушно хмыкнул Змей Горыныч. - Уголь - это невкусно. Но маленько поджарить их, конечно, не помешает. - С этими словами все три головы набрали ноздрями побольше воздуха.

Однако выпустить огонь Змею Горынычу так и не удалось. Где-то за стенами храма явственно прокукарекал петушок, и мелкая нечисть, в панике давя друг друга, попятилась к выходу.

- Ну, ваше счастье! - сквозь зубы процедила ведьма. С этими словами она отшвырнула гроб в угол и, схватив помело, валявшееся под иконостасом, вылетела из храма, разбив при этом еще одно окно.

- Да не больно-то и хотелось, - перегарно вздохнул Змей Горыныч и отправился следом за Бабой Ягой.

Наскоро прихватив свои нехитрые пожитки, путники поспешили к выходу. На улице уже светало, и капли росы, будто маленькие жемчужинки, блестели на траве и листьях.

На шум вышел старичок сторож:

- Каково почивала, царевнушка, солнышко наше ясное?

- Спасибо, прекрасно, - ответила Чаликова, и путники поспешили погрузиться в карету, чтобы скорее уехать подальше от этого храма памятника зодчества середины двенадцатого века.

***

Не раньше как проехав пару верст, путешественники более-менее пришли в себя и смогли связно излагать мысли и эмоции.

- Ну, слава богу, все хорошо, что хорошо кончается, - облегченно вздохнула Надя.

- Это только начало, - откликнулась баронесса.

- Однако же, - сладко зевнул Селезень, - выспаться нам так и не дали...

- Ничего, у князя Григория отоспимся, - беспечно махнул рукой Дубов. А как отоспимся, приступим к выполнению своей благородной миссии.

- Подъезжаем к заставе! - крикнул с кучерского места Чумичка.

Государственная граница не представляла из себя чего-то особенного - ни вспаханной полосы, ни вышек, ни охранников с собаками видно не было. Лишь вблизи дороги на небольшом возвышении стоял пограничный знак, сделанный из толстенного ствола векового дерева. Вокруг него суетились два субъекта вурдалаческой внешности и пытались распилить символ государственной границы кривой ржавой пилою. Увидев карету, оба пильщика оторвались от процесса и низко поклонились.

- Что сие значит? - удивилась Надя.

- Элементарно, - невесело усмехнулся Василий. - Нечистая сила уже проведала, что князь Григорий женится на царевне Танюшке и что таким образом его княжество и Кислоярское царство естественным способом соединятся. Вот они заранее и пилят пограничные столбы в знак скорейшего объединения и совместного пития кровушки обоих братских народов.

- А, ну понятно, - загромыхал майор Селезень. - Вот почему они нашу карету так приветствовали! Представляете картину - бесы и вурдалаки маршируют по Царь-Городскому кремлю под командованием князя Григория, а царь Дормидонт вынужден подобный парад принимать!

За столь милыми разговорами они проехали еще несколько верст. В отличие от Кислоярского царства, в княжестве Григория вдоль дороги стояли аккуратные каменные столбики с количеством верст до замка главы государства. Дорога вилась через поля и перелески и в конце концов завела в деревеньку с небогатыми, но вполне добротными избами. При выезде из деревни очередной столбик указывал, что ехать осталось пятьдесят восемь верст.

- Похоже, мы идем с опережением графика, - заметил майор Селезень, так что не мешало бы нам все-таки где-нибудь передохнуть.

- Да, неплохо бы, - согласилась Чаликова. - Да и лошадки наши, кажется, подустали...

Еще через три версты близ дороги показался постоялый двор - здание из красного камня, окруженное конюшнями, сараями и амбарами, среди которых бегали люди и громко ржали лошади.

- Ну вот, на пару часиков здесь и расположимся, - предложил Дубов. - А потом уже без остановок - и до конца.

Чумичка остановил тройку прямо у входа, и тут же из дома вышла статная девушка с черной косой и в ярко-синем сарафане.

- Добро пожаловать, - нараспев говорила она, низко кланяясь гостям, выходящим из кареты. Когда последний из них вошел в дом, узорчатая дверь с неожиданным лязгом захлопнулась, и гости оказались в кромешной тьме.

- Ловушка, - со спокойной обреченностью сказал Дубов. А Чумичка горестно прибавил:

- Опять я, дурак, дал обвести себя вокруг пальца!

- Ничего, пробьемся, - оптимистично прозвучал в темноте уверенный бас майора.

Чаликова начала было неуверенно читать "Отче наш", но липкая мохнатая лапа грубо заткнула ей рот...

***

Через несколько минут, немного привыкнув к темноте, путники обнаружили, что находятся в каком-то затхлом помещении, куда через узкие мутные окошки в верху стены проникает тусклый свет. Вокруг них прямо на каменном полу сидели какие-то совсем уж фантастически отвратительные существа и с любопытством разглядывали своих пленников.

- Это упыри князя Григория, - шепнул Чумичка стоявшей рядом с ним баронессе. - По сравнению с ними наша кислоярская нечисть - просто невинные ребятишки.

- Что же нам делать? - опечалилась баронесса.

- Ждать смерти и надеяться на чудо. Мое колдовство против них бессильно.

- Ну что ж, - сказал один из упырей, по виду главный, - Чумичка прав:

положение у вас безысходное. Эх, упьемся мы сейчас вашей кровушкой...