Звездная бирема "Аквила". Рубеж (СИ)

- Вахтенный, принеси мне Фиделиса, - приказал Квинт.

Ему сейчас позарез требовались запасы самоуверенности. И наплевать, что и кто подумает!

Луций Антоний всегда и не без оснований считал себя человеком широких взглядов. Для психокорректора, конечно. То есть, в своей среде. Ну, хорошо, допустим, не таких уж широких, но насчет терпимости к различным отклонениям... Если они, эти отклонения, не касались профессиональной сферы.

В общем, говоря прямо - Антоний полагал, что ежели в Данайском Колониальном Союзе интимные отношения между гражданами одного пола не только допустимы, но и приветствуются, то это личные трудности граждан Данайского Колониального Союза. В благословенной Лацийской Республике милостью богов все оставалось более-менее традиционно. Несмотря на равноправие полов (или, если уж совсем честно - на равное бесправие плебеев, что мужчин, что женщин). Подобные отклонения выявлялись и исправлялись еще на стадии формирования личности, так что о существовании мужчин, предпочитающих секс с другими мужчинами, Антоний знал только из теории. Ничего странного, на самом деле. Странным было бы обратное. Бравый манипуларий, разыгрывающий гетеру перед другим бравым манипуларием... бр-р-р...

Но с данайцами прогресс сыграл поистине злобную шутку. Дорвавшись до репликаторов (к слову, именно в Колониальном Союзе их и придумали), обитатели Данайского сектора на радостях сократили поголовье особей женского пола до критического минимума. И если провести сравнительный анализ между республиканской гетерой и данайской женщиной, то у республиканских гетер прав на порядок больше.

Но теоретические знания - это хорошо, снисходительная терпимость к странностям изнеженных данайцев - еще лучше, а вот когда ты, весь такой образованный и толерантный, оказываешься похищен и заперт в одном боте с представителем Данайского Союза, начинаешь смотреть на жизнь под несколько другим углом. Особенно на половую жизнь, если быть совсем уж точным.

Еще никогда в жизни Антоний не был так напуган. Похабные смешки девиц-вигилий - не в счет. Все-таки это были женщины, и определенного рода неприкосновенности психокорректора ничто с их стороны не угрожало. А тут... Данаец был вежлив и предупредителен, насколько это возможно в такой ситуации, и Антоний подозревал, что для него лично это плохой знак.

Похищенный психокорректор так увлекся своими переживаниями, что на всё остальное ему было практически плевать. Даже на то, что беглые аборигены прихватили с собой не только его, но и наварха собственной персоной.

Кстати, Ливию беглецы, видимо, сочли более опасной: женщину не только оглушили, но еще и связали ей руки монтажной лентой. Да и обошлись с ней грубовато - небрежно бросили на палубу в грузовом отсеке, рядом со скамьей для десантников, а пуниец, уходя в носовую часть бота, еще и пнул ее. Не то чтобы Антоний так уж рвался оказать ей помощь, однако видеть, как голова Аквилины периодически ударяется о крепеж скамейки, было тяжело.

Психокорректор покосился на данайца. Тот сидел напротив, поигрывал энергоплетью, широко улыбался и - лары и маны! - подмигивал. По спине Антония пробежал холодок. Ливии стоило бы прийти в себя... хотя бы для того, чтобы отвлечь похитителей от его, Антония, скромной персоны.

- Я должен ей помочь, - медленно проговорил он, стараясь как можно четче артикулировать каждое слово и подкрепляя речь жестами.

Данаец потряс головой, дескать, не слышу.

Антоний вздохнул и попробовал еще раз.

- Ей надо помочь. Она - наварх, ценный заложник. Позволь хотя бы уложить ее поудобней.

Данаец задумчиво склонил голову, поморщился и преувеличенно громко, что неудивительно для человека, страдающего временной глухотой, ответил:

- Я за тобой слежу.

Психокорректор расценил это как разрешение и, ежесекундно ожидая удара плетью, подобрался к телу наварха. И осторожно ее потряс, а когда не помогло - хлестнул по щекам:

- Ливия! Очнись!

- Еще раз сделаешь так - и расстанешься с тем, что заменяет тебе яйца, - прошипела наварх, не открывая глаз, и Антоний замер, очумело хлопая глазами.

- А...

- Наклонись ниже. Да не трясись так: данаец слишком увлекся созерцанием твоей задницы.

Ягодицы психокорректора рефлекторно сжались.

Она казалась абсолютно спокойной и даже расслабленной, в то время как Антония прошиб холодный пот, едва он представил себе, что энергоплеть может сделать с нервной системой наварха звездного корабля. Но удивляться бесстрашию Ливии не следовало: генная инженерия давно уже вторглась в ту область мозга, что контролирует эмоции. Там, где у Марциев прописана лояльность, у Ливиев наблюдается крайне низкий уровень страха. Умом наварх, может, и понимает, насколько крупно они оба влипли, но осознавать и чувствовать - это очень разные вещи.

"Сейчас она сделает из меня проклятого героя", - догадался Антоний, со всей обреченностью знатока человеческих душ понимая, что противиться приказам Ливии он не сможет. Лучше уж энергоплеть.

- Отвлеки его, - шепнула Ливия. - Мне нужно секунд десять, не больше. Вперед.

"Отвлечь? Как?! Как я должен его отвлечь, чем? - хотелось заорать несчастному психокорректору. - Штаны снять?"

Боевые искусства не входили в обучающий курс Антониев. Кроме оздоровительной гимнастики, направленной на контроль внутренней энергии, никаких рукомашеств и ногодрыжеств. Предполагалось, что настоящий знаток человеческой психики никогда не попадает в ситуацию, когда от него потребуется умение крепко врезать в челюсть недругу.

Все естество Луция Антония противилось грядущему смертобийству. От простого тычка энергоплетью хочется на стенку лезть, а это всего лишь минимальный разряд.

- Ей срочно нужна помощь! - проорал Антоний данайцу, а для убедительности принялся жестами объяснять, насколько серьезно положение пленницы. И приблизился к охраннику на расстояние, которое не позволяло нанести удар, не задев самого себя.

- Сядь на место! - тот пригрозил рукоятью, направленной в живот героя.

- Плохо! Ей плохо! Умрет! - не унимался психокорректор, до предела напрягая пресс. К слову, внутренние органы ему эти усилия не спасли бы, но разве у героев спрашивают, как им понравится некроз тканей печени.

Тем временем, Ливия подкатилась ближе, и как только данаец отвел взгляд, подсекла ему ноги, швырнув захватчика на пол. Со всего роста это больно, особенно голове.

- Лови энергоплеть! - рявкнула наварх.

И прежде, чем Антоний сумел осмыслить происходящее, рука без участия воли перехватила падающее оружие и направила его в солнечное сплетение поверженного данайца.

- Да ты прямо зверь, - ухмыльнулась Ливия. - Развяжи меня быстрее.

Как только героический мозговед сумел отодрать намертво приклеившуюся к запястьям наварха ленту, Ливия подскочила к двери, отделяющей грузовой отсек от командной рубки, и закрыла ее. А потом прямо ногтями содрала крышку панели замка и ласково попросила:

- Луций, радость моя, а теперь дай мне плеточку.

- Зачем? - спросил он растерянно, продолжая мертвой хваткой держать их единственное оружие.

- Так надо, - мурлыкнула Ливия. - Давай ее сюда... вот, молодец, умничка. Теперь отойди.

Заполучив плеть, она выставила мощность разряда на максимум и ткнула прямо в развороченное нутро замка, разом пережигая все схемы. И тут же поморщилась от пронзительного писка сигнализации.

- Это еще что за хрень?! - заорал Дагон.

- Рубка, - Марк сделал широкий жест. - Заблокирована. - Он сложил руки крест-накрест.

Взбешенный Дагон сорвался со своего места и живой торпедой врезался в наглухо закрытый люк.

Не следовало Клейта оставлять наедине с пленниками. Слишком бестолковый он во всем, кроме связи и флирта.

- Сделай что-нибудь! Страви воздух! Убей их!

Пуниец не мог смириться с поражением. Да еще и от кого? От какого-то ученого хлюпика и бабы. Еще один упертый варвар!