Времена Хаоса

– Где мы?..

Арминия не отвечала. Немыслимо изогнувшись, она смотрела на картину распадающегося мира. Озаренная нестерпимым светом степь и наполовину вгрызшаяся в камень сфера солнца, безжалостно прокладывающая путь все дальше и дальше к сердцу мира. Дым, пар и облака испарений. Фонтаны лавы и пляшущие повсюду чернильные кляксы тьмы.

Рев бушующего эфира. Отчаянный трепет магии.

– Вассиан все еще там…

Иринарх, прикрыв глаза, вслушивался в далекую пульсацию силы. Арминия молчала. Он все еще борется… Вот это сила! Вот это упорство.

Жар становился все сильнее и сильнее. Под натиском нестерпимого пламени оседали вершины Ограждающих Гор, оплывая как воск. Где-то там в пылающем аду Велиссии все еще боролся с неизбежностью превратившийся в обугленную мумию Вассиан.

Сквозь хаос бушующего эфира донесся едва различимый хлопок, и этот беззвучный взрыв был отчетливо слышен по всему Мирозданию. Незатухающая волна прокатилась по застывшей пустоте Бездны. Волна, искажающая саму реальность. На какую-то долю мгновения поблекли все цвета. И даже свет застыл как будто ужаснувшись случившегося.

Все вернулось на круги своя…

– Ключ Вассиана лопнул, – потрясенно прошептал Иринарх.

Арминия согласно кивнула.

А потом проревел ужасающий взрыв. Ослепительная вспышка и всесокрушающая ударная волна пронзили мертвенную тьму Бездны. И когда пляшущий перед глазами хаос тьмы и света медленно истаял, Иринарх больше не увидел перед собой Велиссии.

Только искрящиеся в пустоте пылинки и голубоватая дымка растворяющейся магии.

Вассиан мертв.

Маркел никак не мог поверить в случившееся, раз за разом повторяя про себя эту фразу. Вассиан мертв.

Стоя у окна и глядя на безразличную к постигшей Мироздание катастрофе суету Таулуса, он не мог выдавить из себя ни единого слова. Вассиан мертв.

Все надежды потеряны. Миры никогда не смогут вернуться в спокойное процветание под справедливой, но твердой рукой Главы Совета. Отец Сущего никогда больше не спустится на ступени Дворца и не поприветствует восторженную толпу уверенным движением руки.

Вассиан мертв…

Сидящий в кресле Селифан откашлялся.

– Очевидно, не стоит пока ставить в известность народ Единения. Иначе паники не избежать. Разброд, волнения, бунты…

– Ты хочешь утаить исчезновение Главы Совета, – невесело усмехнулся Маркел. – Ну конечно.

– По крайней мере, на несколько недель.

– Тогда это всего лишь отсрочка. Паника и волнения неизбежны. Творец мертв. Погиб тот, кто исконно считался высшей силой в Мироздании. Это крах всего правления. Но хуже всего – это крах веры. Люди верят в силу Созидателей, а теперь…

– Я согласен. Смерть Вассиана – сильнейший удар по Единению. И именно поэтому мы должны скрыть ее. Чтобы избежать развала армии. Идет война…

– Что?! Война? Забудь о войне! Ты посмотри, к чему мы уже пришли. Единый и Велиссия уничтожены. Вал-Накин опустошен. Полтар выжжен. Белитрана, Амасионис, Отерелла и Бескрайний серьезно пострадали. Погибли десятки миллионов наших подданных. Погиб один из Творцов! Нам нужен мир. Немедленно! Необходимо послать сообщение Иринарху. Предложить перемирие…

– Хватит! – Селифан саданул кулаком по столу. – Никаких переговоров! Никаких перемирий. Мы обязаны победить этих тварей! Ради памяти того, кто вывел нас к свету. Они убили человека, чья воля пять тысячелетий назад вытащила безмозглых дикарей из тьмы забвения и повела их к процветанию. Мироздание обязано Вассиану всем, что оно имеет!

– Но это не значит, что ради мести за этого человека нужно затопить кровью все миры…

– Это значит, что я буду сражаться до конца! До последнего! И ты тоже. Не вздумай вступить в переговоры за моей спиной, иначе…

Маркел спокойно отвернулся от окна и взглянул прямо в сверкающие яростью глаза Селифана.

– Иначе что? Ты объявишь войну мне? Хочешь, чтобы я поддержал Падших? Трое против одного. Интересно, сколько ты продержишься? Минуту? Две?

Селифан презрительно хмыкнул.

– Ты никогда не перейдешь на их сторону. Я это знаю. И ты тоже это знаешь.

– Верно. Не перейду. Но я могу отступить в сторонку и предоставить Иринарху возможность проломить тебе черепушку.

– И станешь следующим. Неужели ты думаешь, что без меня сможешь удержать Единение?

– Мир…

– А вот о мире можешь не заикаться. Лучше наберись храбрости и сделай следующий шаг. Свободные Миры еле дышат. Достаточно еще одного толчка и победа будет в наших руках.

– Вассиан тоже так думал. И погиб.

– Ладно, – Селифан откинулся назад. – Ладно. Поступай как знаешь. Беги и прячься в своем незаконченном мирке. Занимайся мироформированием. Проси перемирия. Но потом, когда я проиграю, не удивляйся, что Иринарх вытащит тебя из твоей норки и вздернет на первом же дереве. А если победит Единение, то это сделаю я.

– Если ради спасения Мироздания угодно, чтобы меня считали трусом, то пусть будет так. Но нам нужен мир. Мир, дабы собрать силы и восстановить порядок в задыхающемся Единении.

– Нет, ты не трус, – вздохнул Селифан. – Ты просто глупец. Ты ничего не понял… Иди и делай все, что тебе угодно, а я буду спасать рассыпающееся Единение.

Селифан встал и, шагнув в распахнувшийся перед ним проход, исчез.

– Узколобый фанатик, – негромко буркнул Маркел. И тоже исчез.

Мерно взбивали воздух гигантские крылья, извивалась длинная чешуйчатая шея, из ноздрей при каждом вздохе вырывались тоненькие струйки дыма.

Ареф-дракон парил в небесах, пронизывая облака и наслаждаясь безумным ощущением свободы. Прекрасно. Взмывать в небеса и, сворачивая крылья, камнем устремляться вниз, чтобы пронестись над самой землей и потоком ветра сбить шапки с голов этих увальней.

Дружелюбное солнце над головой и теплый ветерок, несущий запахи цветов. Густые непролазные джунгли, рассеченные широкой дорогой. Голубизна моря у самого горизонта.

Прекрасное утро на Белитране.

Прекрасное, если бы не война.

Жизнерадостную зелень джунглей оскверняли многочисленные выжженные пятна – следы мощнейших заклятий. Кое-где к небесам все еще поднимались столбы густого дыма. Редкие вспышки молний у самого горизонта и полусфера магического щита, прикрывающая ползущую по дороге армию Единения.

Неровные ряды гвардейцев и два самохода – последняя сила в этом некогда процветающем и миролюбивом месте. И, конечно же, представители нечеловеческих родов – творения лабораторий Селифана. Ящеры – прислужники. Чешуйчатая кожа, небольшие хвосты и выпученные глаза на застывших в неизменном спокойствии лицах. Ниллифонты – лучшие бойцы Единения. Скрипуны и землерои. И Ареф, с непоколебимой уверенностью считающий себя главной силой наступающей армии.

Хлопали крылья. Гудел рассекаемый воздух. Громадный дракон величаво скользил по небу, озаренный ярким светом утреннего солнца.

Грозное ощущение своей неодолимой силы наполняло Арефа. Он помнил отчаянно бегущих по степи вражеских солдат, выражение всепоглощающего ужаса вспыхивающее на их лицах, прежде чем всепожирающее пламя охватывало их тела. Он помнил бессильно скользящие по своей чешуйчатой броне молнии и приятное тепло огненных шаров. Он пролетал сквозь плывущие над землей зеленоватые облака смертоносных ядов без ущерба для собственного здоровья. Магия бессильна против него. Шрокен не способен поразить его.

Я неуязвим…

Сотни врагов пали от его пламени.

Я всемогущ…

Только однажды он потерпел поражение. На Захур-Форноте. Арминия… Ареф помнил всесокрушающий удар и пронзившую его мозг раскаленную иглу боли. Помнил беспомощность и полную неспособность повредить Падшей. Она отшвырнула меня как щенка… Удар незримого кулака. Хруст ломающихся костей. Охватившая левое крыло и грудь волна боли. Беспомощное падение и снова боль…