Агент чужой планеты

Конечно, кое-кого я мог бы взять под опеку. Но я не хотел. Принципиальна. Пусть каждый отвечает за себя. К тому же эта компания мне наскучила. Все повторялось. Одни и те же лица, одни и те же подначки и хохмы... Я уже не говорю о том, что я оплачивал все удовольствия, а они воспринимали это как должное. Этакие новые римляне: "хлеба и зрелищ!" К черту!

Нет, решено бесповоротно! Прощай, институт! Летом буду поступать в университет, на филфак.

В этот же период расстроились мои отношения с дядей Мишей.

На следующее утро после той, первой, ночи, когда я снял в "Интуристе" длинноногую красавицу, раздался звонок в дверь.

Мы с красоткой только-только продрали глаза.

Я набросил халат и пошел открывать.

На площадке стоял дядя Миша.

- Привет, Вадим. - Он улыбался, но несколько натянуто. - Что-то у тебя сегодня шумно было очень. Маша всю ночь глаз не сомкнула.

- Извините, такого больше не повторится.

- Ладно, Вадим, извини, если что не так, и пойми правильно, по-соседски.

Обещание, данное дяде Мише, мгновенно вылетело у меня из головы. В этот же вечер я привел домой стройную брюнетку, и все повторилось. Мы так разошлись, что бегали друг за другом, сбивая стулья. Да еще для чего-то стучали в стенку, за которой обитали мои соседи.

На следующее утро дядя Миша выглядел более сурово.

- Вадим, - улыбки на его румяном лице уже не было, да и сам румянец наполовину исчез, - я все понимаю, дело молодое, но и ты нас пойми: мы -старики, ночью нам нужен покой.

Я обещал исправиться, а через день привел к себе целую орду, и мы устроили такой бедлам, что стены ходили ходуном.

Дядя Миша перестал со мной здороваться.

Зато с Пономарцами обходилось без проблем. Фекла Матвеевна оставалась улыбчивой, успевая готовить на всю компанию, после чего уходила домой. Иван же Васильевич вился вокруг вьюном. Его гонишь в дверь, он лезет в окно. Хлопнув пару стаканов, он довольно лихо исполнял чечетку, чем немало веселил народ. Любил он заглянуть в бассейн, особенно когда разомлевшие девицы сбрасывали с себя последнее. Глазки его масляно блестели. Мужик он был шумный, суетливый, но не вредный. Мы ладили.

* * *

Как-то раз, когда в своей квартире я устроил вместе с двумя близняшками самую разнузданную оргию, раздался телефонный звонок.

- Вадим? Здравствуй! Жду тебя послезавтра, в шесть вечера, - раздался торжественный голос.

Сначала я даже не понял, кто звонит, и собирался было послать непрошенного абонента к чертям собачьим, но тут он добавил:

- Чего молчишь? Прибывает гость... Оттуда... Ты понял?

Мамалыгин! Это он! Сообщает о скором прибытии посланца Диара, который, вероятно, снимет с меня стружку, спросит за все...

- Да, понял, очень рад, буду... - пролепетал я.

- Вот и хорошо. Приходи обязательно, есть важный разговор, - туманно заключил Мамалыгин и повесил трубку.

Мое блаженное настроение улетучилось. Прогнав разобиженных близняшек, я отправился в ванную, где долго держал голову под струей холодной воды.

Значит, дождался? Вот уж зададут мне перцу! От Диара невозможно что-либо скрыть. Они все видят, все знают. Другое дело, что им не всегда ясны наши побуждения. Но я столько всего натворил, что расплата неизбежна. Не исключено, что послезавтра у меня отнимут эту квартиру, дачу в Жердяевке, автомобиль... Лишат биополя, блокиратора... Я стану тем, кем и был, - нищим, вечно полуголодным студентом. Внезапно я ощутил, как больно мне терять все это.

Можно ли что-то исправить?

Надо чистосердечно раскаяться, молить о прощении, объяснить, что весь этот кавардак был с моей стороны всего лишь неудачной попыткой как-то разнообразить жизнь, познать ее изнанку. Я понял, что пошел по неверному пути! Я торжественно отрекаюсь от него. Начиная с этой минуты не будет в нашем городе более скромного, добросовестного и трудолюбивого парня, чем я. Только не прогоняйте меня. Пощадите!

В течение двух дней я истово замаливал свои грехи, осознавая в глубине души смехотворность запоздалого раскаяния.

* * *

Наступил назначенный час.

Ровно в шесть я звонил в дверь квартиры Мамалыгина. Пальцы мои подрагивали, зуб не попадал на зуб, но это было ничто по сравнению с внутренней дрожью.

Дверь открыл Мамалыгин.

- А-а... Вадик! Ну, здравствуй! Заходи, тебя ждут. - Тон его был любезным, однако я не строил иллюзий.

Мы прошли в комнату.

За столом, накрытым для чаепития, сидел он, мой судия.

Должен отметить, что я до сих пор не знаю, какова же истинная внешность обитателей Диара. Не исключаю, что постоянной формы у них вообще нет. Диарцы обладают способностью придавать себе любую наружность, причем мгновенно, -от фантастического существа до легкого облачка.

Гость был мужчиной средних лет с приятным интеллигентным лицом. Его коротко подстриженные волосы серебрила благородная седина.

Встав, он крепко пожал мою руку:

- Добрый вечер, Вадим! Рад с вами познакомиться. Меня можете называть Иваном Ивановичем. Прошу, - он указал на стул напротив себя.

Произношение у него было безукоризненное - дикторская категория.

Хм! Непохоже, что меня собираются песочить и драить.

Мамалыгин принялся разливать из самовара чай.

- Как вы вживаетесь в новую роль? - спросил Гость. Сердце мое оборвалось. Неужели начинается?

- Нормально.

- Психика не страдает?

- Н-нет.

- Обычно мы не трогаем новых сотрудников год-два, - продолжал Гость. -Но сейчас случай особый. Вся наша агентурная сеть на Земле будет подключена к выполнению важнейшего задания. - Он говорил с исключительным тактом, словно опасаясь ненароком задеть мое самолюбие.

Именно его тон убедил меня, что мои опасения оказались напрасными.

- Сделаю все, что смогу! - с энтузиазмом, какой увидишь разве что в фильмах про разведчиков, воскликнул я.

- В таком случае наберитесь терпения и выслушайте одну историю. - Иван Иванович на секунду задумался. - Летать к иным мирам мы начали более шестидесяти веков назад. На ядерном корабле путешествие длилось годами. Поначалу экипажи комплектовались исключительно из мужчин. Разумеется, основную часть пути они проводили в анабиозной камере, но исследование далеких планет растягивалось на долгие месяцы...

Около пяти тысяч лет тому назад одна из экспедиций достигла Земли. Приняв образ аборигенов, наши парни занялись сбором информации. В ходе этой работы... - тут он, по-моему, смутился, - некоторые члены экипажа вступили в интимную связь с земными женщинами. Продолжалось это довольно долго. И активно...

Я живо представил себе эту картину, и мне стало весело. А не дураки были древние диарцы и порезвились небось на полную катушку!

- Нравы на Диаре в ту пору были крайне суровые, можно сказать, пуританские, - продолжал Иван Иванович. - Проступок экипажа однозначно приравняли бы к преступлению, и потому по возвращении путешественники скрыли этот факт. Возможно, их тайна умерла бы вместе с ними, если бы один из членов команды не написал того, что на вашем языке именуется доносом. Да-да, когда-то и на Диаре писали доносы... Провинившихся ждала жестокая кара. Но власти, скрупулезно все взвесив, решили, видимо, не создавать прецедента и не предали дело огласке. Донос был отправлен на дальнюю полку секретных архивов. Просто чудо, что его не уничтожили... И вот совсем недавно один историк обнаружил этот древний документ. С той поры, как был открыт Тоннель Трех Миров, это, пожалуй, самая большая сенсация. Итак, резюме: среди землян есть потомки диарцев, то есть люди, в чьих жилах течет кровь наших предков. Моральный долг Диара - установить их личности. Именно в этом и заключается то важное задание, о котором я имел честь сообщить вам в начале нашей беседы. Мамалыгин невозмутимо отхлебывал чай. Видимо, они с Иваном Ивановичем успели подробно все обсудить задолго до моего прихода.

- Но простите... - Я не знал толком, что говорить. - Продолжительность человеческой жизни мала. За пятьдесят веков от тех, кого вы хотите найти, даже косточек не осталось.