Поместья Корифона. Серый принц

Джерд Джемаз произнес: «Удачи и попутного ветра всем и каждому!»

Работники пробормотали ответное благословение. Один спросил: «Приехали торговать или покупать?»

«Сущность моего предприятия еще не прояснилась. Прозрение придет во сне».

Туземцы понимающе кивнули и вполголоса обменялись несколькими фразами. Эльво Глиссам не мог придти в себя от изумления: он не ожидал такого полета воображения от прозаичного Джемаза.

Теперь Джемаз указывал туземцам на черту, окружавшую машину: «Обратите внимание на этот отворот. Силу ему придают тяжесть наших кулаков и меткость нашей стрельбы — Ахариссейо тут ни при чем. Все понятно?»

Работники пожимали плечами, переминались с ноги на ногу и вытягивали шеи, стараясь получше рассмотреть аэромобиль и его содержимое.

Джемаз спросил: «Где жрец?»

«У себя в вагоне, за постоялым двором».

Джемаз обернулся, обменявшись взглядом с Кургечем — тот прислонился к аэромобилю и демонстративно опустил руку на кобуру пистолета. Джемаз снова повернулся к ветроходам: «Вы можете удалиться без сожаления — наше имущество не окажется без присмотра и не предлагается всем желающим. Оно бдительно охраняется».

Работники попрощались вежливыми жестами и вернулись в амбары-мастерские. Эльво Глиссам недоумевал: «Что все это значит?»

«Ветроходы крадут все, что попадется под руку, — объяснил Джемаз. — Охранные знаки или талисманы называют «отворотами» — вы их увидите повсюду. Ветроходы нацепляют их даже на волосы».

«А зачем носят деревянные диски?»

«Таково наказание за нарушение какого-то религиозного предписания. Здесь нет никаких властей, кроме жречества».

Эльво хмыкнул: «Как они живут и работают, таская такую тяжесть? От одной мысли об этом голова болит».

«Бывают диски в восемь пальцев толщиной, а то и в двенадцать. В худшем случае виновный умирает через неделю-другую — если о нем никто не позаботится».

«А за какую провинность полагается носить диск?»

Джерд Джемаз пожал плечами: «Нельзя плевать против ветра. Говорить во сне тоже, кажется, не полагается. Я не разбираюсь в тонкостях ветроходского законодательства. Пойдемте — нужно найти жреца и добыть несколько отворотов».

Жрец был облачен в белую рясу. На концах свисающих до плеч витых прядей его волос, выкрашенных в густо-черный цвет, болтались агатовые четки. Круглое лицо жреца было чисто выбрито, а вокруг глаз он намалевал черные круги, придававшие ему сходство с насторожившимся филином. При виде Джерда Джемаза и Эльво Глиссама жрец нисколько не удивился, хотя спал на кушетке, когда приезжие зашли в вагон.

И снова Джемаз начал разговор, заставивший Глиссама оторопеть от удивления.

«Добрых ветров тебе, жрец. Подбери-ка нам отвороты на все случаи жизни».

«Само собой, — пробормотал жрец. — Собрались торговать? Для этого и отворотов-то особенных не нужно».

«Нет, мы не торговцы. Приехали в Пальгу развлечься, полюбоваться на достопримечательности».

«Хо-хо! Нашли где развлекаться! У нас тут нет ни буйных карнавалов, ни сладкоголосых дев, ни пиров для ненасытных обжор. Скучающих бездельников в Пальге давно не видели».

«Тем не менее, здесь недавно побывал мой друг, Ютер Мэддок, — возразил Джемаз. — Ты подобрал ему подходящие отвороты и дал несколько полезных советов».

«Не я, не я! Тогда священнодействовал Полиамед. Я — Моффамед».

«А! В таком случае мы обратимся к Полиамеду».

Глаза Моффамеда округлились и заблестели, он поджал губы и неодобрительно покачал головой: «Полиамед оказался нетверд. Он покинул жречество и ныне блуждает в сорайе. [15] Быть может, ему не следовало угождать твоему другу, Ютеру Мэддоку?»

«Раз так — во имя Ахариссейо! — подбери нам отвороты, причем самые сильнодействующие».

Жрец отошел в сторону и открыл обтянутый черной кожей сундучок, изнутри обитый розовым фетром и содержавший дюжину хрустальных шаров. Прикоснувшись пальцами к шарам, он перекатил их по днищу сундучка, наблюдая за столкновениями, и отскочил с коротким удивленным возгласом: «Знамения неблагоприятны! Вы должны вернуться в Алуан».

Джемаз бесцеремонно рявкнул: «Жрец, не лукавь! Знамения благоприятны».

Резко обернувшись, Моффамед с подозрением покосился на Джемаза — четки из полосчатого агата на концах многочисленных косичек болтались с тихим перестуком: «Откуда ты знаешь? Тебя учили гаданию на шарах?»

Джемаз показал лаконичным жестом, что отказывается обсуждать этот вопрос: «Как тебе известно, Ютер Мэддок погиб».

Глаза Моффамеда снова выпучились — на этот раз, по-видимому, жрец удивился непритворно: «Почему бы мне это было известно?»

«Говорят, жрецы владеют искусством телепатии».

«Только в определенных обстоятельствах. Причем событий в Алуане это вообще не касается — о том, что происходит у вас, я знаю не больше, чем вы о происходящем в Пальге».

«Дух Ютера Мэддока возложил на нас обет. Ютер странствовал в сопровождении Полиамеда. Каждый из них позволил другому — во имя взаимного доверия — вкусить своей души».

Эльво Глиссам начинал испытывать нечто вроде опасливого почтения. Всего лишь два часа тому назад он считал Джерда Джемаза недалеким, бездарным невеждой!

Моффамед присел на кушетку, задумчиво полуприкрыв совиные глаза: «Об этом я ничего не знаю».

«Теперь ты знаешь — и если мы должны вернуться в Алуан, не отыскав потерянную часть Ютера Мэддока, тебе придется поехать с нами, дабы упокоить его ущербный дух».

«Совершенно исключено! — заявил жрец. — Я ни за что не покину Пальгу».

«В таком случае нам необходимо встретиться с Полиамедом».

Моффамед медленно кивнул, неподвижно глядя в пространство.

«Но прежде всего, — продолжал Джемаз, — ты должен обеспечить нас добротными отворотами».

Жрец очнулся: «Отворотами — какого рода?»

«Подбери такой отворот, чтобы мы могли пролететь над Пальгой в воздушной машине».

Моффамед опустил уголки губ и назидательно поднял указательный палец: «Извержения пылающего газа, грохот, свист и вой механизмов над блаженными ветрами Ахариссейо? Немыслимо! И даже отворот, прочащий счастливый путь, я не смогу вам приготовить, ибо гнетут зловещие предчувствия и тени — не все к добру в тумане грядущего. В лучшем случае могу подобрать талисман общеукрепляющего действия, взывающий к заступничеству всемилостивого Ахариссейо».

«Пусть будет так! Мы с благодарностью воспользуемся снисхождением ветров. Кроме того, воздушная машина должна быть защищена от любых повреждений, помех и злоключений, в том числе от воровства, разрушения, любопытства, порчи, вандализма, осквернения, похищения и сокрытия. Мне и моим спутникам потребуются отвороты, предохраняющие от нападений, телесных повреждений и другого ущерба, волшебства, мошенничества, злоупотребления доверием, порабощения и пленения, а также гарантирующие попутный ветер, ровную колею, устойчивость фургона и благополучное прибытие».

«Вы многого хотите».

«Для могущественного жреца, приближенного к Ахариссейо, все это сущие мелочи. Мы могли бы попросить больше».

«Упомянутого вполне достаточно. Придется заплатить».

«Оплату мы обсудим по возвращении, после того, как отвороты окажут должное влияние».

Моффамед открыл было рот, чтобы возразить, но снова закрыл его. Помолчав, он спросил: «Как далеко вы направляетесь?»

«Мы не остановимся, пока не найдем то, что ищем. Где Полиамед?»

«Не близко».

«Тебе придется указать дорогу».

Жрец задумчиво кивнул: «Хорошо. Я укажу вам дорогу и подберу отвороты. Потребуются долговечные, могущественные талисманы. Такую силу придают только особые обряды. Отвороты будут готовы завтра».

Джерд Джемаз коротко кивнул: «А теперь дай нам временный отворот, чтобы обеспечить сохранность воздушной машины, и несколько других — чтобы нас не ограбили ночью».

«Установи машину за фургонными мастерскими. Я принесу отвороты».

Джерд Джемаз вернулся к аэромобилю, перелетел на нем через цеха-амбары и приземлился на указанном жрецом пустыре, где уже теснились десятки всевозможных транспортных средств, оставленных на хранение, новых, подержанных и полуразваленных — от трехмачтовой грузовой шхуны на восьми трехметровых колесах до легкого трехколесного глиссера с незакрепленной мачтой. На каждом корабле прерий висела гирлянда напоминавших бракованные елочные игрушки разноцветных колбочек и палочек из дутого стекла, перевязанных длинными лентами, свисавшими за борт.