Война Моря и Суши (СИ)

- Ну, это потому, что я знаю главный секрет: все воскресные дни быстро кончаются.

Валевский с удовольствием снизу вверх разглядывал темноглазую незнакомку.

То, что спутник брат незнакомки, а не её избранник, подняло градус настроения аналитика. Вечер действительно обещал быть удачным.

Насчёт "Шторма" - пойла, употреблять которое можно всем и всегда, но с одним "но" - весёлый "Шторм" не пьют в одиночку. Возвращение в нормальное состояние возможно только группой, одного просто не обслужит электроника, и последствия будут самые ужасные, лучше не пробовать. Все увеселения быстро обрастают разными ритуалами, так случилось и со "Штормом": одалживать друг у друга спиртное с недавних пор стало модным. Но даже мода не возникает из ничего. Просто группа из двенадцати собутыльников быстрее подвергалась электронной очистке. Главную роль играл факт, что пили вместе, а не поодиночке, - опять юмор производителей.

Вторая причина лежала в области трансцедентальной: считалось, что нализаться из двенадцати пузырей - особый кайф, и даже больше, - такого полюбит удача.

Получается, Арт невольно подвёл кого-то, кто очень хотел плеснуть в свой стакан из его бутылки.

Он виновато развёл руками.

- Я тоже пью только воду, - ответила девушка и улыбнулась. - Бедный, бедный Ник, как ему не повезло с нами! - она засмеялась и убежала к брату, сидевшему неподалёку.

"Заботливая сестричка!" - хмыкнул Арт.

Парень повернулся, слегка скосил глаза в его сторону, и Валевский заметил свежий след от ожога, прикрытый высоким стоячим воротником рубашки.

"Вот оно что: братец-то с поверхности, из горячей зоны!"

Стало понятным неподвижное выражение лица у этого типа: так выглядит совсем свежая пластическая хирургия. А, кроме того, несчастный ещё не привык управляться с протезом ампутированной до середины бедра ноги.

Из-за деревьев вырулил Марк. Он поддерживал двух уже весёлых девушек и говорил о войне, вернее, о её причинах:

- На заре образования Колоний, девочки, Декларация Прав колонистов узаконила личное право каждого вернуться на Сушу в любое время, - рокотал сочным баритоном Марк, словно рассказывал поучительную сказку, и при этом умудрялся лапать своих спутниц. Он претендовал на роль знатока Всемирной истории в глазах длинноволосой красотки, локоть которой прижимал к своему боку особенно ревностно:

- В случае провала дерзкой идеи, было важно, чтобы потомки могли вернуться на историческую родину, туда, где жил первый: наш пра-предок. Закон приняли навечно.

- Я всегда думала, это само собой разумеется... - протянула длинноволосая.

- И не только ты так считаешь, дорогая. Не помню случаев возврата на Сушу, но каждому важно знать, что он всегда может сделать этот шаг, - мурлыкал инсуб.

- И теперь внешние хотят отменить закон?! - девушка прищурилась. - Мерзавцы! За-то-пить их города!

- Они уже фактически отменили его, двадцать лет назад. А их города нам не нужны, дорогая. На Суше свирепствуют ветры, бури, холод и зной, остаточная радиация, микробы и вирусы.

- Да, да, вирусы! Пошли они все в бездну со своим вонючим загаженным воздухом и грязью на подошвах! Так зачем нам сдалось их Надмирье? - длинноволосая уже почти висела на руке Эйджи, но ответ ей нужен был позарез.

- Что ты, внешние пытаются ограничить нас в правах. Если не дать отпор, они начнут наступать на Колонии! А мы сильны, но уязвимы, - возразила блондинка, которая была немного трезвее. Но Марк всё равно благоволил не ей.

- Я хочу во-е-вать! - заявила длинноволосая, рыча и впиваясь коготками в инсуба.

Блондинка отлепилась от сладкой парочки, упав на скамейку, а двое скрылись за ближайшим поворотом дорожки, причём Марк успел подмигнуть Арту.

Музыка стихла.

Анна Эйджи, умело заправляющая тусовкой холёных кавалеров и девиц из когорты хорошо оплачиваемых служащих, выступила в центр лужайки. В одной руке она держала бокал, в другой - полную бутылку. Громко, чтобы быть услышанной дюжиной гостей, не спешивших уединиться за альпийскими горками, она произнесла:

- Вечерние новости сообщили: войска Морских Колоний одержали ещё одну победу. Скоро внешние поймут, с кем имеют дело! Девушки, наполним бокалы, и выпьем этот прозрачный, как чистые воды, "Шторм" за наших мужественных ребят!

Глядя на кучку оживлённых женщин, сгрудившихся с бокалами вокруг Анны,

парень с протезом вдруг отчеканил:

- Если чьи-то родственники участвовали в сегодняшней операции в Индонезии, самое время поднять чарку за упокой!

- Ник, умоляю! - взмолилась темноглазая девушка.

Парень принялся неуклюже вставать со ступеней. Протез не слушался: искусственная ступня скользила по гладкому покрытию. Арт уже был рядом и подхватил беднягу, не дав тому упасть. Девушка благодарно кивнула и, шёпотом:

- Ник был на поверхности. Он знает, что говорит.

- Да уж! - голос Ника дрогнул, он смотрел Арту в лицо, и тот за неподвижной маской молодящей искусственной кожи разглядел боль, страдание и горечь невосполнимой утраты. Боль и страдание искалеченного парня, втянутого в мясорубку четвёртой мировой.

Зелма скрылась в дамской комнате.

Мужчины стояли друг напротив друга и молчали.

Небрежное слово из уст устроительницы вечера всколыхнуло парня изнутри, и Ник признался Валевскому, как порой, неожиданно для себя, признаются человеку, которого видят в первый и последний раз:

- Мне осталось недолго. Похоже, я подхватил одну из болячек внешних, пока валялся без сознания, сорвав защитную маску. Вот, с сестрой решил прогуляться в Эдем: денег за три месяца службы как раз хватило на одну приятнейшую вечеринку. А она ничего, - пусть порадуется, - он кивнул в ту сторону, где скрылась Зелма.

Арт пожал запястье ветерана.

Затем прошёлся с братом и сестрой до выхода из оранжереи.

Возвращаться в патио не хотелось: слишком контрастным было то, что полыхало недобрым светом в глазах солдата, и всё, о чём приветливо и сладко щебетала благородная Анна Эйджи с пафосным букетом в высоко уложенных волосах.

Он побродил по дорожкам сада, разглядывая живые цветы и искусственных бабочек так, как будто видит их в первый и в последний раз. Решил, что ни к чему дожидаться Марка Эйджи, и отправился домой.

***

- Спасибо, Ник! Ты у меня молодец! - Зелма прощалась, счастливая вечеринкой и тем, что всё прошло хорошо. Почти хорошо, не считая резкого выпада брата в сторону устроительницы вечера, немного смутившего публику. Теперь она может быть свободна. О том, каким будет новый день для Ника, думать не хотелось. Брат стоял перед ней бодрый и подтянутый. Какой-то даже слишком выпрямленный.

Она решила не вибрировать понапрасну тревогой.

Была бы мама, Зелме необязательно было бы думать о таких вещах. Но мама далеко. Так далеко, что порой Зелме не верится в её существование.

Родители в Антарктиде, обслуживают атомный энергетический модуль Колоний. Электронная система внешних никак не связана с интернет-сетью подводников. Так надо, так решили пра-предки: слишком разные и не пересекающиеся миры.

Уезжая по контракту, мама взяла слово со своей драгоценной маленькой Зелминь, что она будет душой семьи и по-матерински проследит за тремя взрослыми братьями. В первом же нападении внешних на порт Посейдон погибли старшие ребята Вилкат, а младший, Ник, которого она помнит резвым и жизнерадостным мальчонкой, вернулся покалеченный и совершенно сломленный. Он был неподалёку от Илмара и Руди, просто ему повезло чуть больше, его сняли с горящего причала...

Зелма-Даугава подумала: может, им поселиться рядом на время?

Может, Нику нужно её присутствие?

От большой семьи Вилкат остались они вдвоём... Эта война...

Пожалуй, она всё усложняет.

Брат сейчас обращается к ней и у него весёлый голос: