Часть той силы

утра дед отправил его таскать тяжелейшие ведра, Ложкин впервые понял это.

Ложкин набирал глину в ведра, приносил в дом и высыпал прямо на пол. Видимо, дед намеревался вылепить нечто грандиозное. Дед спешил, подгоняя Ложкина каждый раз, когда видел его с ведром. За ночь дед успел вылепить неправдоподобно огромного черного пса. Пока что это пес лежал во дворе, прикованный толстой стальной цепью. После двадцатого ведра у Ложкина начала болеть спина, а после сотого он уже едва мог пошевелиться. Глина была очень тяжелой. В подземелье Ложкин уже выкопал маленькую пещерку, оранжевые стены которой были влажными и прохладными. Прошло время, и он уже потерял счет ведрам. Следующее ведро он уже просто не мог поднять.

Он лег на глину, рядом с полным ведром, и начал думать. Выход? Какой может быть выход? Единственный козырь, ключ от двери в подземелье, у него отобрали. Что он мог сделать? Остановить убийство? Но как? Сообщить в милицию, как это уже дважды, если верить деду, делали родители Беса? Это глупейший вариант: что может он сказать? То, что дед запрограммировал человека на убийство родителей? Кто этому поверит? Попробовать самому предупредить этих стариков? Но он не мог выбраться из дому, прежде всего, из-за пристального внимания деда. А, кроме того, из-за огромного черного пса.

Ложкин разбудил Ауайоо.

– Где Валя? – спросил он. – В последний раз я ее видел в подземелье. Она еще здесь?

– Нет, разумеется. Зачем она тебе?

– Она могла бы остановить брата, или хотя бы предупредить стариков. В конце концов, спрятать их куда-нибудь.

– Бесполезно, – сказала Ауайоо. – Он все равно их найдет. К тому же, Вали нет здесь. Сейчас она в городе, покупает продукты.

– Можно ли с нею связаться?

– Нет.

– Что же мне делать?

– Послушай, – сказала Ауайоо, – я обязана знать лишь то, что происходит, и то, что происходило когда-то. Да и то, в рамках своей компетенции. Я не могу предсказывать будущее и, тем более, не могу выбирать для тебя варианты действий для достижения этого самого будущего. Я просто не умею советовать. Я не умею, даже если хочу. Не нужно просить у меня совета.

И она отключилась.

В голову совершенно ничего не приходило. В любом случае, думал Ложкин, это убийство окажется лишь первым из многих и многих. Есть ли большая разница между миллионом загубленных жизней и миллионом двумя? Лучшим выходом было бы остановить деда прямо сейчас, раз и навсегда. Как это сделать? Ложкин взял в руку комок глины и смял его. Глина была влажной и удивительно пластичной. А почему бы и нет?

Ложкин плюнул на комок глины и начал лепить. Через минуту в его пальцах зашевелилось странное существо, ни капли не похожее на человека. Больше всего оно напоминало осьминога с короткими щупальцами. Внутри большой головы был большой мозг. Мозг этого существа занимал восемьдесят процентов от объема всего тела. Ложкин вылепил мыслителя.

– Добрый день, – сказал Мыслитель и наморщил лоб.

– Приветствую тебя, – ответил Ложкин.

– Ну, не обязательно так