За дверью в лето

Кузьма очень удивился тому, что Привратник привел к ним в бригаду такого молодого лиата, и уверенно заявил, что настоятель утром исправит ошибку, отослав новичка к послушникам. Дальше он начал описывать Роджеру все прелести жизни среди мирных прихожан. Особенно он советовал пристроиться в лазарет, где полно молоденьких хорошеньких леомарочек. Правда, для того, чтобы попасть туда, неплохо было бы иметь какие-нибудь таланты в области врачевания, ну, хотя бы по части заживления синяков и ссадин. Хитро прищурившись и наклонив голову, что придало его лицу еще более комичное выражение, шутник обратился к новичку с вопросом:

— А может, ты — будущий верховный лекарь? Давай попробуем. Ты меня потом в благодарность за подсказку в лучшую палату положишь и самую бойкую сестричку приставишь. Ну, подумай, у наших вояк столько увечий, что тренируйся хоть с утра до вечера, всех не перелечишь. Может, тебе бабка какой-нибудь секретик открыла? Ну, как грыжу заговаривать или от поноса врачевать? Ты не стесняйся, здесь все свои, найдем тебе и грыжавого, и поносного. А уж шрамов да переломов, не заживших до конца, и не сосчитаешь.

— Да есть одно средство народное, — не выдержал насмешек новобранец бригады. — Дед рассказывал, только не могу гарантировать, что сработает, как надо.

— А ты не стесняйся, пробуй. Если что, у нас найдется опытный доктор, он исправит твои промахи. Так что за средство-то, широко известное или ноу-хау какое?

— Да это народное хау-ноу, еще в старину пользовали, а сейчас подзабыли слегка и редко пользуются. Самый действенный метод лечения косоглазия. — взять дубину потяжелее, да с размаху по лбу шарахнуть, зрачки сами на место становятся.

Следующие пять минут старые воины корчились от смеха, вытирая слезы в уголках глаз, наблюдая за сменой выражений лица у еще более чем обычно изумленного Кузьмы. Кончилось тем, что и сам инициатор подколов, не удержавшись, присоединился к остальным, молодой воин оказался не обидчивым и вместе со всеми посмеялся над собой. Больше подначивать Тобио Экселанц Сильвера было некому, и остаток трапезы прошел в радушной, дружеской атмосфере добродушного зубоскальства.

Глава 7

Не успели после сытного затяжного ужина бойцы разойтись по циновкам и лежакам, как в дверь протиснулся один из боевых монахов, встреченных юношей у входа.

— Багир, Привратник велел привести новичка Роджера в зал испытаний.

— Есть привести Роджера в зал испытаний. — Не успевший прилечь командир с удивлением посмотрел на недоумевающего новобранца. — И что им не терпится? Трудно утра дождаться?

— Наверно, решили попытать пацана, — высказал предположение Кузьма, вызвав неприятные ощущения в переполненном желудке нового прихожанина.

— Какое попытать? Ни магистра, ни настоятеля нет. Не понимаю я, чего монахам не терпится. Но делать нечего, раз приказано, надо выполнять. Поднимайся, сынок, прогуляемся.

За Багиром и Роджером помимо Кузьмы увязался еще один пожилой одноглазый боец по имени Рамзес, не проронивший ни единого слова за весь вечер. Самое поразительное, что на его лице, в отличие от косоглазого балагура, не проскользнуло даже тени любопытства. Со стороны это выглядело так, словно его долго упрашивали пойти с остальными и, в конце концов, уломали. Подчиненный Привратника давно растворился в коридорах подземного города, но, судя по уверенной поступи троицы сопровождения, воины прекрасно знали расположение зала.

После четырех поворотов и трех минут ходьбы, они вошли в огромное помещение с высоким потолком, где вдоль стен стояло оборудование неизвестного назначения. Больше всего оно напоминало пульт управления неким большим и сложным производством с огромным числом технологических процессов. Однако сам зал Роджера не заинтересовал, потому что прямо посередине помещения между двух боевых монахов стоял старина Гризли.

Внешний вид фарлаха говорил о серьезной переделке, в которую тому довелось угодить. Заплывший глаз и рассеченное ухо логично завершали формирование его облика, и без того достаточно бандитского. Перед потрепанным наемником стоял начальник охраны собственной пероной, за спиной которого маячили еще два боевых монаха с отсутствующим выражением лиц.

Заглянув в астрал, Тобио понял, что двое бойцов удерживают раненого пленника в обездвиженном состоянии, а вторая пара страхует товарищей. Привратник беседовал с Гризли, не повышая тона и не выходя из себя. Скованный бугай, несмотря на незавидное положение, отвечал с усмешкой и даже с издевкой.

— И по какому же делу ты проходил мимо, когда на тебя неожиданно напали мои бойцы? — явно не в первый уже раз поинтересовался старый лиат.

— Я же говорил, по частному. Вы и так уже нарушили мои конституционные права на физическую неприкосновенность. Так еще и на неприкосновенность личной жизни покушаетесь.

— Что ты делал в одной компании с шоргом?

— Не было никакой компании. Он шел сам по себе, а я — сам по себе.

— Тогда почему же вы дрались в паре? — Привратник сразу заметил вошедших, но по каким-то причинам не пожелал прерывать допроса.

— Так на нас же на обоих напали. Вот и защищались от разбойников сообща.

— И вы никого не преследовали?

— Мы? Да что вы! Мы — мирные прохожие, мухи не обидим. Шли себе, шли. Вдруг, бац, — Гризли слегка мотнул головой, несмотря на мощные путы, заставив сдерживающих его воинов напрячься.

— Все-таки мы, а говорил, что не знаком с шоргом.

— Конечно, не знаком, просто видел, что он такой же мирный, как и я сам.

— А вот один молодой леомур утверждает, что вы охотились за ним с целью убийства.

— Ну, мало ли кто чего скажет. Кабы оно было так, то ваш утверждатель уже давно был бы мертв.

— Так мы его самого сейчас и послушаем. Сынок, подойди к нам. — Привратник махнул Роджеру рукой. — Только не слишком близко, не надо его провоцировать, метра полтора-два будет достаточно. Расскажи нам на предметном языке о своих предыдущих встречах с невинно пострадавшим.

Новый прихожанин Храма подошел на указанное расстояние и остановился. Гризли попытался развернуться, но конвоиры позволили ему лишь слегка повернуть голову, чтобы увидеть говорящего. Новый прихожанин во всех подробностях рассказал о своих встречах со странной парочкой, включая и разговор с фарлахом о Борове. Свой рассказ для лиатов он сопровождал объемным видеорядом.

Время от времени Привратник задавал уточняющие вопросы, а пленник издевательски фыркал. Кое-какие детали, в том числе и схватка с боссом горцев, остались за рамками рассказа. От этого у слушателей сложилось впечатление, будто попрошайкам просто не понравилось соседство ненавистников лиатов.

Когда он передал свой последний диалог с Гризли, включая и данное Роджеру слово не преследовать его больше, Привратник потребовал у клятвопреступника посмотреть ему в глаза:

— Ты давал слово молодому леомуру?

— Мало ли чего он нафантазирует…

— Я спрашиваю тебя еще раз.

— Не помню.

— Подними глаза.

— Не могу. Твои молодчики изрядно поработали над тем, чтобы я не мог их поднять, — фарлах, даже не будучи лиатом, прекрасно знал, как относятся обладающие Даром к нарушению обещаний. Также он понимал, что соврать, глядя в глаза Привратнику, едва ли получится даже у самого последнего из негодяев.

— Тогда тебе придется подождать суда справедливости до тех пор, пока ты не прозреешь.

— О какой справедливости для этого подонка может идти речь? — неожиданно раздался голос за спиной Роджера.

— Рамзес? — удивленно воскликнул Кузьма.

— Ты, оказывается, и разговаривать умеешь, — негромко выдохнул Багир.

Но ветеран не ограничился разговорами, отодвинув новичка чуть-чуть в сторону, он подошел почти вплотную к пленнику, изумленному не менее остальных:

— А на меня взглянуть не желаешь?

— Смотри-ка, выжил. Я думал, что Барни тебе хребет сломал.

— Сломал.

— Чудеса, да и только. Странно, что еще глаз не вырос, — съязвил фарлах.