Лик в бездне(сборник фантастических романов)

— Повелитель, мы направляемся в принадлежащее нам место, — сказал уклончиво один из них…

— Полагаю, что это так, — сказал Грейдон. — Это место — Ю–Атланчи.

Снова колебания, прежде чем он получил ответ.

— Мы идем не в город, — наконец сказал первый индеец.

Грейдон оценил их уклончивость, их нежелание дать ему прямой ответ. И ему захотелось знать, насколько далеко он может доверять их благодарности. Они не спрашивали его, откуда он пришел, зачем и кто он. Но эта сдержанность, должно быть, объяснялась вежливостью или имела какую–то другую важную причину. Во всяком случае, за ней не крылось отсутствие любопытства, поскольку было ясно, что оно сжигает индейцев.

Грейдон почувствовал, что ему не следует ожидать подобного Уважения от тех, других, кого он может встретить. Ибо он проник в Запретную Страну. Он не мог рассчитывать — по крайней мере сейчас — на помощь Матери Змей. Он был убежден, что видение дворца не было иллюзией. Доказательством тому служили указавшие ему путь трубные звуки летучих змей и его для них неприкосновенность. А она сказала, что, до того как она поможет ему, он должен добраться к ней, используя собственный ум и отвагу.

Он не сможет добраться до нее, словно беспечный дурак, вслепую войдя в Ю–Атланчи. Но где ему спрятаться до тех пор, пока он сможет произвести разведку, выработать какой–нибудь план?

— Вы, — он повернулся к раненому, он был готов к чему угодно, — сказали, что ваша жизнь принадлежит мне?

Индеец снова взял его руку, коснулся его груди и лба.

— Мне нужно проникнуть в Ю–Атланчи, — сказал Грейдон. — Но пока что я не хочу, чтобы меня кто–нибудь видел. Можете вы предоставить мне какое–нибудь убежище, но так, чтобы никто не знал, что я там нахожусь? До тех пор, пока я не решу снова отправиться в путь.

— Ты смеешься над нами, могущественный Повелитель? — спросил первый индеец. — Какое зло можно причинить тому, кто носит на себе изображение Матери и владеет вот этим? — он показал на винтовку. — Нужно ли нам провожать его? Разве ты не… ее посланец? Разве те, кто служит ей, не пропустили тебя? Почему ты смеешься над нами, Повелитель?

— Я не смеюсь, — сказал Грейдон и, внимательно наблюдая за ними, добавил: — Знаете ли вы Властелина Ластру?

Лица индейцев окаменели, глаза сделались подозрительными. Грейдон понял, что эти двое ненавидят хозяина своры динозавров. Хорошо, он может сказать им еще кое–что.

— Я ищу Мать, — сказал он, — и если я не ее посланец, то, во всяком случае, служу ей. Между мной и ею стоит Ластру. Вот почему я должен справиться с ним без ее помощи. Поэтому мне нужно время, чтобы выработать план, и он ничего не должен знать обо мне, пока я не выработаю свой план.

На лицах появилось облегчение и странный восторг. Индейцы пошептались.

— Повелитель, — сказал первый, — можешь ли ты поклясться именем Матери, — они снова поклонились браслету, — поднести его к губам и поклясться ее именем, что то, что ты сказал, — правда? Что ты не друг… не шпион… Ластру?

Грейдон поднял браслет.

— Клянусь им, — сказал он. — Пусть Мать полностью уничтожит меня, мой дух и тело, если то, что я сказал вам, — неправда.

И он поцеловал крошечную, свернувшуюся кольцами фигурку.

Индейцы снова пошептались.

— Пойдем с нами, Повелитель, — сказал тот, кто обещал свою жизнь Грейдону. — Мы отведем тебя к Повелителю Хаону. Пока мы не придем к нему, не задавай нам больше вопросов. Ты просил найти убежище от Ластру? Оно у тебя будет — если того захочет Хаон. Если он не захочет — мы уйдем вместе с тобой либо умрем вместе с тобой.

— Клянусь богом, — прикоснувшись к сердцу, сказал Грейдон, — ни вы, ни я, никто другой не смог бы сделать большего. Но я не думаю, что ваш Хаон, кто бы он ни был, рассердится на вас за то, что вы приведете меня к нему.

Он быстро вновь осмотрел раненого. Рваные и резаные раны были достаточно серьезны, но артерии и жизненно важные органы остались незатронутыми.

— Ты потерял много крови, — сказал ему Грейдон. — Думаю, лучше, если мы понесем тебя.

Однако индеец отказался.

— Путь недалек, — сказал он. — А кроме того, в клыках и когтях уродов, людей–ящеров, содержится яд. Огненная вода, которую ты налил на мои раны, сожгла большую часть этого яда, но не сожгла его полностью. Я чувствую яд, и лучше, чтобы я шел сам. Сон переходит в смерть. Огненная вода могущественного Повелителя победила этот сон и заставила меня проснуться.

— Могущественный Повелитель, — сказал первый индеец, — мой товарищ боится, что все может повториться.

Грейдон улыбнулся при этом описании йода, которым он залил раны индейца. Тем не менее приведенный довод звучал достаточно бодро. Если яд человеко–ящеров имел наркотическое воздействие, тогда (поскольку никакого нейтрализующего его действие средства у них нет) вызываемое ходьбой физическое напряжение может преодолеть отравление.

Грейдон снял повязки с наиболее глубоких ран и снова залил их йодом. По сокращению мышц он понял, что лекарство обожгло индейца.

— Хорошо, — сказал индеец, — огненная вода жжет.

— Она сжигает яд, — бодро сказал Грейдон. — Если никаких других лекарств у нас нет, будем использовать это.

— Такое лекарство есть там, куда мы идем, — сказал первый индеец. — Но если бы не твое лекарство, он бы сейчас спал глубоким сном, переходящим в смерть. А теперь давайте пойдем так быстро, как только можем.

Они снова шли по каньону. Прошли, вероятно, с милю, когда скалистые стены внезапно сблизились. Между ними осталась расщелина шириной около десяти футов, такая ровная, будто была выбита в скалах резцом. Расщелина была черна, как беззвездная ночь.

— Подождите здесь, — сказал первый индеец и подошел ко входу в расщелину.

Он вынул из сумки что–то похожее на шар. Шар был величиной с теннисный мяч, его тыльная сторона была заключена в металлический конус. Индеец поднял шар над головой. Из шара в туннель хлынул свет. Это был не луч. Свет походил на быстро движущееся светящееся облако. Индеец опустил шар и позвал остальных.

Они вошли в расщелину. В ней уже не было темно. Бледное свечение заполнило расщелину — словно вырвавшееся из шара облако рассеялось фосфоресцирующим туманом. Они прошли еще примерно тысячу футов. Индеец больше не использовал свой шар, тем не менее свечение не ослабевало.

Индеец остановился. Грейдон увидел, что расщелина закончилась. Снаружи была чернота. Снизу доносился звук бегущей воды. Индеец поднял конус. Снова вырвалось светящееся облако.

Грейдон смотрел во все глаза. Светящийся шар несся над пропастью. Вдруг — на расстоянии ста ярдов — появилась из мрака поверхность скалы. Облако света столкнулось с ней. Мгновенно часть скалы огромным занавесом поднялась вверх. Из открывшегося входа выскочил плоский металлический язык. Он облизнул пропасть, пронесся над местом, где прошел свет. И остановился у их ног.

Индейцы успокаивающе улыбнулись Грейдону.

— Следуй за мной, Повелитель, — сказал один из них. — Там нет опасности.

Ведя в поводу осла, Грейдон вступил на мост. До него донесся рев бегущего в сотнях футов внизу потока.

Они дошли до конца этого моста. Индейцы держались рядом. Прошли еще пятьдесят шагов. Оглянувшись, Грейдон увидел, что вход в туннель походил на огромные ворота, через которые льется сумрачный свет. Затем он услышал мягкий звук вздоха, и прямоугольник сумрачного света исчез. Каменный занавес опустился.

Теперь все вокруг Грейдона было залито неярким светом, таким, будто свет источал сам воздух. Грейдон находился в помещении, представляющем собой полый куб.

Основание куба равнялось, вероятно, ста футам. Стены и потолок были из черного полированного камня. И в этом камне двигались светящиеся части. Частицы служили источником света.

Помещение было пусто. Ни следа прохода. Ни следа тех, кто открыл проход в скалах, либо оборудования, с помощью которого открылся этот проход.

Но Грейдон слышал заполнившее помещение бормотание множества человеческих голосов. А затем — короткая фраза, пронесшаяся слишком быстро, чтобы Грейдон мог ее понять.