En La Noche

Они слышали его шаги на темной лестнице, потом на-верху, на третьем этаже, где завывала и вопила миссис На-варрес.

Мужчины снова закурили и отбросили спички, пере-шептываясь, словно ветер; женщины слонялись вокруг них, то и дело подходя и заговаривая с миссис Вильянасуль, опи-равшейся на перила. Под ее усталыми глазами пролегли тени.

-- Вот теперь, -- тихо прошептал один из мужчин, -- мистер Вильянасуль уже наверху! Все затихли.

-- А теперь, -- выдохнул мужчина театральным шепо-том, -- мистер Вильянасуль стучится в ее дверь! Тук-тук. Все молчали, затаив дыхание.

-- А теперь миссис Наваррес по случаю вторжения начи-нает вопить с новыми силами!

С верхнего этажа донесся пронзительный вопль.

-- А теперь, -- воображал мужчина, сутулясь и осторож-но помахивая рукой, -- мистер Вильянасуль умоляет и умо-ляет у закрытой двери, тихо, нежно.

Люди на крыльце напряженно вздернули в ожидании подбородки, пытаясь сквозь тройной слой дерева и штука-турки разглядеть верхний этаж.

Вопли утихли.

-- А теперь мистер Вильянасуль говорит быстро-быстро, он молит, он шепчет, он обещает, -- тихо воскликнул муж-чина.

Вопли перешли в рыдания, рыдания в стоны, и наконец все смолкло и растворилось в дыхании, в биении сердец, в ожидании.

Примерно через пару минут, потные, выжидающие, все стоявшие на крыльце услышали, как на третьем этаже бряк-нула щеколда, дверь открылась и мгновением позже затво-рилась под звуки шепота.

Дом затих.

Тишина жила в каждой комнате, словно выключенный свет. Тишина, словно прохладное вино, струилась по кори-дорам. Тишина обдавала их из окон, словно прохладный воздух из погреба. Они стояли и вдыхали ее прохладу.

-- Ах, -- вздохнули они.

Мужчины отшвырнули сигареты и на цыпочках вошли в затихший дом, женщины следом. Вскоре крыльцо опус-тело. Они плыли в прохладных чертогах тишины.

Миссис Вильянасуль в тупом остолбенении отперла свою дверь.

-- Мы должны выставить мистеру Вильянасулю угоще-ние, -- прошептал кто-то.

-- Свечку ему завтра поставить. Двери затворились.

В своей прохладной постели покоилась миссис Вилья-насуль.

-- Он такой заботливый, -- сонно подумала она, смежив веки. -- За это я его и люблю.

Тишина, словно прохладная рука, погладила ее на сон грядущий.