Затерялось в почте

Я замер. «Ямчатые края костей черепа у пахиринозавров и других центрозаурин из мексиканской пустыни Чиуауа» за авторством Дж. Х. Койна.

То есть, меня.

В голове на мгновение помутилось. Я был привычен к виду моего имени в печатных изданиях. Просто обычно я помнил, как писал то, что было им подписано, вот и всё.

Разумеется, это кто-то с таким же именем, как у меня. Койн не такая уж и редкая фамилия. Кроме того, этот парень ездил в Мексику. Я открыл журнал на указанной странице.  Там была статья, имя автора и его должность и место работы: сотрудник-исследователь, отделение палеонтологии позвоночных, Королевский музей Онтарио, Торонто, Канада.

Это вызвало поток воспоминаний. КМО организовал раскопки в Мексике несколько лет назад. Местная газета, «Торонто Сан», их спонсировала. Я это вспомнил из-за моего дремлющего интереса к динозаврам, но по большей части из-за того, что с имиджем таблоида вроде «Сан», лучше всего известного своими облачёнными в бикини Солнечными Девицами, уж очень не вязалось участие в финансировании научной экспедиции.

На несколько секунд я утратил ориентацию. Что это было? Почему я вообще получил этот номер журнала? Потом меня осенило. Ну конечно. Ведь это так просто. В КМО наверняка работает кто-то с такой же фамилией и инициалами, как у меня. Он (или, может, она) написал статью. В редакции, должно быть, потеряли его адрес, так что заглянули в телефонную книгу, чтобы найти его и отослать авторский экземпляр. И они нашли в ней не того Дж. Х. Койна, вот и всё.

Я решил, что лучше будет вернуть журнал истинному владельцу. Кроме того, этому другому Койну наверняка понравится история о том, как его журнал оказался у меня. Мне бы, по крайней мере, понравилась бы.

Я позвонил в Королевский музей Онтарио и сказал взявшей трубку секретарше с приятным ямайским акцентом:

— Здравствуйте. Дж. Х. Койна, пожалуйста.

— Подскажите, из какого отдела?

Он вряд ли там большая шишка, если секретарша не знает, где он работает.

— Палеонтологии.

— Верт или инверт?

Я на секунду смешался, не поняв вопроса.

— Э-э… позвоночных.

— Я переключу вас на коммутатор отдела.

Мне часто приходилось контактировать с президентами нефтехимических фирм, так что я знал, что чем тяжелее до человека добраться по телефону, тем более важной персоной он или она является. Но это переключение показалось мне признаком другого. Дж. Х. Койна не нужно было ограждать от нежелательных звонков. Просто он был окаменелостью, затерянной среди слоёв осадочных пород.

— Палео позвоночных, — произнёс женский голос.

— Здравствуйте. Дж. Х. Койна, пожалуйста.

Повисла пауза, словно секретарь отдела на мгновение растерялась.

— А-а, — сказала она. — Секундочку.

Поначалу я подумал, что она тоже никогда не слышала о Дж. Х. Койне, но когда в трубке раздался другой голос, я понял, что дело не в этом. Голос показался мне немного чужим: более глубоким, менее раскатистым, и говорил он как-то в нос — по крайней мере, по сравнению с моим голосом, как я слышу его сам.

— Здравствуйте, — сказал он, вежливо, но слегка удивлённо, что ему звонят на работу. — Я Джейкоб Койн. Слушаю.

Джейкоб и Койн. Да, есть такие имена и фамилии, что сочетаются автоматически, как Джон и Смит, Том и Сойер или, если вы верите рекламе «Ассоциации колумбийских производителей кофе», Хуан и Вальдес. Но Джейкоб и Койн не из их числа. Меня назвали в честь отца матери. Не по имени какого-нибудь персонажа из книжки, не из-за гармоничной сочетаемости, а в силу случайного стечения обстоятельств.

Я хотел спросить Джейкоба, что означает Х. в его имени. Я хотел спросить, какая у его матери была фамилия до замужества. Я хотел спросить дату его рождения, номер его карточки социального страхования, болит ли у него нога перед дождём, есть ли у него аллергия на сыр и удаётся ли ему держать свой вес под контролем. Но мне это было не нужно. Я уже знал ответы.

Я повесил трубку. Я ненавидел себя за это, потому что знал, как меня бесит, когда так делает позвонивший мне — и как взбесило это сейчас его.

Я снова откликнулся на звонок Иоанна Павла в пятницу. В этот раз, однако, я не стал ждать, пока он соберёт мою почту в стопку. Вместо этого я хватал каждый конверт, что он клал на стол. Первые три письма были мне: чек от одного из моих издателей, поздравление с днём рождения от одного из моих страховых агентов, счёт за кабельное телевидение. Но четвёртое было фальшивкой: серый конверт, адресованный Дж. Х. Койну, Ph.D. Обратным адресом значилось «Ассоциация сотрудников Королевского музея Онтарио».

— Минуточку, — сказал я.

Понтифик был занят рассовыванием жизней по маленьким ящичкам.

— Гммм?

— Этот не мне.

— О, простите. — Он протянул руку, чтобы взять его. На мгновение я подумал о том, чтобы оставить себе это письмо, кусочек того, что могло бы быть, но нет, я позволил ему его забрать.

Он взглянул на него, потом нахмурился.

— Вы ведь Дж. Х. Койн, не так ли?

— Ну, да…

— Значит это вам. — Он протянул мне конверт, но теперь, когда я всё это начал, я уже не мог его принять.

— Нет. В смысле, я не тот Дж. Х. Койн. — Папа молчал. Он просто стоял, держа в руках протянутое мне письмо. Я покачал головой. — У меня нет степени Ph.D.

— Это вы скажите тому, кто прислал письмо, — сказал он. — Моё дело — номера квартир и почтовые индексы, а не дипломы.

— Но мне оно не нужно. Оно не моё. Я не работаю в Музее.

Иоанн Павел испустил тяжёлый вздох.

— Мистер Койн, письмо адресовано в соответствии с правилами. Оно должным образом оплачено. Я обязан доставить его вам.

— Вы не можете отослать его обратно?

— Я всё это время оказывал вам большую услугу, звоня вам вместо того, чтобы просто сложить вашу почту в ящик. Не заставляйте меня пожалеть о том, что я был с вами любезен. — Он посмотрел мне прямо в глаза. — Возьмите письмо.

— Но вчера вы принесли мне «Журнал палеонтологии позвоночных». А позавчера — «Журнал выпускников Университета Торонто». Ни один из них не имеет ко мне никакого отношения.

— Кто может сказать, что имеет отношение к каждому из нас, а что — нет, мистер Койн? Всё, что я знаю — что я должен доставлять почту. Это моя работа.

Он вернулся к своей сумке. Следующее отправление, которое он вытащил из неё, тоже оказалось для меня. Почти. Вместо того, чтобы положить его на стол, он протянул его мне. Адресатом, надписанным от руки, значились «Мистер и миссис Джейк Койн».

Я снова покачал головой, в этот раз больше от удивления, чем в знак отказа.

— Нет никакой «миссис Койн».

— Вы должны это взять, — сказал он.

Это было соблазнительно. Но нет, она не моя жена. Она — не часть моего мира. Я не двинулся с места.

Он пожал плечами и положил конверт в пустой почтовый ящик с номером моей квартиры.

Я не хотел, чтобы жизнь этого другого Койна наваливали на меня.

— Уберите его оттуда.

Иоанн Павел продолжал раскладывать почту, игнорируя меня, как он мог игнорировать незнакомца, пытающегося завести разговор в метро. Я схватил его за руку и попытался развернуть его. Старик оказался куда крепче, чем выглядел — благодаря, полагаю, тому, что постоянно таскает мешки с письмами. Он легко отпихнул меня, и я упал на стеклянную дверь в вестибюль. На одно ужасное мгновение мне показалось, что стекло сейчас расколется, и осколки упадут на меня, но оно выдержало. Понтифик повернулся ко мне, и теперь направлял на меня крошечный аэрозольный баллончик.

— Никогда больше так не делайте, — сказал он со своим таинственным европейским акцентом. Он не кричал, но твёрдость в его голосе словно придавала ему громкости.

— Просто скажите мне, что происходит, — сказал я. — Пожалуйста!

Примерно секунду он молча смотрел мне в глаза. На лице его не было выражения возмущения человека, подвергшегося неспровоцированному нападению. Нет, это была скорее внутренняя борьба отца, вынужденного шлёпнуть сына.