Остров (СИ)

Безграничное влияние Першака продолжает действовать и на Острове — Галку легко определили в наш экипаж кислородницей. Я этому, конечно, безумно рад, хотя нет‑нет, да и шевельнется холодный червячок в сердце. Не на прогулку ведь идем. Каково будет смотреть на смерть самого близкого человека?

Вторым водителем к нам назначили рыжего немца Ахима. Хороший парень по‑моему, приехал из Дрездена еще неделю назад, да простудился, слег, отстал от своих. По— русски говорит примерно так же, как я по‑немецки, больше на пальцах объясняемся. Ладно, лишь бы дело знал. Вот и все. Сейчас ужинать и спать, а завтра — в рейс.

17 мая. 12:00 Первые шесть часов подъема прошли нормально, на трех тысячах высоты мы включили кислородную подпитку двигателя, захлопнули стекла шлемов. Галка молодец, техника работает, как часы, дышится легко, только очень устаешь. Машины идут друг за другом почти вплотную, капот к кузову, дорога узкая, ограждения никакого нет, и это нервирует. Почему нельзя было сделать хоть какой‑то бортик, чтоб не следить постоянно, не слишком ли близко к обрыву колесо. А встречной полосы здесь нет. Да она и не нужна. Я свои шесть часов оттрубил, уступил место Ахиму. Менялись на ходу. Сейчас допишу — и на полку. Надо поспать. Через шесть часов опять за баранку…

12:20 Хрен‑то тут поспишь! Чуть прикрыл глаза — ЧП! Впереди загорелась машина. Не самая к нам ближняя, а через три‑четыре. Кислородный баллон на крыше дал течь. Даже в разреженном воздухе было слышно, как что‑то хлопнуло, в небо ударила струя пламени. Я слетел с полки и вцепился в плечо Першака. Перекинется огонь на соседние машины — и всем кранты. Будем рваться, как гирлянда хлопушек.

— Бедные, — прошептала Галя. — Масло из фильтров протекло. Дрянь эти баллоны, говорила я!

Горящий грузовик вдруг резко вильнул, правые колеса на секунду повисли в воздухе, а затем трехсоттонный БелАз тяжело кувырнулся в пропасть.

— Молодец, парень, — сказал Першак. — Не растерялся.

Я промолчал. Теперь мне было понятно, почему на этой дороге нет ограждения…

17 мая. 22:0 °Спать не могу. Смотреть на дорогу — тоже. В пропасть — тем более. Буду записывать. Раз решил, нужно довести до конца.

Когда началась моя смена, Першак и Галя дремали. Ахим залез на полку и сразу захрапел. Я почувствовал, что бодрости во мне никакой, как бы не закемарить за компанию.

— Ты чем занимался до Посещения? — тут же спросил Першак.

Оказывается, он не спал. Молодец, выполняет инструкцию — развлекать водителя разговорами.

— Да тем же, чем и после, — ответил я. — Нанороботами.

— А чего бросил?

— Так ведь после Посещения многие свои дела побросали. Когда поймешь, что в жизни главное, трудно продолжать заниматься ерундой.

— А удивительно, правда? — Першак заерзал на сидении, придвигаясь. — Если бы не прилетели эти ходячие мозги, Благодетели наши, у нас до сих пор не было бы никакого Острова. И Шпиля не было бы. Страшно подумать! И ведь никаких особых знаний, никаких новых технологий, кроме, разве что, термобетона, они нам не оставили, а как все круто изменилось!

— Да при чем тут технологии и термобетон?! — встряла проснувшаяся Галка, — Они глаза нам открыли! Сколько веков, тысячелетий, миллионов лет люди мучились вопросом, в чем смысл жизни. А они раз — и ответили!

— Да я разве спорю? — Першак покивал. — Я только удивляюсь, как это они ответили с первой попытки — и сразу правильно. Будто сами его и придумали — смысл…

Сзади вдруг послышались беспокойные вопли клаксона. К первому присоединился второй, третий, что‑то случилось там, позади. Я глянул в зеркало и обомлел. Кой черт позади! Это у нас!

— Возгорание на крыше! — рявкнул я.

— Масло! — ахнула Галка. — Сиди! — она отпихнула рванувшегося было к люку Першака. — Это моя работа!

В мгновение ока она выбралась на крышу. Я видел в зеркале ее скафандр среди пламени. Горел маслопровод резервного баллона. Галя, не обращая внимания на огонь, вынула из кармана ключ и принялась скручивать входную втулку. Что она делает?! Ее же обдаст из трубы, как из огнемета!

— За дорогой следи! — гаркнул Першак. — Если рванет, ты должен успеть!

Задние машины замедляли ход. Расстояние между нами понемногу увеличивалось. Я тоже вынужден был притормаживать, чтобы дать возможность передним уйти подальше. На крыше горело так, что ничего нельзя было разобрать. И вдруг я увидел Галю. Она поднялась во весь рост, как ребенка прижимая к груди горящий резервный баллон. Скафандр ее дымился, он был весь в дырах и потеках стекловолокна. Стекло шлема провалилось внутрь, но лица не было видно, там пузырилось что‑то черное. Я понял, что сейчас произойдет.

— Галя! Не надо!

Баллон взорвался через секунду после того, как она прыгнула. Я увидел факел, летящий в пропасть, и уткнулся лицом в руль. Чертовы слезы! Не вовремя как!

— Эх, Галка, Галка… — вздохнул Першак.

— Крышу проверь! — кое‑как проморгавшись, я выправил руль и снова глянул в зеркало. Крыша дымилась, но огня видно не было.

С полки свесилась голова Ахима.

— Вас ист лос?! — испуганно спросил немец.

— Порядок! — Першак закрыл люк. — Сбили пламя. Баллон держит, до верха хватит. — Спи, спи давай! — сказал он Ахиму. — Через полчаса подниму!

Полчаса я вел машину, стараясь не думать ни о чем, кроме дистанции да зазоров слева, от стены и справа — от пропасти, тупо смотрел на габаритки впереди идущего «Катерпиллера», притормаживал и подгазовывал вслед за ним, повторяя про себя: «Все в порядке, все в порядке, все идет по плану».

Теперь за рулем сидит Ахим, Першак рассказывает ему что‑то о похождениях своей молодости. Немец качает головой и удивляется. А я лежу на полке и записываю все, что с нами произошло. Для чего? Не знаю. Просто не могу спать.

18 апреля. Вершина. Ну вот мы и на месте. Последние километры подъема дались особенно нелегко. Кислорода хватило под завязку, пришлось даже отдать часть дыхательного запаса. Все‑таки резервный баллон ставят неспроста. Но все, в конце концов, обошлось. Дорога кончилась, и мы выехали на ровный, как стол, срез строящегося шпиля. Грузовики, разъезжаясь влево и вправо, уходили вдаль, чтобы занять места согласно инженерному плану. Першак развернул карту и показывал мне, куда ехать. Через полчаса мы увидели впереди плотный строй грузовиков, словно притертых друг к другу.

— Вот оно, наше место!

Я подрулил к строю и также плотно вклинился в просвет между двумя машинами. Сзади нас сразу же подперли грузовики, шедшие за нами.

Першак разбил кулаком стекло на передней панели и дернул рычаг активатора. В кузове сразу заворчала, заворочалась тяжелая масса. Термобетон начал свою работу. Не нужно было даже поднимать кузов. Через пару часов кипящая масса расплавит грузовик вместе со всем содержимым, а потом застынет идеально ровной поверхностью, готовой принять новый слой машин. Так строится шпиль, и этому строительству мы с радостью отдаем свои жизни. Осталось только немного подождать…

— Нанороботы, это ведь маленькие такие механизмики? — спросил вдруг Першак. — Размером с молекулу, да?

— Ну, в общем, где‑то так, — мне не хотелось разговаривать сейчас.

— А кто их придумал? Благодетели?

— Нет. Их изобрели еще до Посещения. Правда, больше в теории.

Першак покачал головой.

— Велосипед вы изобрели, вот что я тебе скажу! Любой сперматозоид — готовый наноробот, да еще и с пропеллером!

— Ну и что? — я зевнул. — Ахим, ты куда?

— Ахо! Комараден! — заорал вдруг немец и полез в окошко знакомиться с соседями.

Вот правильный мужик! Не желает тратить последние часы жизни на пустые разговоры. Многие экипажи вылезли на крыши своих грузовиков и пошли куда‑то, прыгая с кабины на кабину.

— Пойдем, разомнемся, — предложил я.

— Да погоди ты, послушай! — Першак дернул меня за рукав. — Живые клетки — это микромеханизмы, согласен?

— Ну.

— Они составляют один большой механизм — наше тело. Но мы‑то тоже не венец творения! Мы такие же нанороботы, предназначенные для выполнения коллективной задачи.