Хроники Кадуола

Трой, к югу от Дьюкаса, простирается от полярных льдов до умеренных южных широт. Трой отличается драматической топографией. Утесы нависают над пропастями, океанские валы с грохотом бьются о береговые скалы, в лесах бушуют неукротимые ветры.

Океан покрывает всю остальную поверхность Кадуола — бескрайные глубоководные просторы, почти лишенные островов. Исключение составляют редкие, незначительные клочки суши — атолл Лютвен, остров Турбен, Океанский остров у восточного побережья Дьюкаса и цепочка скалистых островков, продолжающая Протокольный мыс далеко на юге.

3. СТАНЦИЯ АРАМИНТА

На восточном берегу Дьюкаса, в анклаве площадью чуть больше двадцати пяти тысяч квадратных километров, Общество натуралистов учредило станцию Араминта — административное управление, призванное обеспечивать соблюдение положений Хартии. Функции управления подразделили между шестью отделами следующим образом.

Отдел A: учетные записи и статистика.

Отдел B: патрулирование, разведка и розыски, в том числе поддержание порядка и охрана.

Отдел C: таксономия, картография, исследования в различных областях естествознания.

Отдел D: бытовое обслуживание постоянного персонала.

Отдел E: финансовый контроль, импорт и экспорт.

Отдел F: обслуживание временно проживающих посетителей.

Первыми начальниками отделов (суперинтендантами) стали Демус Вук, Ширри Клатток, Сол Диффин, Клод Оффо, Марвелл Ведер и Кондит Лаверти. Каждому из них разрешалось нанимать до сорока подчиненных. Каждый предпочитал назначать персонал из числа своих родственников и знакомых молодых специалистов, согласных переселиться на Кадуол и создать семью на новом месте, что способствовало сплоченности и взаимопомощи первопоселенцев, а в конечном счете привело к образованию «фамильных административных кланов» уже на раннем этапе освоения.

Персонал управления проживал в шести общежитиях, отведенных отделам. Как только появились необходимые средства, были построены шесть комфортабельных резиденций, соревнующихся великолепием убранства и вниманием к деталям. Эти многоквартирные дома стали называть «пансионами» Вуков, Клаттоков, Ведеров, Диффинов, Лаверти и Оффо.

Шли века. В каждом из шести отделов продолжалась работа. Продолжались работы и в каждом из шести пансионов. Кланы постоянно занимались расширением, переоборудованием и благоустройством своих жилищ, украшая их резным и полированным деревом, керамическими плитками и панелями местного полудрагоценного камня, а также мебелью, импортированной с Земли, Альфанора и Моссамбея. Каждая из домоправительниц пансионов — супруг начальников отделов — делала все возможное для того, чтобы подведомственная ей резиденция превосходила остальные поистине дворцовой элегантностью и роскошью.

Каждый пансион приобрел индивидуальные черты, присущие не только зданию как таковому, но и его обитателям — благоразумные и основательные Вуки ничем не напоминали легкомысленных и поверхностных Диффинов, а вкрадчивая осторожность представителей клана Оффо контрастировала с дерзкой опрометчивостью Клаттоков. Сходным образом, невозмутимые Ведеры презирали эмоциональные излишества потомков Лаверти.

В Прибрежной усадьбе с видом на реку Льюр, в полутора километрах к югу от пансионов и учреждений управления, поселился Консерватор — главный управляющий всемирного Заповедника и верховный суперинтендант станции Араминта. По уставу Консерватором мог становиться только действительный член Общества натуралистов и уроженец Стромы, небольшого поселка на побережье Троя.

Вскоре после основания Араминты на территории станции устроили гостиницу для приезжих, аэропорт, больницу, школы и даже театр — так называемый «Орфеум». С тем, чтобы обеспечить поступление инопланетной валюты, поселенцы разбили виноградники и научились производить на экспорт благородные вина, а приезжих приглашали останавливаться в любой из дюжины заповедных дач, сооруженных в достопримечательных районах планеты. Дачи обслуживались так, чтобы исключалось какое бы то ни было воздействие на туземную окружающую среду. Обеспеченные туристы совершали круговые экскурсии, проводя по два-три дня в каждом заповедном приюте.

По мере увеличения объема экспорта и количества туристов возникла новая проблема. Каким образом всего лишь двести сорок человек — предусмотренный Хартией штат станции Араминта — могли обслуживать растущий конгломерат учреждений и предприятий? Потребовался компромисс, и многие функции, в том числе управленческие, стали выполняться вспомогательным персоналом — так называемыми «временными наемными работниками» (хотя в действительности эти люди постоянно проживали на Кадуоле).

Со временем — мало-помалу, сначала незаметно, затем очевидно — «наемники» образовали отдельную касту. Человек, родившийся в одном из пансионов, но не получивший статус «постоянного служащего управления» в связи с ограничением численности штатного персонала, становился наемным работником и занимал, таким образом, более низкое общественное положение. Многие «лишние люди» эмигрировали, другие находили возможность занять более или менее подходящую должность в управлении.

По уставу дети, пенсионеры, домашняя прислуга и «наемные работники, временно проживающие на территории управления Заповедника», не входили в число штатного персонала. Воспользовавшись этой лазейкой, к категории «наемных работников» стали относить сельскохозяйственных рабочих, служащих гостиниц и заповедных дач, механиков из аэропорта и, по сути дела, множество обитателей станции, выполнявших самые различные обязанности. Постольку, поскольку «наемники» не получали статус «постоянных служащих», Консерватор смотрел на происходящее сквозь пальцы.

Для наемных специалистов создавались приемлемые условия, но возникла острая нехватка доступных по первому требованию, незлобивых работников, согласных заниматься физическим трудом за небольшую плату. Простейшее решение напрашивалось само собой. Достаточно было воспользоваться услугами населения атолла Лютвен, находившегося в океане, в пятистах километрах к северо-востоку от станции Араминта. Там прозябали йипы — потомки беглой прислуги, нелегальных иммигрантов и прочего сброда.

Таким образом йипы образовали низший уровень социально-экономической иерархии станции Араминта. Они жили в «таборе» — огороженном квартале общежитий около аэропорта. Каждому йипу, допущенному на территорию станции, выдавали разрешение на временное трудоустройство, действительное в течение шести месяцев. Хранители Заповедника вынуждены были терпеть такое сомнительное истолкование положений Хартии, но отказывались идти на дальнейшие уступки: по их словам, любое официальное признание права йипов на постоянное проживание в конечном счете привело бы к заселению йипами всего Дьюкаса, что было совершенно недопустимо.

Со временем плотность населения атолла Лютвен стала непомерно высокой. Консерватор известил об этом штаб-квартиру Общества натуралистов на Земле, призывая к самым решительным мерам, но Общество переживало трудные времена и не смогло оказать никакой помощи.

Островное селение йипов, Йиптон, само по себе привлекало толпы туристов. Паромы, отправлявшиеся от причала станции Араминта, доставляли любителей острых ощущений к причалу йиптонского отеля «Аркадия» — нагромождения крытых пальмовыми листьями флигелей, сооруженных из бамбуковых жердей. На террасе отеля привлекательные островитянки подавали ромовые пунши, джин с сахаром и мускатными орехами, расслабляющие вечерние настойки, разбавленные «пиратские» коктейли с ромом, солодовое пиво и пальмовое вино, замутненное кокосовым молоком. Все эти напитки смешивались из ингредиентов, произведенных винокурнями и пивоварнями непосредственно на островках атолла Лютвен. Другие услуги, самого интимного свойства, охотно предлагались гейшами близлежащего «Кошачьего дворца», чье обходительное умение угождать прихотям изобретательных клиентов заслужило сомнительную популярность на планетах Пряди Мирцеи и в местах более отдаленных — хотя ничто и никогда не делалось бесплатно. В Йиптоне даже стоимость зубочистки, взятой с прилавка после обеда, не забывали включить в счет постояльца.