Я - Степан Разин

- Нет.

- Хорошо, что он делал во время второго сеанса?

- Я возьму сигарету?

- Берите, берите, - он придвинул ко мне всю пачку.

* * *

Я попал в подвалы Земского приказа. Всё было подготовлено для допроса "дорогих гостей" ждали. Подвал освещался огнём - хищное пламя жадно выплясывало в чёрном зеве камина. В огне малиновыми бликами мерцала железная решётка с разложенным на ней "инструментом". Палач - здоровенный кряжистый детина с заросшим чёрной бородой лицом, уперев руки в бока, с "рабочим интересом" разглядывал Степана. На тёмном, в оспинах, лице играла кривая ухмылка. На палаче был длинный кожаный фартук, из-под которого в обе стороны бугрились мышцами заросшие чёрным волосом руки. Двое подмастерьев с любопытством выглядывали из-за спины учителя. В углу, шурша бумагами, шушукались два земских дьяка - постные лисьи лица, тщедушные тела, длинными клиньями русые бороды, да чёрные колпаки.

Едва братьев втолкнули в пыточную, один из дьяков, с хитрыми зелёными глазами и рыжими, сросшимися на переносице бровями, вскинул голову и выставил в сторону Степана указующий перст:

- Ага, злодей Стенька, бунтовщик и вор, сейчас ты повинишься в своём воровстве! Расскажешь, когда появились твои злодейские умыслы поднять руку на царя-батюшку, на нашу православную церковь и честной народ. Говори, окаянный!

Дьяк взвизгнул, гневно топнув ногой и тряся свёрнутым свитком. Степан весело рассмеялся и плюнул ему на бороду:

- Вот и весь ответ! Фрол, ответь ему тем же!

Дьяк осатанел - зелёные глаза стали бешено вращаться, он застучал каблуками и истошно завизжал:

- Кнута ему, вору! Хулитель Святой церкви! Кнута ему! Бейте!

Палач молча и деловито заступил Разину за спину и одним рывком содрал с плеч лохмотья, оголив разом грудь и спину. Тяжёлая ладонь похлопала по напрягшимся плечам:

- Будя, казак - погулял!

Заплечных дел мастер цыкнул на своих учеников и те бросились ему помогать с торопливой, испуганной горячностью. Рядом закричал Фрол, в голосе его звенел неприкрытый ужас:

- Брат! Брат!!!

Степан дёрнулся, хотел повернуть голову, но кулак палача, как тяжёлый обух, опустился ему на ухо.

- Тихо! Тихо, казак! - невозмутимо прогудел палач, поддерживая пошатнувшегося Степана. - Не буянь - со мной не побуянишь!

- Брат!!! - метался по подвалу крик Фрола.

Один из подмастерьев ударил его в лицо:

- Заткнись!

Крик оборвался.

Степан стиснул зубы. Ученик палача, набрасывая ему на ноги верёвку, поймал тяжёлый, ненавидящий взгляд атамана и, словно обжёгшись, отшатнулся в сторону.

- Пошевеливайся, живее! - палач пнул ногой своего ученика.

Земские дьяки с улыбкой потирали руки.

- Так и должно быть! Так и должно быть! - шептал один из них с зелёными ядовитыми глазами...

* * *

- Интересно, - хмыкнул он. - Вы всё так подробно описываете.

- Я был там, - спокойно ответил я.

- Было бы интересно встретиться с вашим экстрасенсом - Сергеем, - он пытливо посмотрел на меня.

- Это невозможно - он уехал.

- Уехал?

- В Индию, по приглашению, - я усмехнулся. - Не только вас одного интересуют его способности.

- Ясно.., - он посмотрел в окно.

Зелёная листва тополя плавно раскачивалась ветром.

Он оглянулся на меня:

- С тех пор, так сказать, вещие сны не оставляли вас?

- Нет. Вы ведь просматривали мой дневник? Он лежит на столе.

На углу стола лежала толстая красная тетрадь.

- Не успел, но сегодня вечером я постараюсь просмотреть ваш дневник, в его голосе уже заранее послышалась ещё только предполагаемая им усталость от предстоящего чтения.

Я привстал:

- Отпустите меня - вы ведь знаете, что я не болен.

- Я ничего не знаю, - быстро ответил он. - Вы не волнуйтесь, здесь очень хорошие условия.

- Мне плевать на ваши условия!

Наши взгляды скрестились.

- Всё не так просто, - медленно выговорил он. - У вас очень сильные друзья, - он сделал акцент на друзьях, которые хотят вашего выздоровления, но... Вы сами виноваты... Вы меня понимаете?

- Пошёл ты! - я откинулся на спинку стула. - Все вы - продажные твари!

Он сделал вид, что ничего не услышал.

- В последнее время к нам в основном поступали Горбачёвы, Пугачёвы, одна Мата-Хари, были Ельцин и Шумахер. Вы утверждаете, что вы - Разин? - он насмешливо посмотрел на меня. - В таком случае налицо раздвоение личности.

- Да - я Разин.

Он первым не выдержал мой взгляд и вновь уставился в окно.

- Разин Степан Тимофеевич, - он ослабил узел галстука и покрутил головой. - Чёрт знает что.., - его пальцы забарабанили по крышке стола. - Вы были журналистом, - он не спрашивал, а утверждал. - За что вас уволили?

- Вы делаете вид, что ничего не знаете или вас так проинструктировали? - я нагло потянулся к пачке и выбрал себе сигарету.

Он подал мне зажигалку, дал прикурить и закурил сам. Глубоко затянувшись и медленно выдохнув дым, он сказал:

- Лечения вам не избежать.

- Интересно, какого? Я слышал много интересных историй о методах "лечения". Может, поговорим откровенно?

Он открыл картонную папку - историю моей болезни:

- Считайте, что вам повезло - больница у нас особая и всегда была...

Я громко рассмеялся. Он с недоумением на меня оглянулся:

- Здесь самое современное оборудование на уровне мировых стандартов и любые лекарства.

В его руках появилась авторучка, и он что-то стал писать на новом, розовом (интересный цвет для таких учреждений) листе.

- Отдохните, успокойтесь. Вашей жизни и психике здесь ничего не будет угрожать. Сергей надолго уехал? - как бы невзначай спросил он.

- На год или полгода - точно не знаю.

- Ничего, - подмигнул он мне, - Степан Разин - это не Ленин, вылечим!

- Вам нечего лечить.

- Ну-ну, - на его лице появилась понимающая улыбка.

Авторучка щёлкнула и исчезла в нагрудном кармашке накрахмаленного белого халата.

- Я не болен! - выкрикнул я.

- А к нам больные не поступают - к нам поступают люди, у которых другие проблемы.

Мой дневник исчез в папке истории болезни.

- Обязательно прочту, - пообещал он.

Я стал смеяться, смех становился всё громче и громче - нервы у меня действительно не свиты из жил или стали.

Тревожно посмотрев на меня, он резко отодвинул своё кресло от стола в тот момент, когда я поднялся и склонился над ним.

- Таких, как ты, я в воду сажал - задираешь рубаху на голову, сыплешь каменья, затягиваешь в тугой узел и в воду, в тёмный омут.

Я не заметил, как в кабинет влетели двое белых "медбратьев", чем-то напомнивших мне учеников палача. Они мгновенно скрутили мне руки и потащили прочь из кабинета.

- Русь спасать! Бояр и воевод - всех с раската! - кричал я в коридоре.

- Будя, будя - расшумелся, - прошептал мне в ухо один из санитаров.

Второй профессионально и почти ласково ткнул кулаком в солнечное сплетение. Мой крик захлебнулся и я стал жадно хватать воздух пустым ртом. Белые "медбратья" весело загоготали.

- Ссуки! - выдавил я сквозь кашель.

- Молчать! - крикнули мне в ухо и наградили тяжёлым подзатыльником.

Затащили в мою персональную палату - маленькую белую комнатку, в которой не было ничего лишнего.

- Будешь тихо себя вести или привязать к кровати?

- Нет, - выдохнул я.

- Привязать? - лицо санитара расплылось в улыбке дебила.

- Нет.

Они швырнули меня на кровать и ушли. Дверь щёлкнула - здесь очень надёжные замки, но ничего - выход есть всегда.

Я откинулся на спину и закрыл глаза. "Нелёгкая задачка будет у этого врача - свести меня с ума. Сам виноват. Допрыгался, доискался правды... Он, наверное, испуган - такой заказ для него, должно быть, впервые. Сейчас собирается домой - молодая жена, обед, кофе, газеты, телевизор, вечером может встретиться с друзьями... Стоит, переодевшись, возле окна, курит, думает, взять ли на дом мои бредни или нет... Я тоже хочу домой. Я в ловушке..."