Зачем я тебе?

- Так по-вашему, выходит, что если мужчина залетит, а женщина не захочет за него замуж, то она подлец?

На секунду все замолчали, а потом Андерс, ответивший за свою жизнь уже не менее чем на миллион дурацких Христининых вопросов, спокойным и лишь слегка менторским тоном сказал:

- Если женщина зачинала, а мужчина на ней не женился, он в большинстве случаев считался подлецом. Так было испокон веку, пока не появились феминистки, не произошла сексуальная революция, не прошла тотальная феминизация населения. Пока мужчины не уравнялись с женщинами социально и биологически. Сейчас существуют матери-одиночки обоих полов. И на жизнь не жалуются. А почему тебя это взволновало?

- Так просто, - неуверенно ответила Христина. А Лю авторитетно заявила:

- Женщин-подлецов не бывает!

- Бывают, - сказала Айра, - всё, что могут мужчины, могут и женщины. Равно как и наоборот.

- Кто же посмеет назвать женщину подлецом? Она же женщина, - удивилась Лю.

- Вещи надо называть своими именами, - уперлась Айра.

Андерс засмеялся. Все посмотрели на него и засмеялись тоже. Даже Христина засмеялась. Хотя на душе у неё было погано и смех получился несколько истеричный. Едва успокоившись, Айра спросила:

- По какому поводу веселимся?

- Вы так активно обсуждаете право женщин быть подлецами, как будто собираетесь включить его в Билль о правах. И как будто это вообще имеет какое-нибудь значение.

- Это имеет концептуальное значение! - заявила Айра. - Если женщина ведёт себя как подлец, то пусть она и называется подлецом.

- А не выйти замуж - это подло? - спросил Андерс.

- Для мужчины подло, для женщины - нет, - внесла ясность Лю, посмотрела на часы и сказала: «Ой!»

Все тоже посмотрели на часы и переместились на диван поскорее выпить кофе, чтобы не опоздать в театр «из-за этих подлецов».

08.03.17. 19.15

После КВНа, в котором было много красивых музыкальных номеров и несколько шуток, Христина поднялась с родственниками на Кофейную башню. Решено было провести там за коктейлями время до фейерверков. Они заняли столик у перил на балконе 3-го этажа и заказали глинтвейн. Нахохлившись, точно воробей на ветке, Христина курила, не снимая перчаток, потихоньку потягивала из бокала и смотрела на быстро вечереющий город во влажной дымке. Она мысленно возвращалась к телефонному разговору во время обеда, и настроение её портилось. Они договорились встретиться с Анно завтра, но она понятия не имела, что ему скажет. Андерс осторожно потрогал её за рукав:

- О чем задумалась?

Христина повернулась к нему. На папином лице морщинки пролегли уже у глаз и в уголках губ. Поэтому, даже когда Андерс не улыбался, его лицо хранило память об улыбке. Сказать ему? Он поймёт. Он вообще продвинутый. И довольно далеко. Иначе бы не женился на Айре. Ей было двадцать шесть, когда они встретились. Она сочиняла истории в манере Арцыбашева. Андерс тогда ещё не был модным оформителем. И случилось это не в Родинке.

Христина с грустью подумала, что нет надежды встретить, пусть даже через десять лет, мужчину, похожего на папу. Да и как его узнать? Папа, когда познакомился с мамой, был похож на обыкновенного небритого неудачника…

В кармане Христины зазвонил телефон.

- Извини, Андерс. Алло! Конечно. Я на Кофейной башне. Да. Вижу. В каком? А, да, всё, вижу. - Христина помахала рукой. - Годится. Спускаюсь.

- Господа! - громко сказала Христина, кладя трубку в карман. - Я откатываю вниз, на площадь. Закончите квасить, просигнальте. Авось я к вам причалю на фейерверки.

Христина встала и столкнулась с кудрявой блондинкой, неслышно подошедшей к их столику. «За автографом к Айре?» - подумала Христина. Как хорошо, что ей досталась папина фамилия. Если б досталась мамина, она бы чокнулась, читая её на ярких глянцевых обложках популярных изданий. Христина ловко обошла поклонницу и, не оборачиваясь, быстро сбежала по ступенькам.

Перейдя шумную площадь, освещенную праздничными гирляндами и их отражениями в лужах, отороченных несвежим, словно жёваным снегом, Христина приветствовала «своих». Клавдия сшила себе кардиган из Андреевского флага и теперь сзади была похожа на мушкетёра. Подруги поцеловались. Да, определённо, спереди ей не хватало усов. Сколько раз они сражались и умирали плечом к плечу! На последней войне Клавдия была генералом Антоном Ивановичем Деникиным. И она познакомила Христину с Анно… Но сейчас об этом ни слова. Христина ещё сама не решила, как относиться к тому, что сказал Анно. Значит, любой совет, любая жалость или осуждение сейчас могут сбить её с толку. Значит - молчать и ничем себя не выдать. Скандал, наверное, всё равно будет, даже если (дай-то бог!) Анно блефует. Но это будет потом. Что-что, а неприятности не следует торопить.

Как всякий человек, мучимый тайной мыслью, Христина то вдруг становилась рассеянна, то излишне возбуждена. Но никто на это не обращал внимания, пока болтались по площади, и потом, когда спустились в бар. Лёшик предложил Христине партию в бильярд. Играли на пиво. Он выиграл. Христина беспорядочно рылась в карманах в поисках карточки. Лёшик прощупывал её рентгеновским взглядом. Потом подошёл почти вплотную и сказал тихо: «Ещё партию. Отыграешься». Христина кивнула. Они снова взяли в руки кии и хищно кружили вокруг стола. Лёшик - при этом рисуясь и немного нервно. Христина сосредоточенно.

- Предлагаю попутно ещё одну игру, - с наигранной небрежностью сказал Лёшик.

Христина пожала плечом, и он продолжал:

- Кто отдаёт ход, отвечает на вопрос.

- На какой вопрос? - осторожно уточнила Христина.

- Вопросы здесь задаю я. Согласна?

- Согласна. Ты слоховался, игрок. Скажи-ка, ты не родственник Онегину?

- Я однофамилец Огиньскому, которого, кстати, звали не Полонезом. А Онегинским меня прозвали за то, что «легко мазурку танцевал и кланялся непринуждённо». Ты не находишь, что я «умён и очень мил»?

- Спросишь об этом, когда я промахнусь, - ответила Христина, лихо отправляя шар от борта.

- Это не вопрос, а так…

- - Раз «так», то нахожу тебя милым, умным и интересным. Но учти, это не признание, а дань вежливости. И ещё, про Онегина тоже было «так».

- Ах, так! Тогда спроси меня о чем-нибудь по правде. Христина намелила кий, наклонилась над столом,

прищурилась и, загнав шар в лузу, спросила как бы между прочим:

- Скажи, ты женился бы на девушке, которая ждала бы от тебя ребёнка?

- У тебя что, неприятности с красным комиссаром? - мгновенно отозвался Лёшик.

- Это тебя не касается. Отвечай, пожалуйста, на вопрос.

- Как на него ответишь? На тебе бы женился.

- А не на мне? На ком-нибудь другом, кто бы тебе, в общем, даже и не нравился? Так, случайная связь, минутная слабость, морок. Да мало ли. Ты бы женился?

- Ты что, Марсова, с Марса свалилась? Кто сейчас на минутной слабости женится!

- Лёшик, марс - это площадка наверху мачты. Какой-то предок мой был марсовым матросом. Он поднимал и опускал паруса. У него, наверное, был хриплый голос, обветренное лицо и сильные руки. И женщина в каждом порту. Вполне возможно также, что разок-другой он падал с марса, иначе как бы его угораздило жениться?

Лёшик засмеялся:

- Теперь двадцать первый век на дворе. И нейрохирургия, и вся медицина в целом достигли такого уровня, что никакое падение не может уже заставить девушку выйти замуж.

Они балагурили, полуприсев на край бильярдного стола, и совсем забыли об игре. Зазвонил телефон.

- Христина, - сказала Христина в трубку. - Нет ещё. Глупости. Ладно, - она кивнула Лёшику: - Идём! Клавдия велела не марьяжить тебя. Я куплю пива.

- Нет, пива куплю я, - уверенно сказал Лёшик, ставя кий на место, - если бы мы закончили партию, ты бы выиграла. Исходя из счёта.

- Во-первых, мы не считали, во-вторых, не закончили. Я ставлю пиво за свой первый проигрыш.