Особо опасная особь

орол живот своему компаньону, кинувшему его на два миллиона баксов, и наматывал его кишки на руку, пока тот не сдох. Можно, конечно, сказать, что все это работало на создание имиджа, что как шпион он был превосходен, только, по-моему, уже тогда был явный перебор. Потом он проходил здесь реабилитацию чуть ли не год, вел себя смирно как овечка, заслуживал доверие, но я знаю, что кулаки у него ой как чесались — нырнуть обратно туда, где побольше кровищи. Ему подыскали относительно тихую работенку — специально, чтобы не было соблазна. Внедрили в марджевскую коммуну Сиэтла…

— Он сказал, что работал там по оружию. Ничего себе тихая работенка.

— Ага, по оружию, как же. А зачем ему церебро-шлем тогда был нужен? Его послали в Сиэтл простым хакером — собирать информацию, передавать ее сюда, и больше ничего. Но этому головорезу так просто не сиделось. Он действительно занялся оружием — связался с сиэтлскими ганменами, начал с мелких поставок, а через год уже натащил в “Поля отверженных” тонны пластида и другой взрывчатой дряни. Нравились ему такие игрушки. Кроме того, насколько я знаю, он начал потихоньку брать мокрые заказы, то есть, проще говоря, подрабатывать киллером. В том числе и в приличных районах, что для профессионального шпиона уже верх наглости, зазнайства и глупости. Естественно, у нас тут все за головы похватались от такой Мишкиной самодеятельности, дали ему приказ немедленно возвращаться на историческую родину, да не тут-то было. Этот авантюрист сообщил, что круто скорешился с каким-то чином из СГБ, что есть суперская информация о форсфайтерах, что он считает своим долгом довести разработку объекта до конца — на свой страх и риск. И пропал на полгода — все с ног сбились искать его, думали уже, что закопали парня где-нибудь. И вот нашелся — полутрупом, с развороченной башкой, через неделю после того, как мы с тобой сбежали на скипере. Сейчас мямлит по поводу своей деятельности что-то неопределенное, что, мол, выполнял свой долг перед Родиной, что обстоятельства так сложились, но видно, что наполовину врет, а наполовину не помнит, что там на самом деле было. В общем оторвался Мишка в последнем своем задании на славу, покуролесил вдосталь и как жив остался — непонятно. Пойдет сейчас на пенсию. Он — отработанный материал.

— А ты…Ты тоже когда-нибудь таким станешь? — спросила Лина.

— Черт его знает… — Умник пожал плечами. — Надеюсь, что нет. Даже уверен, что нет. Я же Мишку давно знаю, учились мы с ним вместе. Он всегда был немножко не таким, как все. Я уже потом понял, что в нем было не так. Гнильца — вот что. Работа у нас весьма специфическая, всякое случается. Иногда приходится обороняться, бывает, и нанесешь кому-нибудь повреждения в силу вынужденной необходимости…

— Да ладно тебе прибедняться, деликатного из себя строить, — грубо сказала Лина. — “Повреждения”, скажешь тоже. Помню я, как ты шестерых за три минуты завалил, и одному из них башку до смерти расколошматил. По-моему, в тот момент тебе их было не жальче, чем тараканов,