Путь Базилио (СИ)

— Просто отличное помещение, восемь метров потолок, три ряда ламп сверху, высота ламп регулируется… — нудил клещ, покачиваясь в верёвочной люльке. — Стулья, скамейки, ложа, коврики — всё наше… Акустика отличная… Пол ламинат, — он, наконец, выдохся.

— Давайте ещё раз, — раввин осторожно пошевелился, отчего лёгкий стул, предложенный ему хозяином кабинета, затрещал. — Вы предлагаете мне зал для выступлений. За два часа вы хотите двести двадцать соверенов. По вашим же словам, там поместится около ста тридцати существ разных основ. Это максимум. Скорее всего, на первом представлении будет меньше. Разумная цена билета на первое представление неизвестного коллектива — десять сольдо. Итак, в лучшем случае я получу тринадцать золотых. Это, конечно, для первой пробы. Допустим, мы раскрутимся. Тогда я смогу поднять цену до соверена. То есть и буду получать сто тридцать. Может, даже сто пятьдесят в случае аншлага. Но даже сто пятьдесят всё-таки меньше, чем двести двадцать, не так ли?

— Если вы не можете заработать деньги, это не мои проблемы, — заявил клещ. Уверенности в нём, однако, не ощущалось.

— Нет, это именно ваши проблемы, — нажал Карабас. — Я телепат, а в вашей голове лежит информация. О том, что помещение простаивает. Уже четвёртый месяц. Вы несёте убытки — пока небольшие, но постоянные. На что вы, в таком случае, рассчитываете? На прекрасного принца, который снимет ваш ламинат для свадебного бала?

— Ну как вы не понимаете?! — у клеща задрожали хелицеры. — Я же не могу снизить цену! Мы разоримся!

— Вы разоряетесь прямо сейчас, — сказал Карабас, тщетно пытаясь подавить раздражение. — Мне подходит ваш зал, а у вас нет клиентов. В чём проблема?

— О Дочь! — клещ всплеснул педипальпами. — Вы в самом деле не знаете? Ну хорошо, раз уж вы телепат… — он откинулся на спинку кресла и закатил верхние глаза, перегоняя в голову информацию из брюшка.

— Мать твою Дочь! Опять та же хрень, — несколько растерянно сказал Карабас, получив, наконец, нужные сведения.

Он уже знал, что местные власти регулярно регулируют то одно, то другое. О том, как это выглядит и к чему приводит, ему уже объяснили в рекламном агентстве, в котором он побывал несколько. Тамошняя жужелица по работе с клиентами в красках ему расписала, как со всех улиц исчезли растяжки и рекламные щиты, а рекламные объявления уменьшились до размера сигаретной пачки. Потом, правда, сделали послабление — чинуши разрешили-таки расклейку формата А4, на который Карабас и нацелился. Но он всё-таки не думал, что чинодралы из губернаторской резиденции посягнут ещё и на аренду.

Однако, если верить содержимому клещиного пуза, именно это они и совершили. Полгода назад вышел закон о зональной тарификации арендных сборов, которые, фактически, устанавливали нижнюю и верхнюю границы расценок на сдаваемые площади разных типов. Так, помещения для культмассовых мероприятий в черте города нельзя было сдавать по цене ниже соверена за квадрат в час и не выше трёх за то же самое. Это, натурально, привело к обрушению рынка. Самые дорогие помещения — например, почасовые номера возле Пляс Пигаль, где каждый квадратный метр был золотым — вынуждены были опустить цены, создав тем самым очереди и блат. Зато залы на окраинах простаивали, так как обычные съёмщики — лекторы, организаторы танцевальных вечеров, кружки чтецов-декламаторов и союзы почитателей редких икон Дочки-Матери — вынуждены были съехать.

Сначала арендодатели по-всякому хитрили, стремясь удержать клиентуру [117] — отчасти даже успешно. Но полиция, в других случаях мух не ловящая, вдруг принялась зверствовать, устраивая выборочные проверки, провокации, и тому подобные мероприятия. Самые расторопные владельцы площадей успели переоформить помещения под складские, цены на которые новый закон почти не затронул. Однако же, по слухам, губернатор готовит какой-то новый закон, бьющий именно по складам. Экономисты в связи с этим предрекали двадцатипроцентный рост цен на всё.

— Они что, идиоты? — не удержался раввин, имея в виду руководство Директории и господина губернатора лично.

Клещ опустил все глаза долу. Он был уверен, что господин губернатор и его окружение — кто угодно, но не идиоты. Думать дальше клещ боялся.

— Ну что ж, — с сожалением начал Карбас, намереваясь попрощаться.

Тут распахнулась форточка и вместе со свежим воздухом в окно влетел маленький, ярко-оранжевый бэтмен. Точно рассчитав траекторию, он спикировал на столешницу, тормознул о неё и остановился прямо под брюшком.

— Простите, это от начальства, — пробормотал клещ и наклонился пониже, почти вываливаясь из люльки. Бэтмен что-то тихонечко запищал.

Конечно, раввин мог бы подслушать его мыслишки. Но ему было скучно и хотелось поскорее уйти. К тому же ситуация требовала обдумывания. Поэтому он просто закрыл глаза и погрузился в размышления.

Откровенно говоря, Карабас надеялся, что ему не придётся выступать в Директории в качестве владельца театра. Однако слова губернатора, переданные Пьеро, не оставляли ему выбора. Пендельшванц оказался крепким орешком. Принять клятву он отказался, зато и статус тораборцам предоставил довольно низкий. Директория не жила по понятиям Страны Дураков, однако первое же ознакомление с местным гражданским правом показало, что разница невелика — по крайней мере, в этом отношении. Артисты с лицензией, но без постоянной аккредитации, сдачи квалификационных экзаменов и членства в Ассоциации работников шоу-бизнеса имели весьма условные права, зато вполне конкретные обязанности — в частности, обязанность регулярно давать концерты, представления и так далее. Что означает на практике слово «регулярно», Карабас решил выяснить позже. Сейчас ему было ясно одно: тянуть с этим не следует нив коем случае.

Конечно, он мог бы просто плюнуть на стоимость аренды. Благодарность Их Грациозности была достаточно весомой, чтобы теперь работать себе в убыток. Однако это было несолидно и выставляло Карбаса бар Раббаса терпилой, которого можно дудолить. Что-то подсказывало раввину, что в Директории подобная репутация столь же пагубна, сколь и в любом другом месте.

От размышлений его оторвал голос клеща. Он был заметно веселее прежнего.

— Есть ещё вариант, — сказало членистоногое, — за сорок. Но помещение проблемное.

— Проблемное — это как? — на автомате спросил Карабас, ещё не включившись толком.

— Каркасное строение, — сказал клещ. — К тому же у моря. Формально это Директория, но фактически… сами понимаете.

Раввин не понимал, поэтому ещё раз залез клещу в голову. То, что он там обнаружил, заставило его нахмуриться.

— Вот оно, значит, как, — сказал он, покручивая в руках конец бороды. — Но днём-то всё нормально?

— Последнее время ни о чём таком не слышали, — признал клещ. — Но всё равно ничего капитального строить там не будут. Так, времянки. И, конечно, в них не оставляют ничего ценного. Мало ли. Не украдут, так испортят.

— И за такое удовольствие — сорок соверенов? За два часа? — не поверил раввин.

— Ну что вы, какие два часа, — успокоительно сказал жук. — Это за месяц. Приморские территории за чертой города пока не тарифицируются. Хотя место на самом деле неплохое, посещаемое, — зачастил он. — Там дорога, ведёт к школьной деревне. Аузбухенцентр называется. Но это если от моря. Если свернуть к морю — вот и будет.

— Поеду посмотрю, — Карабас принял решение.

Клещ весьма любезно попрощался и даже дал в дорогу проводника — того самого мелкого бэтмена.

Погрузившись в любимую коляску, Карабас приказал першеронам помалкивать и следовать за оранжевым летуном. И вновь закрыл глаза, строя планы на вечер. Он намеревался сегодня сводить Еву в какой-нибудь хороший рыбный ресторан: девочка, как выяснилось, любила рыбу больше сена. Конечно, придётся снять кабинет — чтобы кто-нибудь не устроил переполох при виде поняши. Хотя, подумалось раввину, пока что у Евы вроде бы не возникало проблем. Да, на улице на неё оборачивались, но в основном с любопытством, а то и с мужским интересом. Последнее было неудивительно: после первых охов и ахов рыжая поняшка как-то очень быстро адаптировалась к местности и даже расхулиганилась. Прошлым вечером она даже надела наградную шлею. В которой и прошлась по улице Старый Арбат, смущая и интригуя пожилых козлов, почему-то облюбовавших именно это место для вечернего променада. Карабасу евино дефиле не понравилось крайне, но устраивать сцену он не стал. И оказался прав: разогретая страстными козловзорами девушка просто чудесно вознаградила его за терпение…