Игла

— Значит, придется вам, — сказала женщина, мать ребенка, посмотрев в сторону мужчины, хмуро сидевшего с заместителем начальника и выделяющегося среди всех очень тоскливым взглядом.

Его как-то не волновали ни устное творчество, ни анекдотические воспоминания. Вид не просто скучающего человека, а глубоко переживающего трагедию.

— Не принимайте так близко к сердцу, Владимир Борисович. Для таких мест пыльные бури — явление регулярное и частое, — посочувствовал и попытался успокоить хмурого пассажира заместитель начальника. — Домой улетите вовремя.

— Вас такой пустяк огорчил? Расстроились, что жену не вовремя увидите? — усмехнулись женщины.

— Кто это? — спросил Гриша у рядом сидящего бурильщика, немного удивленный таким официальным обращением заместителя начальника к простому рабочему.

Суровые условия, трудная работа в песках немного огрубляет людей, сближает, да и отношения упрощает. Все уже привыкли к традиционному обращению друг к другу на "ты", по имени или по отчеству. Как Каландарыч, Михеич, Зарипыч, Иваныч. Ну, а уж начальство к рабочим на "ты" и по имени: Вася, Петя, Мурад, Рашид. Официальность редка. Так понятней и проще без фамильярностей и официоза.

— Специалист из министерства. Какие-то новые установки испытывают. А конкретно не знаю.

— А-а, — с пониманием кивнул Гриша. — Трудно человеку в непривычной атмосфере. И уже к хмурому человеку — Вы, наверное, в наших краях впервые?

— Да, впервые, — виновато улыбнулся хмурый человек, обескураженный таким пристальным вниманием. — Нет, не погода и не песок тому причина. Просто этот ураган напомнил и разворошил в душе еще один такой же катаклизм. Сердечный. Не разрушительный, но с немалыми последствиями. Как вспомнится, так в душе все переворачивает. Извините, что своим кислым видом порчу всеобщее веселье. Вы, пожалуйста, не обращайте на меня внимания.

— А может вам необходимо поделиться своими воспоминаниями и сразу полегчает, — посоветовала одна из женщин. — Я понимаю, что откровенность сейчас не в моде. Да и кому охота свои скелеты ворошить на людях. Зато вам самому станет спокойней, как попутчику в купе скорого поезда. Мы сейчас расстанемся навсегда, забыв друг друга и сами откровения. А у вас некий груз с плеч спадет. Иногда самой так хочется разоткровенничаться, выплакаться, да боишься, что сплетни разнесут по всей округе. Надо в первый попавшийся поезд сесть на пару длинных остановок, вывалить все свои беды на первого попавшегося и успокоиться. Потом живи и греши дальше. Умный человек еще в древности исповеди выдумал. От всех душевных болезней лекарство.

— Спасибо, — вдруг поблагодарил специалист из министерства. — Но у вас тут все веселые истории. Моя не впишется в общую картину. Да и ни какая это не история. Мелкое, но грустное душераздирающее событие. Самому хотелось бы поскорее от всего избавиться, как от записи на магнитной пленке — стереть и забыть.

— Тогда все же придется тебе, Саша, — предложил заместитель начальника. — Согласно очереди. Только без хлама и пошлостей. Мы старье не принимаем.

Саша почесал затылок и предложил еще одну комическую историю, связанную с внезапными и неуместными расстройствами желудка. И пока он красочно описывал кишечные коллизии, распогодилось окончательно, и Гриша предложил перенести вечер воспоминаний на другое время.

Рабочий день продолжался.

4

Н Е М Н О Г О П Р О Л Ю Б О В Ь

— Послушай, Саша, а вытрезвитель, как пишется правильно: через "и" или через "е"?

— Через "у". А что у тебя там за слово, какие такие заморочки? — спросил Саша у Миши, отрываясь от вороха бумаг, в беспорядке разбросанных на столе и требующих к себе незамедлительного внимания. А тут бортмеханик с глупыми вопросами пристает, словно этот медицинский объект так важен ему.

— Да вот тут спрашивается про медицинское учреждение, восстанавливающее внезапно утраченную работоспособность и временно потерянное здоровье.

— Профилакторий. Подходит?

— Поместилось. И буквы совпали удачно. А мне казалось, что только в вытрезвителе можно поправиться.

— Нет, там как раз только остатки потерять можно. Кстати, вместе с финансами.

И вновь в вагончике восцарила тишина. Лишь легкое поскрипывание мозговых клеток у бортмеханика от чрезмерного усердия мышления над мудреными вопросами кроссворда, да Саша скрипел пером по бумаге, документально завершая полеты и подводя итоги трудового летного дня. А Гриша на кухне, расположенной между двумя вагончиками, помогал умными и деловыми советами технику Италмасу готовить ужин. Моментами через открытую дверь вагончика проникали ошеломляюще одурманивающие запахи жареного, и Саша с Мишей отрывались от привычного и важного занятия, громко заглатывая обильную слюну, и вновь углублялись в бумаги, выводя в них требуемые буквы.

— Южноафриканское животное. Обитает в степях и лесах, именуемых там джунглями.

— Крокодил! — сердито воскликнул Саша, больше злой не на Мишины глупые вопросы, которыми он постоянно отвлекает от важной работы, а больше на затянувшееся приготовление ужина. Бумага потерпит, а вот желудок уже громко требовал наполнения.

Миша еще раз глубоко и жадно втянул носом приятный запах жареного мяса, проглотив приличную порцию обильной слюны в пустой желудок, и с тоской вписал в четыре клетки предложенное вторым пилотом африканское животное.

— Нет! — громко на весь вагончик разозлился он. — Такие кроссворды только для мозгов академиков. Пишут свои вопросы, словно среди народа можно таких пролетариев умных сыскать. В конце концов, я в кулинарии тоже не профан, и отлично знаю, что так возмутительно долго мясо нельзя держать на огне. Оно может здорово ужариться. А Гриша? Не слишком ли помногу он пробует? Так помощники поваров не поступают. Как не появится его физиономия, так обязательно что-то жует. Предлагаю немедленно усилить контроль, — и Миша вышел из вагончика, чтобы присоединиться к кулинарам.

Саша тут же скоренько сложил бумаги, решив завершить бухгалтерию завтра (все равно завтра выходной), и выскочил следом. Теперь и Мишу требуется взять под контроль. С его обильным слюноотделением опасно к продуктам подпускать.

Весь экипаж в полном составе, плюс техник Италмас, склонились над казаном, в котором подозрительно шипело и потрескивало. С грустью и тоской в глазах они, не моргая, смотрели внутрь посудины и читали шепотом каждый свою молитву. Их настолько увлекла мелодия, издаваемая шипящим казаном, что даже не заметили, как к ним подошли заместитель начальника и Владимир Борисович.

— Готово! — вдруг радостно завопил Италмас, и по всему аэропорту пронеслось громогласное хоровое "Ура"!!!

Радостный крик подхватили и гости в лице заместителя и товарища из министерства.

На сегодняшний вечер был запланирован пир. Причин и поводов насчитали приличное количество. Но одну из главной назвал заместитель начальника. Комиссия после кропотливой и длительной трехдневной проверки довольно-таки положительно высказался в адрес работы заместителя, и в некоторых местах даже проскальзывали хвалебные нотки. Или так, по крайней мере, ему показалось. Но даже не это главное. Показалось или было, в самом деле, но кресло под ним сохранилось. А обычно после таких главных министерских проверок быстро возникали свободные вакансии на должность заместителя начальника. И кресло поспешно, даже пыли не позволив осесть на землю, занимал кто-нибудь иной, ожидавший своей очереди на повышение.

На радостях заместитель начальника увидел в этом заслугу экипажа, которому немало пришлось потрудиться, перебрасывая комиссию с места на место, с одного объекта на другой. Пришлось даже пару раз схитрить, сославшись на нехорошие метеоусловия в районе тех объектов, которые не были готовы для показа придирчивой комиссии, и не предназначены для посещений посторонних лиц.