Игла

— Не надо. Она очень дорогая. Больших денег стоит.

— Тебе жалко стекляшку больше, чем свою голову?

— Это не простая стекляшка. Он хрустальная.

И постоянно хвастается своими заработками, финансовыми махинациями. До тошноты надоедает.

Под утро Светлана меня выпроводила, чтобы родители не застали нас вместе, и умоляла придти к обеду. Даже раньше. Ее родители по воскресеньям всегда ездят на дачу. Только родственников выпроводят, а сами на весь день и даже до утра на даче. Я обещал, но уходил с намерениями, не приходить вовсе. Вроде, не мальчик в любовь играть. А больше боялся, что утону со всеми потрохами, и мозги не спасут. Да и зачем обманывать девчонку, пудрить ей мозги, пока она сама окончательно не присосалась ко мне. Простым самцом по отношению к ней я не мог быть. И без меня счастье ее не часто посещает.

В номере гостиницы царствовало веселье и беспорядок. Мои напарники и друзья Сергея поправляли свое здоровье после вчерашнего перепоя. Сразу поинтересовались моими успехами, набросились с расспросами. Сначала неуверенно, а после рюмки-другой окончательно осмелел и обнаглел, и разболтался, приписывая себе несостоявшиеся подвиги. Но надолго не хватило. Сказалась бессонная ночь и выпитый алкоголь. Сам не заметил, как уснул.

И долго не мог понять, чего хочет от меня Сергей. Оказывается, падая в постель, я успел попросить его о такой услуге. Сам не пойму, зачем, но видно сквозь затухающее сознание зов сердца и любви пробился и выплеснул эмоции. Я его не просто просил, а убедил, что вопрос стоит ребром и между жизнью и смертью. Выпил рюмку для снятия тормозов и полетел в свою бездну.

Светлана сама открыла двери, одетая лишь в одну сорочку на голое тело.

— Почему опоздал? — сердито спросила она и, не дожидаясь ответа, ушла в спальню.

Я пожал плечами и поплелся следом. Она уже спала на тахте. Я сел рядом на стул и растерялся, не зная, как мне поступить. Спасла положение она сама.

— Ложись спать, чего сидишь.

Я еще раз пожал плечами, разделся и лег. Потом она готовила обед. Хотел сбегать в магазин, но она не пустила, сказав, что в доме есть все необходимое. В разгар пира пришла Марина. Веселье продолжалось в большей компании. Она даже призналась, что огорчена случившимся, что не стала моей.

— Дурацкое настроение подвело. Или не успели еще разогреться, но мне никого не хотелось в тот миг.

— А не надо было ломаться, — смеясь, говорил я.

Но Светлана недолго веселилась в компании подруги. Вскоре приревновала меня к Марине и проявила максимум усилий, чтобы подружка заторопилась домой.

Однако и мы недолго пробыли в одиночестве. Внезапно вернулись ее родители. Погода оказалась сегодня скверной, дождливой, и на даче им попросту нечего делать. А смотреть в мокрое окно дома веселей. Света повезла меня к своей другой подруге, которая жила недалеко от нее. Подружка жила с сыном в двухкомнатной квартире, и после беседы и непродолжительного чаепития она предоставила нам одну из комнат. Мы с радостью согласились с ее подарком.

— Родители пусть привыкают, — объясняла мне Светлана. — Я не маленькая девочка, чтобы сидеть взаперти. Иногда позволительно и разгуляться. Я ведь красивая женщина и просто обязана воспользоваться таким даром природы.

Я согласно кивал головой, покорно со всеми ее доводами соглашаясь. Лично мне было все равно. Тем более, что с ее родителями так и не успел познакомиться. А через день-другой покину эти края. Да и спорить с ней не имело смысла. Женщина пошла, как говорится, в разнос, и всю инициативу взяла в свои руки, двигаясь напролом и без оглядки к своей цели, понимая, что эта ночь может быть последней в нашей жизни. У самого меня на все смелые поступки решительности не хватало. Я боялся обидеть ее лишним словом, лишним жестом, старался потыкать во всем и соглашался с любым капризом.

Мне по-человечески было жаль ее, понимая, что обманываю ее надежды. У нас просто не могло быть будущего. Я мог подарить ей только миг одной ночи. И она, словно почувствовав скорое расставание, спать мне не позволила, посчитав сон непозволительной роскошью. Я злился, тихо ругался, да все бес толку. Выжала она меня, как лимон, и к утру силы меня покинули окончательно.

Шли домой, медленно и молча. Она боялась расставаний, понимая их вечность, а у меня просто не было никаких сил. Вторая бессонная ночь — трудное испытание для моего организма. И уже возле дома я решил рвать наши отношения больно и решительно, чтобы между нами не осталось ни одной ниточки, способной удержать и притянуть. Как можно небрежней я склонился и холодно поцеловал в щеку, думая про себя: "прощай". Она поняла и долго смотрела в мою сторону грустными глазами, наполненными слезами и тоской.

— Ты первый, кого я по-настоящему полюбила.

— Любовь с первого взгляда? Не поверю сроду.

— Но это, же так! Зачем пошла в этот ресторан? Марина уговорила. А лучше бы она согласилась на твое предложение на танец. Теперь мне будет больно.

— Все равно не верю. Все это ваши бабьи сказки про любовь и верность. Быстро забудешь. Еще раз в ресторан сходишь и про меня не вспомнишь никогда.

Я говорил грубо. Хотя самому хотелось прямо сейчас наговорить много ласковых эпитетов, а самому прижаться к ней и никуда не отпускать. Но я понимал, что чем грубее рвать, тем меньше страданий потом. Рваные раны быстрей заживают.

Вот уже сейчас было о чем трепаться перед друзьями. И болтал без умолка, боясь остановиться. Грубо хохотал, опошлял, чтобы внушить самому себе, что возврата не будет, хотя хотелось плюнуть на все и бежать к своей Светланке без остановки.

А вечером опять кутили, но уже в номере. В ресторан идти уже было не с чем, финансы не позволяли. Мужики у нас все семейные, а жены на разгул не выделяют средства. И с леваком на нашей работе не получается. Умную мысль налево не загнать. Чего я объясняю? Вы сами постоянно в командировках, так что понимаете ситуацию.

Но потом со мной случилось то, что простому объяснению на словах не подлежит. Наступил страшный кошмар любовного похмелья. Или, как говорят алкаши и наркоманы, отходняк с ломкой. Да такой мощной, что душу наизнанку выворачивало. Пропал человеческий спокойный сон, аппетит, исчезли все нормальные мужские людские желания и потребности. Я не мог спокойно сидеть, ходить, стоять, книги читать, кино смотреть. Никакие занятия не моли отвлечь от единственной мысли и одного, но самого невыносимого желания: хоть одним глазком увидеть ее, услышать слова, ее дыхание, ощутить прикосновение.

Как та буря, что сорвала нам полет, налетели вдруг воспоминания и задушили меня, перекрыв кислород и возможность дышать. Ведь первые два дня показалось даже, что начинал забывать о ее существовании. Ну, если не совсем забыл, то просто слегка грустил, словно в сердце заноза беспокоила. А тут, как цунами смело меня с ритма нормальной человеческой жизни. Так не просто смело, а забросило в омут и крутило беспощадно, бросая о скалы и рифы, не давая возможности ни на секунду избавиться от этого водоворота. Я не мог ни на миг освободиться от этого наваждения, захлестнувшего и завертевшего меня. Уйди, просил, умолял, покинь меня, я больше не могу так. Мы ведь расстались навсегда, навечно. Я не хочу больше этих невыносимых страданий.

Но стоило лишь на время закрыть глаза, как сразу вижу ее обиду и слезы, вспоминаю наши беззаботные часы и тот момент, когда показывала язык, если затруднялась с ответом. Каждое ее движение, жесты, дыхание, упреки, словно невыносимо тяжелым грузом вдавливали в кровать, часами не позволяя уснуть. Но сам сон не приносил облегчения, поскольку и там была только она. Что же такое произошло со мной, какой вирус поразил мой мозг? Этому явлению не было объяснения. Но и любовью назвать нельзя. Она околдовала меня, и теперь невидимые и неслышимые волны надрывно звали к ней.

Однажды, переходя дорогу, я панически испугался, что сейчас меня может сбить какая-нибудь глупая машина. Не факт самой смерти ввел меня в ужас, а сознание того, что это нас разлучит на века, и уже никогда я не смогу увидеть ее, свою Светланку. А она всю жизнь будет ждать моего появления, не ведая, что меня давно уже нет в этом мире. И тогда эта разлука в действительности станет вечной.