Правила игры

Я оторвался от книги и покрутил колесико настройки. Лампа стала светить чуть ярче; я продолжал чтение, пролистав несколько следующих страниц.

Как уже сказано в предыдущих разделах, способности Пресветлых условно можно разделить на полезные и вредные; прежде всего - полезные либо вредные для их носителя. И если те, кто оказывался обладателем последних, во многом повторяли судьбу Риги Проклятого, остальные проживали свою жизнь более-менее спокойно. Но все равно, так или иначе, сталкивались с суурами. Бродячие мудрецы, несомненно, сыграли свою роль в истории феномена Пресветлых, а сыграв ее, ушли со сцены (см. Приложение 5). Что же касается...

Нет, света лампы явно уже не хватало на то, чтобы читать нормально. Или это все оттого, что вокруг темно? Я потер глаза и понял, что устал. Денек выдался очень насыщенным, совсем даже не похожим на прочие выходные дни. Читать дальше было бессмысленно все равно я не пойму ни слова, а прочтение одной и той же фразы десять раз подряд мало что даст, кроме ощущения собственной непроходимой тупости. Нет, не спорю, полезное ощущение - но полезное лишь иногда и в малых порциях. Место, на котором я остановился, пришлось заложить тоненькой матерчатой закладкой. Я отодвинул книгу и задумался. Не хотелось оставлять "Феномен" здесь, потому что, судя по всему, вернусь я сюда не скоро. Ну что же, не будет большого греха, если возьму книгу с собой в комнату. Буду проглядывать вечерами, перед сном. Я так и поступил. Запер библиотеку, занес книгу к себе и спустился в Большой зал. К моему удивлению, в такое позднее время там все еще сидели люди. А именно: Данкэн и чета Валхирров. Я пристроился рядом, пожелал коллегам приятного аппетита и приступил к ужину. Но с такой любопытной компанией особенно много не наужинаешь. Господин Валхирр, порядком осунувшийся за последние "надцать" часов, даже, кажется, похудевший, смотрел прямо перед собой и ел мало. Лицо его не переставало отражать эмоции жены, а иногда - Данкэна или мои собственные. Кажется, господин Валхирр уже догадался о том, что с ним происходит нечто ужасное и крайне неприятное, но никак не мог от этого избавиться. Данкэн же, по своему обыкновению, уничтожал блюда одно за одним и проявлял ко всему окружающему полное безразличие. Несомненно, безразличие показное. Короче говоря, все понимали неестественность ситуации, но сохраняли хорошую мину при плохой игре. А что же госпожа Валхирр? Я посмотрел на нее и перехватил взгляд этой женщины, затравленный, испуганный; лишь на одно короткое мгновение она позволила этим чувствам завладеть собой и проявиться. Потом все пропало. Но я все-таки был уверен, что не ошибся и видел то, что видел. Другие ничего не заметили. По крайней мере, Данкэн все так же предавался чревоугодничеству, а господин Валхирр с услужливостью зеркала отражал при этом все эмоции журналиста. Видимо, делал он это потому, что на данный момент именно они были наиболее сильными. Если бы я дочитал "Феномен", я бы знал точно, а так приходилось только догадываться. Госпожа Валхирр ела не торопясь, часто поднимала голову и смотрела на мужа, но старалась делать это как можно бесстрастнее. Данкэн вообще не отрывал взгляда от тарелки. Господин Валхирр ел мало - у него сейчас имелись другие заботы. Вдруг одна из ламп-факелов, висевших в зале, со стеклянным треском взорвалась, осколки брызнули во все стороны. Господин Валхирр вскочил со своего места и закричал. Он отшвырнул в сторону стул (замечу, довольно массивный стул) и выбежал. Данкэн тоже поднялся и вопросительно посмотрел на супругу Валхирра. - Прошу вас, успокойте его, - умоляющим тоном произнесла она, глядя на журналиста. - У меня уже нет на это никаких сил. Данкэн отрывисто кивнул и вышел вслед за Валхирром. Я смущенно молчал, опустив глаза. Госпожа Валхирр закрыла лицо руками: - Вы тоже заметили, правда? Он изменился, страшно изменился. Вы не знаете, что с ним? - Нет, - соврал я. Она закивала: - Да-да, конечно. Простите за глупый вопрос - откуда вам знать. Наверное, нужно спросить у господина повествователя. - Не нужно, - сказал я, злясь на себя за то, что делаю. - Не нужно. Думаю, к завтрашнему утру это пройдет. Или даже к сегодняшнему вечеру. - Уже вечер, - сказала она. - И все-таки советую вам повременить. Тем более мне кажется, что господина Мугида вам сейчас не найти. - Да, - прошептала эта немолодая, чуть полноватая женщина. - Да, но... Я боюсь за Каэля. Мы прожили с ним вместе много лет, и он всегда был заботливым мужем, но сегодня... Это ведь не забота обо мне, это какая-то страшная форма сочувствия - со-чувствия, когда все, буквально все находит отражение... в нем. Я боюсь. - Не бойтесь. Уверен, все обойдется.- Ложь, конечно, но именно такие слова успокаивают лучше, чем любые аргументы и доводы. Она кивнула: - Спасибо вам. Я пойду к себе - если придет Каэль, скажите ему это. - Скажу, - пообещал я. - Спокойной ночи. - Спокойной ночи. Госпожа Валхирр ушла, я остался один. Вскоре вернулся Данкэн. Он открыл было рот, намереваясь заговорить, но вспомнил что-то и промолчал. Только бросил отрывисто: - Все в порядке, он уже пришел в себя. Кажется, окончательно. Я кивком поблагодарил за информацию и продолжал есть. Журналист вскоре закончил ужинать, церемонно попрощался со мной и, держа спину прямой, как гладильная доска, вышел. Вскоре отправился на покой и я. Читать сегодня больше не мог. Я подошел к окну и снял с него заглушку комната мгновенно наполнилась завыванием. Ветер внизу, в ущелье, пел древний погребальный гимн, и мне очень хотелось надеяться, что этот гимн не по нам. Некоторое время я слушал его, потом поставил заглушку на место и отправился спать. Закончилась первая неделя моего пребывания в "Последней башне".

/...................................../